Все встали, держа в руках наполненные бокалы.
— За полную, совершенную победу, за всех вас, за ваше здоровье и счастье, дорогие мои друзья, — сказал я и выпил до дна первый за всю мою жизнь бокал красного вина.
В течение вечера я выпил еще три. Наполняла их славная женщина и хороший товарищ — жена генерала Жилина Ксения Андреевна, которая сидела рядом с моей женой Ниной Александровной.
С 10 мая мы несли службу охранения по берегу Эльбы, контролируя переходящих на западный берег реки. Это было совсем не лишним. Возьму на выдержку данные за два дня: 14 мая задержано 317 человек, из них две трети переодетых военнослужащих; 20 мая задержано 267 человек, большая часть из них оказалась военными преступниками, стремившимися уйти на Запад…
Шоссейная дорога, идущая от Гентина на север, проходит по высокому сосновому лесу. По обеим ее сторонам утопают в декоративной зелени красивые дачи. Нельзя было и подумать, что в непосредственной близости от этих домов происходила страшная трагедия. В лесу за дачами находился громадный военный завод, на котором работали девушки, угнанные из различных стран, главным образом из Советского Союза. Завод был так искусно замаскирован, что его нельзя было обнаружить, идя по шоссе или даже низко летя на самолете; заводских труб не было, а на плоских крышах всех корпусов рос высокий кустарник вровень с сосновым лесом.
Полуголодные девушки работали по 10–12 часов в сутки. Надзирательницами у них были женщины, настоящие садистки, которые никогда не ходили с пустыми руками, а всегда у них был при себе хлыст или стек, и избивали они узниц без всякого повода. Если какая-либо из девушек заболевала, ее забирали, и больше она не возвращалась. Поэтому заболевшие не жаловались, шли вместе с другими на работу, и если не могли выполнить план, то им помогали соседки.
Мы удивлялись: зачем немцы изнуряли их работой и так плохо кормили? Ведь этим они лишали себя рабочей силы. Узницы сквозь слезы пояснили: на место убывших (уничтоженных) еженедельно привозили новый эшелон.
6 мая, работая на заводе, девушки услыхали отдаленные артиллерийские выстрелы, которые все приближались. Они не знали, что Берлин нами уже захвачен, но поняли, что это приближаются враги Гитлера — свои или англо-американцы. В то же время распространялся слух, что всех работающих уничтожат; они видели необычайное, нервное состояние администрации завода, и надзирательницы стали чрезмерно любезны. Большинство работниц решило не ждать, пока их уничтожат, а самим уничтожить надзирательниц и солдат охраны. Они это сделали 7 мая и спрятались в лесу до прихода наших войск.
Невозможно описать их радость и наше волнение, когда мы встретились.
С 20 мая наши войска регулярно занимались боевой и политической подготовкой, включая боевые стрельбы. Проводили разборы боевых действий в армейском и дивизионном масштабе. Приводили в порядок боевую технику, ремонтировали машины. Работы хватало.
Соединения 40-го стрелкового корпуса первыми вышли к Эльбе и встретились со 102-й пехотной дивизией американских войск. Американские командиры пригласили наших командиров на западный берег Эльбы, чтобы вместе отпраздновать День Победы. Это общее празднование состоялось в городе Гордалеген, где расположился штаб американской дивизии. Наши командиры были встречены с почетом. Генерал Гиллен, отойдя от общей группы, передал генералу Кузнецову официальное пожелание командующего 9-й армией встретиться у него в штабе с генерал-полковником Горбатовым, генералами и офицерами его штаба. Кроме того, он выразил желание отметить заслуги генерала Кузнецова и еще четырех человек американскими наградами.
Вскоре с разрешения командующего фронтом я с большой группой генералов и офицеров выехал на запад. Еще более торжественно, чем в предыдущий раз, наша группа была встречена почетным караулом. С эскортом нас проводили в штаб армии. Там нас встретил командующий 9-й армией с чинами его штаба, и снова был выстроен почетный караул, оркестр играл гимны СССР и США.
В нашу честь американцы устроили парад, а потом спортивные соревнования и большое гулянье в саду. За обедом с помощью многочисленных переводчиков происходили дружественные разговоры; многие из американских офицеров высказывали пожелание встретиться с нами на японском фронте; я обменялся дружественными речами с командующим генерал-лейтенантом Симпсоном. Уезжая, я пригласил хозяев побывать на нашем берегу Эльбы. Позже мы принимали у себя американских гостей с русским гостеприимством.
Многие из наших товарищей были удостоены американских наград. В свою очередь наше правительство наградило такое же число американских генералов и офицеров советскими орденами.
Великая Отечественная война со всей силой подтвердила бессмертные слова В. И. Ленина о том, что «никогда не победят того народа, в котором рабочие и крестьяне в большинстве своем узнали, почувствовали и увидели, что отстаивают свою, Советскую власть — власть трудящихся, что отстаивают то дело, победа которого им и их детям обеспечит возможность пользоваться всеми благами культуры, всеми созданиями человеческого труда».
На германской земле начали образовываться органы самоуправления — власти рабочих, крестьян, интеллигенции. Большую работу предстояло выполнить личному составу 3-й армии, политорганам, штабам. Но утро 16 июня 1945 года круто изменило мою судьбу. Случилось большое несчастье. Первый комендант Берлина генерал-полковник Николай Эрастович Берзарин погиб в автомобильной катастрофе.
Пройти войну, быть в жестоких боях и сражениях, смотреть не раз смерти в глаза — и погибнуть так нелепо в сорок один год, в расцвете сил[27].
Мне было приказано сдать 3-ю армию начальнику штаба армии генерал-лейтенанту М. В. Ивашечкину и вступить в командование 5-й ударной армией и принять должность коменданта Берлина. Передавая войска 3-й армии испытанному и достойному своему преемнику, я остро переживал разлуку с людьми, с которыми познал радость побед и неизбежные в бою переживания. Больше чем кто-либо другой я знал свой крутой и неспокойный характер и свою требовательность. Многих не раз упрекал за то, что у них не получалось так, как нам хотелось, когда в этом подчас была больше виновата обстановка, чем командир.
Я не мог думать и рассчитывать, что прощание с генералами и офицерами штаба, с командованием соединений и частей выльется в такую необычайно трогательную картину. Кисть правой руки долго была онемевшей от дружественных сильных и бесконечных пожатий, губы долгое время оставались распухшими от крепких поцелуев. Солдаты и сержанты тянулись с протянутыми руками и говорили, что даже ночью узнавали меня по силуэту и голосу и смогут узнать через многие годы. Повторилось то, что было при прощании с 226-й стрелковой дивизией, но с той разницей, что в той дивизии меня хорошо знал каждый солдат, сержант, а в армии все знать не могли.
Но мы льстили себя надеждой, что нам долго служить и встретимся на службе. Никогда мне не забыть этого дружного и трудолюбивого коллектива, где каждый был хорош на своем месте. Если с моими боевыми соратниками доводилось встречаться после войны, то это были встречи самых близких людей.
Да и могло ли быть иначе? Только в четырех операциях — Бобруйской, Восточно-Прусской, Берлинской и на Эльбе — 3-й армией было захвачено более 95 тысяч пленных, тысячи орудий и минометов и масса других трофеев. С учетом операций Орловской, Брянской, на реках Сож и Днепр и других было захвачено более 106 тысяч пленных. Нужно думать, что число уничтоженных солдат и офицеров противника было значительно больше.
За боевые отличия в годы войны, за мужество, героизм и высокое воинское мастерство десятки тысяч воинов армии награждены орденами и медалями, а 83 из них присвоено звание Героя Советского Союза.
Вступив в командование 5-й ударной армией и приняв обязанности коменданта Берлина, вместе с другими вылетел в Москву на Парад Победы.
В сводный полк 1-го Белорусского фронта для участия в Параде Победы была назначена тысяча воинов, заслуживших это право своим мужеством, героизмом, верностью воинскому долгу, не считая командиров. Цвет фронта, гордость армии и нашей великой Родины. Сводный полк 1-го Белорусского фронта, как и все сводные полки, шел на Парад Победы с 36 боевыми знаменами наиболее отличившихся полков и дивизий фронта.
24 июня 1945 года — этот день вошел в историю как день Парада Победы. Командовал Парадом Победы Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский, принимал парад Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Два воина, два полководца, два Маршала Советского Союза, имена которых неразрывно связаны с Победой! Прошли десятки лет с тех пор, когда мы встретились. Впереди были годы службы, годы войны. Не скрываю я и особой личной гордости — и Георгий Константинович, и Константин Константинович в годы войны были командующими фронтами, в состав которых входила 3-я армия…
10 июня 1945 года парадные расчеты собрались в Москве и приступили к тренировкам. Почти все швейные фабрики, многочисленные мастерские и ателье шили парадное обмундирование для участников Парада Победы.
Утро 24 июня было пасмурным, накрапывал дождь, но торжество переживаемого события не мог охладить дождь. Столько народа на Красной площади не было за 800 лет со дня образования Москвы.
10 часов утра. Навстречу друг другу на белом скакуне из Спасских ворот выехал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, а на вороном — Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Воины-победители будут шагать под мелодии сводного оркестра из 1400 военных музыкантов.
Шагая по Красной площади в первой шеренге сводного полка 1-го Белорусского фронта, я чувствовал локоть командармов, с которыми осуществляли боевые операции, воинов, которые шли в бой смело и отважно.
Пройдя Мавзолей, мы, командармы, стали на отведенное нам место. Парад Победы продолжался. Над колоннами сводных полков реяли боевые знамена, увенчанные золотом почетных наименований и боевых орденов.