— Я тебе телефон скинул, — проговорил он с набитым ртом.
Я проверил мессенджер. Не стал тянуть, позвонил по номеру. Ответил приятный женский голос. Я спокойно договорился с ней о встречах. Сеансах. Даже про себя пытаюсь как-то отстраниться. Обговорили цену. Я потихоньку откладывал деньги с зарплаты. И моя заначка с трудом, но покрывала эти внезапные расходы. Я решил, что мне понадобится три сеанса в неделю.
— Ну все, — подытожил я, закончив разговор. — Завтра уже пойду.
— Я слышал, — спокойно кивнул Вячеслав. — А мы в субботу без тебя сыграли. Я за тебя отыгрывал. Твой персонаж умер, кстати.
— Бывает, — в другой раз я бы расстроился. Но сегодня мне было как-то абсолютно параллельно.
— Ну, вооот… А ты что эти два дня делал? — ненавязчиво вернулся к расспросам Вячеслав. Тут плед зашевелился. Кажется, Кенни просунул конечность сквозь дырку от ящика и ощупывал ткань. Вячеслав застыл с чашкой у рта, наблюдая, как Кенни возится под пледом.
Я тоже внимательно посмотрел на Кенни и мысленно приказал ему затихнуть. Никакой реакции.
— Ну-ка, фу! — гаркнул я. Плед опал. Кенни с недовольным шорохом забился в дальний угол, погремел какими-то банками, и затих.
— Да ну не, я не верю, — сказал бледный Вячик и посмотрел на меня большими от ужаса глазами. — Можно я посмотрю?
— Да. Подожди только, когда стемнеет, — не стал скрытничать я. — Он света боится.
— Да не, чот я передумал. Ты лучше на телефон сфотай и мне потом скинь, — Вячик схватил свой телефон, что-то быстро набрал в гугле. — О, заход солнца сегодня в 17:59. Через полтора часа. Пойду домой. Мне в магазин еще по дороге надо зайти. Вспомнил, давно хотел фонарь купить. Большой такой, стационарный, на батарее. Три.
И Вячик в самом деле вскочил и начал собираться. Я не стал его удерживать. Но вдруг понял, что оставаться наедине с Кенни, мне очень не хочется.
— Слушай, Вячь, — сказал я, когда он уже обувался в прихожей. — Короче, началось все на работе. В субботу…
Слова давались тяжело. Рассказать хотелось. Поделиться пережитым, как минимум. Я давно заметил — если рассказать о чем-то, то как будто все в голове по полочкам раскладываешь. Сам в своих мыслях порядок наводишь. А у меня сейчас в башке такой хаос… Но слова не шли. Давил их натужно. Как полузасохший клей из тюбика. Вячеслав терпеливо ждал, забыв свою дежурную улыбку и пристально всматривался мне в лицо.
— А давай я покажу! — выдохнул я и тоже стал одеваться.
— Да не, не надо. Не хочу я ничего смотреть! — испуганно всплеснул руками Вячик и скрылся за дверью.
Я снова остался один. Из кухни донесся звук, как будто кто-то вспорол дсп канцелярскими ножами. Мда, насчет одного я, пожалуй, погорячился. Кажется, теперь я никогда не буду один.
Глава 8. Всё хорошо
— Всё хорошо, — первые мои слова на работе. Их сказал я Семену Александровичу. Как бы ни были удивительны истории, приключившиеся с тобой на выходных, утром ты приходишь на работу, здороваешься с коллегами и погружаешься в текучку. Семён Александрович — наш ГИП. Главный инженер проекта. Пузатый седобородый мужчина с командным голосом. У него нет профильного образования, но есть опыт на стройке. Хотя, может Марат и сделал ему корочку — проекты Семен Александрович подписывает.
Должность ГИПа, это моя мечта. Да, ответственности больше. Вплоть до уголовной, если что-то построят по нашим чертежам, а оно упадет. И, макаронный монстр упаси, погибнут люди. А если потом выяснится, что по это вине проектировщиков. Ошибка в чертежах. Тогда ГИП принимает на себя всю вину.
Получает он побольше, но и нервотрепки на этой должности — мама не горюй. То что-то не так с фундаментами, то трубы не те поставили, то ВКшники ошиблись в расчетах и в девятиэтажке вода на верхних этажах из крана еле капает. ВКшники это водопровод и канализация. Я их недолюбливаю. Не за что-то конкретное, просто вода и электричество должны быть по отдельности, поэтому с ними надо согласовывать свои электрощитовые и тому подобное.
Это просто рабочие моменты. Куда сложнее терпеть постоянные головомойки от Марата из-за сроков сдачи проектов.
Я вчера рано уснул. Не стал сидеть в интернете. Сходил в ближний магазин, купил черных мусорных пакетов и с помощью скотча заклеил ими окна. Выманил Кенни. Долго разглядывал эту страхолюдину в полной темноте. Видел я не так хорошо, как при свете дня, но терпимо. Ничего мне этот осмотр не дал. “Общаться” со своим барабашкой я тоже не мог. Хотя пытался. Долго и упорно. Часов в девять вечера я прилег на свой холостяцкий матрас, решив подумать о произошедшем. И вырубился. Провалился в крепкий сон. Прямо по соседству с инфернальной тварью, царапающей когтями линолеум. Рассказал бы кто — не поверил. Я даже фильмы ужасов смотрю только с девушками — один боюсь.
Короче, проснулся я рано, заняться было нечем, поэтому я и на работу пришел пораньше. Как оказалось, Семен Александрович делает так на регулярной основе. Он вышел из своего кабинета, прошел на кухню за чаем. Заметил меня. Подошел, крепко пожал руку. Внимательно заглянул в глаза:
— Что у тебя тут случилось в субботу, Сергей?
Только сейчас я понял, что оставил в офисе совершенный разгром.
— Да ничего не случилось, — ответил я. И замолчал, не зная, что добавить.
— Ты рюкзак свой забыл. Я его себе в кабинет отнес. Пошли, заберешь.
Я кивнул. Встал и пошел за Семеном Александровичем. У него был отгорожен шкафом закуток в углу, который он и называл “кабинет”. Не без иронии, конечно. ГИП у нас вообще был человеком ироничным.
Он отдал мне рюкзак, но отпускать не торопился.
— Сядь! — твердо, но спокойно сказал он. Пришлось подчинится.
Следующие пятнадцать минут я подвергался допросу. Спокойному, мягкому, но допросу. В основном Семен Александрович спрашивал о том, все ли у меня хорошо. Иногда ошарашивал внезапным: “А ты не употребляешь?”, “А шкаф зачем ножом истыкал?”.
Я очень быстро нащупал нужную стратегию ответов. И к концу уже просто повторял одну и ту же фразу:
— Всё хорошо.
Ну, с вариациями. “Да, всё хорошо”, “Нет, всё хорошо”, “У меня всё хорошо”.
Семен Александрович цепким взглядом скользил по моим рукам, на скулу, вглядывался в глаза. Было понятно, что он остался недоволен моей скрытностью.
— Если у тебя трудности в жизни какие-то, ты мне скажи. Понял? — наконец сказал он. — Ну, не буду тебя задерживать.
Я вернулся на своё рабочее место. Вскоре стали приходить коллеги, и я внутренне сжался, ожидая расспросов. Я ошибся — все со мной здоровались, как будто ничего не случилось. Только главбух, Маргарита Семеновна, демонстративно принюхалась, проходя мимо меня — я сижу почти на самом проходе. И пробурчала что-то про “бухают в офисе, совсем стыд потеряли”. Но тихо и почти неразборчиво. Было легко это проигнорировать.
За понедельник смежники уже закончили типовой этаж, так что у меня появилась работа. Через час моя жизнь вернулась в обычное русло. Единственное, что оставалось мне на память от удивительной субботней ночи — исцарапанные руки, тянущая тяжесть на сердце и странное чувство знания, что где-то за пару километров отсюда, в моей квартире, прячется от света теневик.
Всё это было легко игнорировать. Просто сидишь на своем компьютерном кресле, уткнувшись в монитор рабочего компа, и расставляешь розетки на планах здания. Работа простая, медитативная, то что сейчас мне и надо.
А потом пришел Марат и все испортил.
Я бы мог понять, что пришел шеф, по лицам сидящих рядом коллег. Они стали испуганные. Но я и правда увлекся работой. К тому же, на мне были хорошие, большие, плотные наушники. Люблю работать под музыку. Отрешаясь от окружающего. Когда я понял, что на меня кто-то орет и снял наушники, то обнаружил себя в середине скандала.
— Встань! — снова заорал шеф.
— Марат? Здравствуйте, — растерянно сказал я и встал с кресла.
— Ну ты и хамло! — не могу сказать, что начальник прямо орал. Но он был злой и говорил на повышенных тонах. Такое уже случалось, когда срывали сроки или делали ошибки. Мог и обматерить. — Наденут наушники свои и сидят! А если я позову? Ты вообще, как себя ведёшь? Ты что, думаешь, я тебя не уволю? Да у меня таких как ты, за забором очередь стоит!
Именно тут я и разозлился. Сначала я привычно опустил голову, пряча взгляд. И понял, что медленно сжал кулаки. Непривычно сильно. Внутри поднималась незнакомая мне раньше, черная ярость. Не просто изнутри. Растекалась из груди, как холодный яд по венам. Где-то далеко заметался Кенни. Я поднял голову, скрипнул зубами и хотел просто сказать Марату, чтобы он вел себя сдержанней. Но вместо этого, буквально прорычал исказившимся от ярости голосом:
— Тише ори!
Повисла пауза. Когда я заговорил, я оказывается еще и шагнул ближе к Марату. Шеф всполошился, шарахнулся прочь, ударившись об соседний стол задницей.
— Я тебе деньги плачу! — невпопад выкрикнул он, ткнув в меня пальцем.
— Мало! — рявкнул я в ответ, буравя его взглядом. Вообще-то, нормально. Везде так платят, плюс-минус.
— Чтооо?! — вскинул брови Марат.
— Крановщик в два раза больше получает. А я еще и учился пять лет!
Я не заметил, как снова подступил к шефу. Наперерез мне кинулся Семен Александрович. Он был мужик массивный, а я… Ну чего стеснятся — типичный офисный планктон. С покатыми плечами, “спасательным кругом” жира на животе и боках. Характерная фигура человека, проводящего по двенадцать часов в сутки, сидя за компом. А учитывая мое плоскостопие, я еще и пеших прогулок избегал. Но тут я просто повел рукой, и отодвинул стокилограммового Семена Александровича в сторону, как пустую бутылку из-под пива.
— А может поговорим, кем я вижу себя через пять лет? — я уже орал. Выплескивая своё накопившееся напряжение. — Мне надо семью и детей. Двух хочу. Каждому хату в Москве и учиться. Мне надо тысяч по пять в год откладывать, чтобы через двадцать лет… Баксов! Это минимум. Мне под полтинник будет. Буду я получать столько? Ты столько получаешь? — это я уже к обескураженному моим взрывом Семёну Алесандровичу. ГИП нахмурился. Положил мне руку на плечо и встряхнул.