В этот же день командир немецкого 35-го армейского корпуса фон Лютцев прорвался из окружения во главе группы в 6 тысяч человек с танками и артиллерией, выбил наш полк из поселка Октябрьское и двинулся к северу, но был снова окружен.
Немецкие солдаты и офицеры лезли напролом. Бои нередко переходили в рукопашные схватки. Подчас артиллеристы выкатывали свои орудия на прямую наводку и губительным огнем громили ненавистного врага. Так действовали артиллеристы И. Ф. Масловский, А. А. Бурнашов. Четырнадцать раз немцы пытались прорвать боевые позиции роты 457-го стрелкового полка 129-й дивизии капитана А. И. Черныша и взвода лейтенанта С. А. Палавина. Подвиг И. Ф. Масловского, А. А. Бурнашова, А. И. Черныша, С. А. Палавина был отмечен присвоением им звания героя Советского Союза. Капитан Александр Иванович Черныш погиб в этом бою, а Сергей Асафьевич Палавин тогда же был трижды ранен, но поле боя не покинул и продолжал с воинами роты отражать контратаки гитлеровцев. Неоценима братская помощь авиаторов, которые мощными бомбовыми ударами и прицельным огнем превратили немецкую технику в металлолом. В решительной схватке часть группы противника была уничтожена, а остальные вместе с генералом фон Лютценом попали к нам в плен.
На другой день я проезжал по железнодорожному мосту через Березину, приспособленному противником для автотранспорта, и был поражен увиденной картиной: все поле около моста было усеяно трупами немцев. Их было не меньше 3 тысяч. Это было то место, где группа, вырвавшаяся из одного окружения, попала в новое и пыталась прорваться из него на север, к 4-й армии.
Больше всего мертвых тел было поблизости от моста, где зенитчики майора Панченко расстреливали колонны противника из своих пушек и из счетверенных пулеметов. Противник много раз атаковывал мост, но взять его не мог.
Видя эту картину, я изменил маршрут двум дивизиям, которые шли на переправу в 5 километрах севернее, и приказал им идти через этот мост. Я считал, что пройденные этими дивизиями лишние 5 километров сторицей окупятся в моральном отношении: пусть их состав своими глазами увидит тысячи убитых врагов, сам оценит подвиг своих товарищей, дравшихся на этом направлении.
Нужно сказать, что у нас в 3-й армии вообще был заведен такой порядок: перед каждым наступлением в дивизиях создавались команды, которые должны были идти по той дороге, где будет следовать второй эшелон, хоронить наших убитых, но оставлять трупы немцев, и только тогда, когда пройдут войска, останки уничтоженного врага немедленно предавались земле.
К исходу седьмого дня 35-й стрелковый корпус, форсировав реку Березину и обходя город Березино с юга, продолжал наступать на север и в двух местах перехватил шоссе Могилев-Минск (хотя оно было в 20 километрах за нашей правой границей), тем самым отрезав основной путь отхода противника, дерущегося перед 50-й армией и 2-м Белорусским фронтом.
Воины 1-го Белорусского фронта, взломав долговременную оборону гитлеровцев, 29 июня овладели городом, крупной железнодорожной станцией Бобруйск — важным узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немецко-фашистских войск на минском и барановичском направлениях. Были разгромлены главные силы 2-й немецкой армии. Войска 1-го Белорусского фронта к исходу 29 июня продвинулись на 110 километров. В этот же день Москва салютовала отважным воинам 1-го Белорусского фронта 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий. В победном салюте Родины честь и слава, доблесть и воинское мастерство воинов 3-й армии.
На боевых знаменах 9-го танкового корпуса и входящих в его состав бригад, 108, 250, 348-й стрелковых дивизий и 313-го гвардейского минометного полка золотом засияло почетное наименование «Бобруйских»[23].
В ходе боевых действий 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов и 1-го Прибалтийского фронта только в период с 23 июня по 4 июля 1944 года немецко-фашистской группе войск «Центр» был нанесен мощный, всесокрушающий удар, и практически эта группа армий была поставлена перед катастрофой.
К началу операции в составе трех Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов имелось 1,4 миллиона человек, свыше 36 тысяч орудий и минометов, 5200 танков и самоходных орудий и более 5300 боевых самолетов. В противостоявшей им вражеской группировке было 1,2 миллиона человек, свыше 9,5 тысячи орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, более 1300 боевых самолетов.
За 12 дней войска трех Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов провели Витебско-Оршанскую, Могилевскую, Бобруйскую, Полоцкую и Минскую наступательные операции, в ходе которых были разгромлены главные силы группы армий «Центр», освобождены Витебск, Могилев, Орша, Бобруйск, столица Белоруссии Минск и другие города БССР. В стратегическом фронте немецко-фашистских войск образовалась огромная брешь, закрыть ее врагу не удалось. Свыше 100 тысяч солдат и офицеров противника было окружено восточнее Минска. В ходе непрерывных наступательных боев советские войска продвинулись на 225–280 километров.
Выполняя задачи, поставленные перед войсками 1-го и 3-го Белорусского фронтов, танковый корпус генерала Бахарова, обходя Минск с юга, рвался навстречу 2-му гвардейскому танковому корпусу генерала А. С. Бурдейного. 1-й гвардейский танковый корпус под командованием генерала М. Ф. Панова с пехотинцами 82-й стрелковой дивизии нашей 3-й армии овладел районом Пуховичей. Судьба столицы Белоруссии была предрешена. 35-му стрелковому корпусу Виктора Григорьевича Жолудева выпала честь освобождать южную часть Минска. Вечером 3 июля 1944 года над Минском взвилось победное красное знамя. Многострадальная столица социалистической Белоруссии была освобождена.
К нашему огорчению, 3-я армия в приказе Верховного Главнокомандующего в связи с освобождением столицы советской Белоруссии города Минска не была объявлена. Не была объявлена благодарность воинам 35-го корпуса В. Г. Жолудева, которые сражались на улицах Минска. Мои запросы командующему фронтом К. К. Рокоссовскому остались без ответа.
С чувством гордости мы восприняли правительственное сообщение о присвоении 26 июня 1944 года нашему командующему фронтом К. К. Рокоссовскому звания Маршала Советского Союза. Считаю высокой оценкой боевой деятельности войск 3-й армии присвоение мне 29 июня 1944 года воинского звания генерал-полковник.
Будучи 3 июля 1944 года выброшенным из Минска, а через десять дней из столицы Литовской ССР — Вильнюса, противник оказывал упорное сопротивление только на выгодных рубежах и у важных объектов.
Мы, пройдя с тяжелейшими боями за десять дней 200 километров, продвигались на запад по 25–30 километров в сутки, выделив от каждой дивизии по усиленному полку в походное охранение, и вели параллельное преследование.
На следующей неделе после освобождения Минска наша армия из состава 1-го Белорусского фронта была передана в состав 2-го Белорусского фронта — командующий генерал-полковник Георгий Федорович Захаров, член Военного совета фронта генерал-лейтенант Лев Захарович Мехлис, начальник штаба фронта генерал-лейтенант Александр Николаевич Боголюбов.
Нашим правым соседом стали войска 3-го Белорусского фронта, которые вели ожесточенные бои за Неман и выход к Восточной Пруссии.
В тот же день, 4 июля, распоряжением командования 1-го Белорусского фронта из состава армии были выведены: 9-й танковый корпус, 46-й стрелковый корпус трехдивизионного состава и управление 80-го стрелкового корпуса с одной дивизией. К 10 июля 1944 года войска 3-й армии вышли на реку Шара и приступили к форсированию ее, в ходе которого захватили небольшой плацдарм.
Первое, что мы ощутили как следствие нашего перевода на другой фронт, был острый недостаток всего необходимого, начиная с боеприпасов и горюче-смазочных материалов, кончая продовольствием, так как наступательные бои продолжались, а подвоз на время перебазирования прекратился. Если от нерегулярности подвоза нередко случались большие трудности и в обычных условиях, то они не могли не стать много ощутительней в это время; надо к тому же принять во внимание, что еще не были ликвидированы группы противника в нашем глубоком тылу.
Мы послали командованию 2-го Белорусского фронта полное тревоги донесение и одновременно, чтобы не остаться без самого необходимого, дали строгие указания командирам корпусов и дивизий: не надеясь на улучшение подвоза в ближайшие четыре дня, шире использовать трофейные боеприпасы (исправных захваченных орудий, минометов и стрелкового оружия было больше чем достаточно), поставить на прикол трофейные грузовые и легковые машины, горюче-смазочные материалы использовать только для машин, перевозящих орудия и минометы, очистить автотранспорт и весь обоз от хлама (шкафов, стульев, столов и пр.) и взять под строгий контроль продовольствие, чтобы каждый грамм положенного выдавался солдатам.
В эти дни были захвачены пленные из подошедших новых соединений противника, в том числе из 12-й танковой дивизии; они показывали, что до середины июня их дивизия комплектовалась людьми и танками, занимаясь боевой подготовкой в Латвии. 28 июня она выгрузилась в 20 километрах северо-западнее Осиповичей с задачей обороняться на реке Березине, но, не успев туда дойти, вступила в бой и понесла большие потери. Однако другие пленные показывали, что на реку Сервич прибыли новые подкрепления и дальше этой реки отступать не приказано.
Штаб армии предупредил командиров соединений, что на ближайших рубежах противник постарается задержать наше наступление, попытается контратаковать нас на марше, ночевке или привале. Беспечность поэтому недопустима. Между тем в последнее время, вследствие того что противник сопротивлялся слабо и наши войска быстро продвигались, маршевая дисциплина понизилась: артиллерия, минометы и даже пулеметы иногда двигались отдельно от пехоты, а некоторые батальоны шли просто толпой. Бывали случаи, когда разведка и охранение на марше и на месте остановок не высылались, причем командиры это объясняли усталостью людей, а также надеждой на то, что противник не нападет, тем более что впереди идут армейские передовые отряды. К рекам и выгодным для обороны рубежам соединения и части подходили зачастую не задумываясь о том, как обеспечить их захват. Командование армии напомнило, что это может привести к печальным последствиям: враг еще не добит, он крайне озлоблен и можно от него ждать любого коварства.