Сверху нависла тень, я дернулся закрываясь рукой и осмотрелся ища оружие. Обрадованно схватил валяющийся рядом топорик, сделанный из бронзового обломка меча.
— Вставай! — крикнули мне по-русски. Я посмотрел внимательнее, и понял, что надо мной стоит Эделина, протягивая руку. Левая сторона её лица была изуродована страшной раной. Как арбуз надрезали, а потом клыками рвали. Она протягивала мне правую руку, тяжело опираясь на свой молот. — Руку дай!
Я машинально схватил протянутую руку и с её помощью встал на ноги. Помощь была кстати, на меня вдруг накатила усталость и сам бы я так быстро не встал.
— Они убегают! — радостно заорал рядом Рома. Я оглянулся на него, успев увидеть, как он, сжимая в каждой руке по длинному узкому кинжалу, промелькнул мимо меня, в несколько прыжков догнал скулящего и подволакивающего ногу гнолла. И воткнул сразу оба кинжала ему в почки. Блохастая тварь завизжала и рухнула мордой вперед, все еще дергалась и скребя когтями землю. Рома побежал дальше.
— Назад! — услышал я командирский рык Вячеслава. Он потерял свой молот и сейчас сжимал в руках оружие гноллов. Черные, густые ленты дыма выходили сразу из десятка ран на его руках, ногах, груди.
— Берем раненых и отходим к тоннелю! — прорычал он.
В стене, за бойницами, восторженно орали цверги. Они так радовались, как будто это они всех убили. Я плохо помню, как мы добрались назад. Идти в руины было страшно, я все время ждал что сейчас из-за камней выпрыгнут десятки пятнистых тел с оскаленными пастями. Но гноллы и в самом деле сбежали. Их светильники мелькали где-то далеко в стороне.
— Их что-то отвлекло, — прокаркал Настя. Похоже, он и Рома были единственные, кто отделался сравнительно легко. В спине “дварфа” торчал обломок копья. Не стали вытаскивать, боясь что тот изойдет дымом. А так он даже шел сам. Только слегка пошатывался. Вячик и Эделина тоже шли сами, но они скорее волочились, а я вот совсем спекся. Меня буквально тащил на себе Рома.
— Веселее, веселее, еще шажок! — подбадривал он меня. — Только не танцуй, не танцуй, тверже ногу ставь.
Помню, как я с трудом дозвался теневика. Тот отожрался на гнольских трупах как следует. Отрастил себе длинный хвост. И не появлялся, когда не сожрал все, что он там жрал у трупов.
По дороге назад, уже после того как теневик затащил нас в тоннель и мы добрались до логова паука, тезка опустился на колени, и сказал:
— Все. Больше не могу. Я отчаливаю, — и упал лицом вперед. Настя потряс его ногой. Без всякого уважения.
— Готов! — ну до чего мерзкий голос у этого лысого старика.
Помещение быстро окуталось дымом — наш “дварф” точно умер, и стал буквально распадаться на темные лоскуты. Утробно рыча, Вячик схватил его дымящийся труп и поволок дальше. Следующей, скорее всего, должна была дозреть Эделина. Её тащил Настенька, и она выглядела ужасно грустной, несмотря на то, что рана на её лице оканчивалась в уголке рта, раздвигая губы в пародии на кривую усмешку.
А может, следующим бы был я. Я уже поймал себя на знакомом, холодном чувстве безразличия. Точно такое я испытывал в самый первый раз, перед смертью. И тут меня, наконец, бросили в бассейн.
Таверны не было. Перебросило сразу домой. Мы очнулись резко, рывком. Как всегда в реальном мире, я был первым.
Чуть погодя со столешницы оторвал голову тезка. И первым делом ощупал подбородок. С облегчением вздохнул, не обнаружив там никаких ужасных кос. Ойкнула, раскрывая глаза Настя, матюкнулась Эделина. Шумно вдохнул, приходя в себя, Вячеслав.
Над столом повисла тишина. Все убрали с него руки и старались к нему не прикасаться.
— Ну что, как игра? Понравилась? Будем запускать сессию? — спросил Вячик. Весело обвел взглядом вытянувшиеся лица. И, запрокинув голову, громко и басовито расхохотался. Совершенно точно, с небольшим львиным порыкиванием.
Глава 23. Непонятные разговоры
— Ты бы все же сходил к Марату. Извинился, — сказал Семён Александрович, старательно делая вид, что ему очень важно не пропустить следующий сфетовор. Даже быстрый взгляд на меня не кинул.
— За что? — поднял брови я.
После нашей, не самой удачной, вылазки, прошло почти два дня. В первый же день мы устроили небольшую пьянку в караоке. Вячик, внезапно, раздал новичкам деньги. По пятьдесят тысяч — я теперь легко определяю по пачкам, сколько денег. И туманно намекнул, что с работы им надо будет уйти. Свежая кровь пополнения добавила множество лишних движений. Они создали новый чат, добавили меня туда. И настрачивали по полтысячи сообщений каждые пару часов. Я устал читать, решив положиться в этом на Вячика.
Нельзя сказать, что там были только хохмочки и дикие теории. Были и полезные начинания. Оказалось, что у Ромы дядя работает охранником при гражданах, приговоренных к изоляции от общества. И они, в том числе, подрабатывают производством на заказ вполне сносных реплик холодного оружия. Было принято решение заказать пробную партию бронзовых мечей и топоров.
Я, к стыду своему признаться, весь следующий день после похода, провалялся в доме. Формально я наблюдал за теневиками — Хемик увязался за мной и мне показалось, что Кенни его планируют съесть. Я ему, конечно, запретил. Но надо было следить. Следил я, в основном, во сне.
Может это был просто психологический отходняк. В конце концов, к обеду следующего дня я раскачался, сложил вещи в два чемодана вещи, которые хотел взять в свою новую квартиру… Пока собирался, нашел забытый портфель, который Кенни притащил, когда-то очень давно, из администрации. Тот, который слишком приметный. Перед тем как завернуть его в пакет и выкинуть в мусор, тщательно проверил карманы. Помимо пары тощих пачек с баксами я обнаружил и то, что придавала этой сумочке веса.
Это оказался пистолет. Тяжелый, увесистый. Линии его корпуса очаровывали той особой красотой, присущей дорогим вещам. Сдержанные, темные тона металла корпуса и пластика рукояти притворялись скромными, на деле буквально крича о своей престижности. Пистолет я не узнал. В Контре таких нет. Повертев, нашел кучу надписей, единственная хорошо различимая, из трех заглавных букв, USP.
К пистолету нашлись запасной магазин, пустой. И коробка на тридцать два патрона. Думаю понятно, что оружием я был просто очарован. Немного походил с ним по комнате. Попугал свое отражение в зеркале.
Злая тяжесть машинки для убийств действовала успокаивающе. Но кобуры для неё не было а мой, пусть специфический, но боевой опыт заставлял относиться к оружию с оттенком профессионализма. Это очень полезный инструмент, поэтому его надо содержать и обслуживать. Я спрятал пистолет в отдельный карман спортивной сумки, решив, что позже разберусь, как за ним ухаживать. И как из него стрелять.
Потом начал собираться, ходя по дому и бросая в сумку вещи, которые хотел забрать с собой на новую квартиру. Честно говоря, получилось, что хотел я взять с собой, в основном, деньги. И тут в дверь позвонили.
Внимательно осмотревшись, я убедился, что ничего подозрительного в квартире я не оставил. Если не считать заклеенных окон. Как у психа, рваными пакетами. Но что поделать, не может же всё быть хорошо. На моё осторожное:
— Кто там?
Из-за двери раздался голос Семёна Александровича. Я открыл дверь, и довольно радостно его поприветствовал. Поспрашивал, как у него дела. Как на работе. Отвечал ГИП односложно, стоял в прихожей, войти не просил. Увидел чемоданы. Я объяснил, что переезжаю. Он вызвался подвезти. Я с радостью согласился — сэкономить на такси всегда приятно.
Немного ржавая и слегка битая "Нива" Семёна Александровича была как всегда буквально завалена чертежами и мне пришлось потрудится, расчищая место для своего могучего желтого чемодана. Чемодан в Ниве выглядел чужеродно, как бластер в руках дикаря. А вот спортивная сумка с пожитками и пистолетом, легла как родная.
Зря я согласился с ним ехать. На обратном пути ГИП заладил про “сходи, извинись перед Маратом”. Сначала я даже растерялся. За что?
Оказывается, они никак не могут найти человека на моё место. Вернее, нашли, но вдруг выяснилось, что мой объем никто не соглашается тянуть в одиночку. И им пришлось брать двух. Да и то, сразу после института. Поэтому, еще третья тетка на полставки за ними проверяла. Семён Александрович с досадой проговорился: “Еще и платят, как мне! Обоим”.
— Зато молодые специалисты. В вашем коллективе вырастут, всему научатся. Прям как раньше. Помните, вы жаловались, что нет обучения после института? — не отказал себе в удовольствии позлорадствовать я.
— Сроки горят. А я говорил Марату, давай на аутсорс отдадим. Он как всегда: “Я хочу чтобы перед глазами сидел, чтобы я сам видел, что он делает!”. Досмотрелся. В экспертизу без твоего раздела отдали. Там взбеленились… Сказали "Вы проектная кампания или пирожками торгуете?". Марат злится, тебя во всем винит. Ты бы хоть позвонил ему? Может поможешь доделать? Так-то ведь работа твоя, Сергей, как ни крути…
— Нет, — отрезал я. Меня это уже начало раздражать. Надо было на такси ехать. Что у меня, денег нет?
— И по договору месяц отработки, — продолжал Семён Александрович, будто не слыша.
— По статье увольте, — посоветовал я. — За прогулы.
Это его проняло. Он посмотрел на меня. Помолчал.
— Жаль, — наконец вздохнул ГИП. Остаток пути мы проехали молча. Сухо попрощавшись, я вытащил свои чемоданы из “Нивы” ГИПа и пошел к своему новому подъезду. Двор тут был хороший, ухоженный. Аккуратно все окрашено. На лавочке бабушки в смешных шляпках. Ко мне медленно вернулось хорошее настроение.
— Значит, на удаленку с Москвой сел, — вместо прощания сказал мне ГИП. Мне оставалось только кивнуть его счастливой догадке и он уехал.
Потом я сходил к сеансу у психотерапевта и почувствовал, что снова готов сдохнуть. С таким заявлением я и обратился в общий чат. Вячик быстро назначил время встречи, решительно зарубив на корню все просьбы новичков привести знакомых, и даже заказал на это время пиццы и сладкой воды. И пару пятилитровок простой воды. После “сессии” очень хотелось пить и есть.