И тут же, сославшись на занятость, спросил разрешения вернуться в Берлин, к своим обязанностям.
Мы повели дорогих гостей в квартиру. Все вопросы и ответы, которые интересовали нас о Москве, а их — о Берлине и Германии, на время отложили и тут же сели за накрытый стол. По этому случаю на столе появилось вино.
Поднимая наполненный бокал и обращаясь к жене, Вильгельм Пик произнес:
— Помните, Нина Александровна, 1936 год? Украина, город Староконстантинов. Тогда у вас на обеде я провозгласил тост за встречу в освобожденном от гитлеровцев Берлине. Вы усомнились в возможности такой встречи. Но, вот видите, это сбылось. — Обращаясь к нам всем, он провозгласил тост: — За Советскую Армию, которая помогла превратить в действительность мечту народов о свободе!
В свою очередь и я провозгласил тост:
— За Германию демократическую, за мужественных борцов против реакции Вильгельма Пика и Вальтера Ульбрихта, за нерушимый мир между Германией и Советским Союзом.
Наш обед затянулся и проходил в исключительно теплой и дружественной беседе.
После обеда вышли из дома в садик. Вильгельм Пик напомнил о встрече в Москве в 1941 году, и я был вынужден рассказать о тяжелых переживаниях после нашей встречи и его телефонного разговора с Л. З. Мехлисом и моем разговоре с Мехлисом в присутствии Щаденко.
— Я не мог и подумать, — сказал Вильгельм Пик, — что мой телефонный звонок вызовет со стороны Мехлиса такую неприятную реакцию.
Потом он рассказал, как внимательно следил за продвижением 3-й армии по благодарственным приказам Верховного командования и радовался нашим успехам.
— Позднее, — добавил он, — с огромным удовольствием узнал о вашем назначении комендантом Берлина.
Наша встреча закончилась. Гости, тепло поблагодарив за гостеприимство, поспешили по своим делам. От моего предложения дать им сопровождающего они отказались, мотивируя тем, что у себя дома они не заблудятся. Распрощались мы так же тепло, как и встретились.
Приведу другой необычный случай.
Находясь в своем рабочем кабинете в комендатуре, услыхал звонок. Поднимаю трубку и с удивлением узнаю, что меня вызывает Вена; был удивлен, когда узнал, что со мной говорит генерал Б., тот бывший комбриг, с которым сидели в камере Лефортовской тюрьмы в 1938–1939 годах.
Генерал Б. попросил меня поделиться с ним опытом работы по комендантству в Берлине. Меня это удивило, и я его спросил, зачем ему вдруг понадобился этот опыт. В ответ услыхал, что он назначен комендантом Вены, а посему и хочет воспользоваться моим опытом.
Если у нас с Ниной Александровной оставила глубокий след встреча с В. Пиком и В. Ульбрихтом как исполнение несбыточной мечты, высказанной в 1936 году, то еще большее удивление вызвало совпадение: два бывших узника из одной камеры (да какой тюрьмы!) оказались комендантами двух крупнейших европейских столиц в одно и то же время! Не меньше была удивлена и Нина Александровна, когда я рассказал ей об этом телефонном разговоре. После этого как не сказать, что чудес на свете не бывает!
В период моего пребывания в должности коменданта Берлина, с 17 июля по 2 августа 1945 года, состоялась Берлинская (Потсдамская) конференция глав правительств Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании.
Местом проведения встречи и размещения делегаций был выбран район Потсдама и единственное уцелевшее здание — дворец германского кронпринца, расположенный в парке Нойен-Гартэн. Общими усилиями дворец и парк были приведены в порядок. Оборудованы, а подчас и капитально отремонтированы десятки комнат и конференц-зал.
16 июля в Берлин на поезде прибыл И. В. Сталин; в этом же поезде прибыли В. М. Молотов и сопровождающие их лица.
В тот же день в Берлин прибыли делегации Англии во главе с премьер-министром У. Черчиллем и Соединенных Штатов Америки во главе с Г. Трумэном. 28 июля главой английской делегации на Берлинской конференции стал лидер лейбористской партии К. Эттли.
Я в состав советской делегации не входил, но по своей должности коменданта Берлина совместно с комендантами других секторов Берлина глав делегаций союзников по антигитлеровской коалиции встречал и провожал.
Однако хочу сказать несколько слов о вопросах, которые были рассмотрены.
Историческая значимость Потсдамской конференции велика. В работе конференции главное место занял вопрос о будущем Германии. Делегациями США и Великобритании вновь был поставлен вопрос о расчленении Германии на три государства: Южно-германское, Северо-германское и Западно-германское. Это предложение глав правительств США и Англии было отвергнуто советской делегацией еще на Ялтинской конференции. На Потсдамской конференции советская делегация вновь это предложение отвергла как противоестественное. Речь идет, утверждала советская сторона, не о расчленении Германии, а об образовании демократической миролюбивой Германии. По настоянию советской делегации в потсдамские решения союзных держав было включено положение о создании центральных германских административных департаментов. Впоследствии по вине западных властей департаменты не были созданы. Объединение Германии на миролюбивых и демократических основах, как это было решено на Потсдамской конференции, было сорвано.
Прежде всего требовались мероприятия по демилитаризации, денацификации и демократизации Германии. Главным в принятом соглашении было искоренение в Германии милитаризма и нацизма с тем, чтобы Германия никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире. Конференция предусматривала принятие решения об уничтожении Национал-социалистской партии, отмене всех нацистских законов, наказание нацистских преступников. На этой конференции были приняты решения о западной границе Польши по Одеру и Нейсе с включением в состав Польши части территории бывшей Восточной Пруссии. «Впредь до окончательного определения границ в мирном договоре, — говорилось в принятом решении, — передать Польше территории к востоку от линии, проходящей от Балтийского моря, чуть западнее Свинемюнде, и далее по Одеру и Западной Нейсе до границы Чехословакии». Конференция вынесла решение о передаче Советскому Союзу города Кенигсберга и прилегающих к нему районов Восточной Пруссии. Был решен вопрос о репатриациях.
Были рассмотрены и другие вопросы послевоенного устройства мира. Несмотря на острые столкновения двух курсов по принципам послевоенного устройства, были приняты решения, которые открывали перспективу сотрудничества трех держав после окончания войны в интересах всех свободолюбивых наций и поддержания мира и развития социального блага всех народов.
Тогда говорили, что решения Потсдамской конференции не вполне удовлетворяли нас, так же говорили и наши бывшие союзники. Ибо ни одной из сторон не удалось включить в решения все свои требования, но все же решения считались приемлемыми для обеих сторон.
Худшее мы увидели позднее. В то время как мы сразу приступили к выполнению этих решений, наши бывшие союзники не только не приступали к их выполнению, а пошли по линии нарушения согласованных статей и чем дальше, тем больше отказывались от собственных формулировок, записанных в согласованном решении.
В ноябре мною была послана письменная просьба главнокомандующему группой войск в Германии об освобождении меня от обязанностей коменданта Берлина. Мотивом просьбы было: сразу после окончания войны для налаживания нормальной жизни во всем городе было целесообразным назначение генерал-полковника комендантом и его заместителем — другого генерала.
Теперь городом управляют четыре коменданта, да и жизнь в городе вошла в обычную колею. Кроме того, три западных коменданта в звании генерал-майора; наличие же с нашей стороны коменданта в звании генерал-полковника является умалением авторитета воинского звания советского генерала. Заместитель коменданта генерал-лейтенант А. Б. Баринов вполне справится с должностью коменданта в восточной части Берлина. Моя просьба была удовлетворена.
Комендантом нашей зоны Берлина был назначен, как я и просил, генерал А. Б. Баринов.
В конце ноября 1945 года 5-я ударная армия была перемещена в северную часть советской зоны Германии с размещением штаба в городе Шверин. Сначала штаб размещался в отдельных дачных домиках, утопающих в садах, на берегу красивого большого озера, а после того как старинный замок герцога Мекленбургского был освобожден, в замок переместился штаб армии.
Шверин, старинный город, с множеством красивых новых домов, живописно раскинулся среди больших озер (одно из них 3–5 километров шириной и 25 километров в длину). Все озера связаны между собой искусственными каналами.
Недолго я радовался, что освободился от должности коменданта Берлина, так как был назначен начальником провинции Мекленбург и Западной Померании, что оказалось делом не менее сложным и ответственным. В обязанности входили: охрана демаркационной линии на западе, контроль и разрушение объектов оборонного значения и военного потенциала; демонтаж одних предприятий и обеспечение производства на других; обеспечение сельскохозяйственных работ на всех площадях и рыбной ловли у побережья Балтики; восстановление торговли; разъяснение населению политики Советского Союза по отношению к немцам; осуществление и обеспечение законности в провинции и тому подобное.
Большая работа предстояла в связи с перемещением соединений и отдельных частей армии в новый район, обеспечение их казармами (а офицеров квартирами), учебными полями, полигонами и всем необходимым. Учитывая приближение зимы, необходимо было обеспечить казармы оконным стеклом, топливом, водопроводом и одновременно с ним канализацией и другим. И все это в связи с непрерывным сокращением армии и демобилизацией.
Благодаря организованности и инициативе всех командиров и политработников, трудолюбию солдат и сержантов эти трудности до наступления холодов были преодолены. И с 1 января 1946 года мы приступили к проведению регулярных занятий как с солдатами и сержантами, так и с офицерами всех категорий.