Я отлично понимал, что для командования полком моего образования мало. В те годы была своеобразная горячка, все, в том числе и я, стремились учиться. Старались как можно больше познать в короткий срок. Одни учились в академиях, училищах, на курсах, другие использовали для учебы время, положенное на ежедневный отдых, то есть учились без отрыва от производства, делая упор на самообразование. Много читали, особенно классиков литературы, как русской, так и зарубежной. Бывали на выставках и в музеях. Стремились к знаниям по математике, физике, химии. И пожалуй, самообразование в короткие часы отдыха, личного времени давало нам то, что мы не могли получить в детстве и в юности. Вырабатывалось то, что можно назвать «внутренняя культура», «интеллигентность».
Некоторые из начальников, несмотря на просьбы, не отпускали на учебу нужных им командиров, говоря им: «Подожди, чего тебе учиться, я за тебя, неученого, и двух ученых не возьму»; не отпускали и меня.
С тех пор прошло уже много времени, но я с удовольствием вспоминаю те времена, исключительно дружную и слаженную работу, начиная с младшего командира и кончая самым высоким начальником. С каким громадным энтузиазмом, азартом боролись все за высокие показатели в учебе и воспитании, как мало было самых незначительных проступков, а о преступлениях редко бывало слышно. Большое количество дней в месяце гауптвахта пустовала, а военному трибуналу судить было некого, правда, члены трибунала вели большую воспитательную работу. В то время больше внимания уделяли предупреждению проступков. Такой работой занимались все, не только командиры и политработники, но и члены трибунала, следователи, врачи и каждый коммунист.
Помню, как сильно я переживал малейшее замечание командира дивизии или других начальников за тот или другой недостаток в работе полка, как лишался аппетита, сна, мучаясь, думал, почему не смог сам заметить этого недостатка.
Наконец, мое желание исполнилось — осенью 1925 года меня направили на учебу на кавалерийские курсы усовершенствования в город Новочеркасск на отделение командиров полков без исключения из списков полка. Начальником курсов был старый мой знакомый А. Г. Голиков — тот, который во время войны с белополяками командовал 7-й стрелковой дивизией и конной группой, где я был командиром полка, а потом Отдельной Башкирской кавалерийской бригады.
В связи с отбытием мною был отдан по полку приказ, написанный лично. Поэтому привожу его дословно:
6 октября 1925 г.
г. Староконстантинов
Согласно приказу по войскам УВО за № 266/3 и 2-й кавалерийской дивизии я убываю для прохождения кавалерийских курсов усовершенствования. Временно командовать полком остается тов. Дмаховский Николай Генрихович.
Дорогие товарищи!
Мне довелось принять полк в то время, когда он после расквартирования по обывательским квартирам переходил в казармы. Много трудностей вставало перед нами. В казармах не хватало самого необходимого: не были отремонтированы печи, не было зимних рам, керосин отпускался в четыре раза меньше, чем было нужно. Его не было даже для освещения. Отсутствовали постельные принадлежности. Не было конюшен. Но благодаря большому сознанию всего личного состава полка мы дружно взялись за работу своими силами. Была проделана колоссальная работа по оборудованию казарм и конюшен. Командный и политический состав делал ежемесячные отчисления от своего скудного жалованья, благодаря чему красноармейцы имели необходимый свет, тепло и уют в казармах и ленинских уголках.
Командный состав имеет хотя и без должного оборудования и небольшие, но необходимое количество квартир.
После короткого промежутка стояния в казармах и регулярной учебы были сколочены, окрепли сначала эскадроны и команды, а потом и полк в целом — в дружную, интернациональную семью, в крепко спаянную боевую единицу.
К настоящему моменту порядок и дисциплина значительно поднялись и окрепли. Личный состав научился многому, уход за конским составом значительно поднялся. Подразделения полка с возложенными на них задачами справляются успешно.
1. Штаб полка, несмотря на постоянное отсутствие помощника по строевой части, отсутствие начальника или помощника в штабе, успевал давать необходимые указания по учебе.
2. Хозчасть, получая на хознужды суммы денег недостаточные, сумела скопить около 4 тысяч рублей хозяйственных сумм; произвела постройку топчанов, столов, скамеек и табуреток; произведен ремонт помещения школы, создана хорошая библиотека, улучшился рацион красноармейской пищи…
3. Медицинская и ветеринарная части работали все время с некомплектом в личном составе почти в пятьдесят процентов, обслуживали не только полк, но и части гарнизона. Заболеваемость как людей, так и лошадей сократилась. Ковка коней, несмотря на некомплект кузнецов, однообразная и стоит на удовлетворительном уровне.
4. Командный и политический состав полка, работая в громадном некомплекте, добился больших результатов в области воспитания и обучения воина-гражданина.
Большим испытанием для нас была осень 1924 года, когда по демобилизации от нас ушел почти весь красноармейский состав. Оставшимся пришлось работать без устали, чтобы сохранить коней и материальную часть. Скажу прямо: сохранение за тот период конского состава и материальной части может служить примером высшего напряжения сил красноармейцев, командного и политического состава полка и высокой ответственности, чтобы исключительно добросовестно выполнить свой воинский долг, дорожить честью полка.
Дорогие товарищи! Расставаясь с вами, обращаюсь к вам с советом:
Уделяйте всегда должное внимание воспитанию бойца Красной Армии. Это больше чем необходимо. Когда каждый красноармеец поймет, что такое Советская власть и чего добивается Коммунистическая партия, мы можем быть уверены в том, что любую задачу решим успешно.
Добивайтесь в боевой подготовке того, что необходимо в бою. Это особенно нужно помнить, так как мы перешли на двухгодичный срок службы.
Ежедневно отдавайте хотя бы самое малое количество свободного времени, чтобы поговорить с казаком не как командир, а как товарищ. Уезжая от вас учиться, дорогие товарищи, я должен выразить сердечную благодарность начальствующему, политическому, административно-хозяйственному, медицинскому и ветеринарному составу за его сознательное отношение к делу и товарищеское отношение ко мне.
Лихим «червонцам» полка за их сознательность, дисциплинированность и хорошее ко мне отношение выражаю сердечное спасибо. Да здравствует славный и лихой 7-й полк Червонного казачества. Да здравствует единственная в мире Рабоче-Крестьянская Красная Армия! Да здравствует вождь РККА — Коммунистическая партия!
Приказ прочесть во всех эскадронах и командах.
Учеба мне очень нравилась и протекала хорошо. Я жадно ловил каждое слово преподавателя.
В октябре 1925 года было получено тяжелое, печальное известие: скончался всеми уважаемый нарком по военным и морским делам и председатель РВС СССР Михаил Васильевич Фрунзе.
От личного состава курсов я был послан в Москву делегатом для участия в его похоронах. Горько было смотреть на лежащего в гробу безвременно ушедшего от нас Михаила Васильевича, любимого наркома, гениального полководца, верного сына нашей партии, соратника товарища Ленина…
Курсы позволили мне систематизировать и в какой-то степени обогатить теорией имевшийся у меня опыт, научили методу проведения занятий с комсоставом.
Окончив курсы, вернулся в свой полк. С новыми силами и знаниями принялся за работу, чувствуя, что работа стала более целеустремленной и плодотворной. Много раз я привлекался к военным играм в округе, и все они для меня заканчивались благополучно.
Я всегда удивлялся молодости командующего войсками округа Ионы Эммануиловича Якира, его способности так проводить разборы учений и занятий, чтобы у одних не закружилась голова от успеха и не подорван был авторитет других командиров корпусов и дивизий в глазах их подчиненных.
Говоря о правильном решении, он, бывало, скажет, что оно соответствует сложившейся обстановке, но укажет и на неиспользованные возможности.
Разбирая решения, не удовлетворившие его, постарается найти в них хоть крупицы положительного, приведет другие возможные варианты решения, из которых становится ясно, что они лучше принятого, но все же не подрывает веру в свои силы у подчиненных. Возвращаясь с этих игр, я всегда чувствовал себя обогащенным новыми знаниями.
В августе 1928 года я проводил очередной отпуск в 12 километрах от Одессы на берегу Черного моря. На четырнадцатый день отдыха от командира дивизии П. П. Григорьева получил телеграмму: «Немедленно вернуться в дивизию». Не понимая, в чем дело, вечером того же дня выехал к месту службы.
По возвращении прибыл к командиру дивизии, который, усмехнувшись, встретил словами: «Как отдохнул?» А потом сообщил: «Предстоят большие окружные маневры, руководят ими нарком Ворошилов и начальник Штаба РККА Шапошников.
Наша дивизия участвует в учениях в составе одного сводного полка, сформированного по штатам отдельного кавалерийского полка военного времени, а командовать этим полком будете вы, Александр Васильевич. Вот и причина вызова. Отдохнете после маневров». Потом добавил: «Командир корпуса и я надеемся, что вы полностью используете наши большие возможности, а теперь хорошо подумайте и послезавтра доложите свои соображения по формированию этого полка».
При очередной встрече с командиром дивизии доложил ему свои соображения по составу сводного полка дивизии. Ядром его должны были стать эскадроны нашего полка. Вливались в него и лучшие подразделения из соседних полков. Формирование мы завершили за пять суток. Двенадцать дней, оставшихся до маневров, использовали для учебы. Начали сколачивать новый полк. Занимались с увлечением, так как все стремились участвовать в больших маневрах. Приятно было во время построений и занятий видеть довольные лица красноармейцев и командиров, видеть прекрасно тренированных коней. Командовать таким полком — моя давнишняя мечта.