На улицу ложатся косые лучи заходящего солнца, уже близится вечер, но жара не спадает. Очень хочется пить. Три стакана чаю, выпитые мной перед этим, не утолили жажду. Я хочу холодной воды, и перед моим мысленным взором возникает запотевший стакан. Заглатываю слюну, а стакан сменяется куском прозрачного зеленоватого льда. Лед покрыт пушистой шапкой снега. Я с трудом отгоняю видение и постепенно начинаю осознавать, что я очень устала и хочу домой. Нет, не в Мадрас, а в Москву. Я считаю, сколько времени я живу в Индии, и с удивлением обнаруживаю, что почти уже два года. «Нет, — твердо решаю я, — еще месяц — и домой. Без всяких задержек». От этой мысли мне становится легче. Откуда-то появляется Махадева и говорит, что сегодня ночью будет особый храмовой праздник, что большого идола вынесут на улицу и можно будет на него смотреть..
— Как ваше мнение насчет того, чтобы остаться? — откуда-то издалека доносится его голос.
Остаться? Но ведь я решила ехать домой, и без задержек.
— Нет, — машинально отвечаю я. — Домой, и без всяких задержек.
Махадева удивленно смотрит на меня. Мой ответ его поразил. Он еще не знает, что я имею в виду Москву, а не Мадрас.
В автобус мы сели, когда совсем стемнело. Давящая духота продолжала висеть над городом, площадью, автобусом и нами. Наконец автобус тронулся. В окнах забился горячий, пахнущий пылью ветер. Я закрыла глаза, и впереди, как призрак, зашагал на тонких ногах старичок с оранжевым флажком на длинной палке…
«Сэр,рассвета сегодня не будет»
Каждое путешествие по Тамилнаду, и даже по Индии, кончается на мысе Коморин, самой южной точке штата Мадрас и Индостанского полуострова. И поэтому, когда Иван Семенович и Валентина Георгиевна Бяковы пригласили меня поехать туда на их машине, я не отказалась. Иван Семенович уже несколько лет был советским консулом в Мадрасе, очень интересовался Индией, любил Тамилнад и не упускал возможности повидать новые места. На мысе Коморин я была не один раз, но мне не хотелось нарушать доброй традиции всех путешествующих по Тамилнаду.
В моей памяти еще были живы воспоминания об этом удивительном месте, где вместе сходятся Аравийское море, Индийский океан и Бенгальский залив. Я помнила красные черепичные крыши прибрежного поселка, белый шпиль католической церкви, рыбацкие хижины, стоявшие прямо на песке рядом с разбросанными катамаранами и сохнувшими сетями. Я представляла себе продавцов раковин. Раковины раскладывали на лотках, они переливались всеми оттенками моря, а куски кораллов, ощетинившись хрупкими ветвями, лежали тут же. Поэтому я не пожалела, садясь ранним утром в машину, что еду на мыс Коморин в который уже раз.
Светлая «Волга» консула быстро миновала Мадрас и повернула на дорогу, идущую на юг. Мы ехали целый день, проезжали многочисленные деревни, маленькие городки, позади остались гопурамы храмов Танджавура и Мадурай. К ночи мы добрались до мыса Коморин. Мы не увидели, как село солнце в Аравийское море, но нас ждал рассвет над Бенгальским заливом. Гостиницы прибрежного поселка оказались заполненными туристами. «Волга» петляла по узким уличкам, останавливалась у очередного отеля, где не оказывалось мест, и снова устремлялась в темноту плохо освещенных улиц. Иван Семенович, смущенно покашливая, говорил:
— Конечно, если я скажу, что я советский консул, мне найдется место хотя бы в правительственной гостинице. Но мне бы не хотелось этого делать. Ведь можно хоть раз побыть в шкуре рядового туриста и самому найти себе пристанище.
Валентина Георгиевна не возражала. Наконец машина остановилась у здания, мало похожего на отель.
— Во время сезона, — сказал шофер, — здесь, кажется, сдают комнаты.
Мы постучали в дверь. Нам долго не открывали. Потом за дверью кто-то завозился и показался заспанный, малоприветливый человек, поддерживавший рукой сползавшее дхоти.
— Комнаты?
Он с сомнением посмотрел на светлую «Волгу», на Ивана Семеновича, а потом на нас с Валентиной Георгиевной.
— Комнаты… — задумчиво повторил он. — У меня есть одна, но она не совсем удобная.
— Ничего, мы справимся, — решительно сказал Иван Семенович.
— Ну, тогда идите наверх. Машину можете поставить во дворе.
Рано утром, когда еще было совсем темно, Иван Семенович разбудил нас.
— Вставайте, а то проспите рассвет.
Предрассветная серая мгла уже затопила поселок, когда мы подошли к парапету, с которого обычно наблюдают восход солнца. Из безбрежной дали Бенгальского залива на берег накатывались свинцово-серые волны. Скала свами Вивекананды смутной громадой темнела в Индийском океане. В этот предрассветный час мыс Коморин выглядел неуютно и угрюмо. И только теплый влажный ветер сглаживал это впечатление. К парапету вереницей тянулись люди, специально приехавшие сюда, чтобы увидеть восход солнца. Я посмотрела на горизонт. Он был затянут тучами. Мальчишка лет двенадцати подошел к парапету, посмотрел на горизонт, потом на нас.
— Сэр, — обратился он к Ивану Семеновичу, — рассвета сегодня не будет. Напрасно ждете.
— Как не будет? — удивился консул. — Ты видел когда-нибудь, чтобы не было рассвета?
— Иногда его не бывает, — смутился мальчишка.
Он не был одинок в своем странном утверждении. Некоторые из туристов, заметив тучи на горизонте, разочарованно потянулись обратно в поселок. Но мы продолжали терпеливо ждать. Становилось все светлее. Вдруг неожиданно среди туч блеснула алая полоса, как раскаленный уголек среди груды темного пепла. Полоса стала расти, алый цвет постепенно переходил в оранжевый. Тучи нехотя отступали под напором этой зари к краям горизонта. Полоса стала наливаться ослепительным светом, и, наконец, этот свет, прорвав невидимую оболочку, брызнул золотыми лучами солнца в небо. Голубое небо отразилось в волнах Бенгальского залива и из свинцовых сделало их ласково-синими. Огромное, дышащее зноем светило выкатилось из-за туч и возвестило своим появлением начало нового утра. Рассвет состоялся. Мы все трое твердо верили в него.
СПИСОК ИНДИЙСКИХ слов И ВЫРАЖЕНИЙ
Айе! — О! (частица звательного падежа).
Амма — мать.
Арака — крепкий спиртной напиток, приготовленный из пальмового сока.
Ашрам — обитель.
Веды — древнейшие памятники индийской литературы, рассматриваемые как священные.
Вина — индийский струнный музыкальный инструмент.
Гопурам — пирамидальная башня в храмовом архитектурном комплексе.
Гуркха — представитель одной из гималайских народностей Индии и Непала.
Гуру — учитель, наставник, проповедник.
Гхи — топленое масло.
Дасира — религиозный праздник.
Дваждырожденный — член высшей касты, прошедший особую церемонию посвящения — «второе рождение».
Джи — почтенный (частица, прибавляемая к имени или званию в знак уважения).
Дипак — светильник.
Добаши — переводчик, посредник.
Дурбар — совет знати при правителе; прием, аудиенция у раджи или наваба.
Дхюби — профессиональные стиральщики белья, ранее относившиеся к неприкасаемым.
Дхоти — мужская одежда, состоящая из цельного куска материи, который обертывают вокруг бедер.
Ид — мусульманский религиозный праздник.
Йоги — последователи индийской философской системы, разработавшей практические методы физического и нравственного совершенствования человека.
Кукри — кривой нож.
Лингам Фаллос, символ Шивы. Культ лингама восходит к глубокой древности и до сих пор широко распространен среди почитателей Шивы.
Мандир — храм, дворец.
Мантры — заклинания в стихотворной форме.
Махатма — в индусской мифологии и теософии «мировой дух», «божественный сверхчеловек». В наше время титул особо почитаемых лиц.
Мубарак — приветствие, благословение; да будет благословен (при обращении).
Намаз — мусульманская молитва.
Наяк — титул правителей некоторых индийских княжеств, главным образом в Южной Индии.
Ом — торжественное восклицание, употребляемое в индуизме и буддизме при религиозных церемониях.
Пандал — павильон; навес.
Панкха — опахало, веер.
Пранам — поклон; приветствие.
Пуджа — религиозный обряд, заключающийся в приношении даров (воды, плодов, цветов, риса и т. п.).
Рага — мелодия.
«Ригведа» — самый древний из четырех сборников гимнов ведийской литературы (восходит ко второй половине II тысячелетия до и. э.).
Риши — мудрец, святой отшельник.
Сааб, сахиб — господин.
Садху — аскет, подвижник, посвятивший себя служению богу.
Санияси — мудрец, святой.
Свами — святой.
Сипай — индийский солдат.
Ситара — индийский музыкальный инструмент.
Табла — музыкальный инструмент, напоминающий небольшой барабан.
Тали — ожерелье или шнур, которые носят замужние женщины.
Тонга — двухколесная повозка для перевозки пассажиров.
Упанишады — комментарии этико-философского характера, примыкающие к ведийским гимнам.
Чапали — сандалии.
Ширвани — мужская верхняя одежда, напоминающая длиннополый сюртук; носят преимущественно мусульмане.
«Яджурведа» — один из четырех сборников гимнов ведийской литературы.
INFO
Шапошникова Л. В.
Ш24 Годы и дни Мадраса (Серия «Путешествия по странам Востока»), М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1971.
383 с. с илл.
1-6-3/138 71
9(М)
FB2 — mefysto, 2022