«Заряжай!», приказал лейтенант Паттерсон, глядя в перископ. В бою против человека командир танка, как правило, указывает тип применяемых боеприпасов. Но против Годзиллы нужно было испытать новый тип боеприпасов — снаряд с обедненным ураном и тефлоновым покрытием. К ужасу и огорчению солдат, эти экспериментальные снаряды являлись единственным видом боеприпасов на борту.
«Есть!», доложил рядовой Грин, загнав снаряд на место.
Внезапно туман расступился, и перед шеренгой танков появилась черная стена изрытой колеями кожи. Наводчик быстро приподнял пушку на двадцать градусов вверх.
Он поместил сетку прицела в центр шеи Годзиллы. Палец его лег на пусковую кнопку.
«Подожди… подожди…» Глаза лейтенанта Паттерсон и командиров других танков были прикованы к двум ярким желтым линиям по обе стороны автопарковки заброшенного завода. Если монстр будет продолжать двигаться между этими линиями, они должны были воздерживаться от огня. Но если Годзилла двинется в любую сторону, тогда танки должны были открыть огонь — отогнав его обратно в центр парковки.
Неплохо звучит, конечно, — теоретически. Но когда Паттерсон увидел выходящего из тумана Годзиллу, он оказался не готов к таким размерам монстра. Вообще-то лейтенант ожидал увидеть нечто вроде Тираннозавра Ти-Рекс из «Парка Юрского периода».
Однако Годзилла оказался гораздо более внушительным и впечатляющим!
Паттерсон стал поднимать свой перископ все выше и выше, пока, наконец, не сфокусировался на рептильной голове Годзиллы. Его глаза, казалось, сверкали каким-то звериным разумом.
Земля снова содрогнулась, когда Годзилла приблизился еще на один шаг. Наводчик повернул башню, удерживая прицел на горле зверя, а Годзилла тем временем резко переступил с ноги на ногу и повернулся, хлестнув хвостом по зданию завода.
Кирпичное строение с оглушительным грохотом обрушилось внутрь. Годзилла взревел раскатистым рыком.
«Огонь!», закричал лейтенант Паттерсон, когда Годзилла, отклонившись, тяжело заковылял через желтую линию по направлению к его танку — и высоковольтным проводам за ним.
«Назаааад!», закричал наводчик, нажимая на пусковую кнопку. Абрамс качнулся от отдачи пушки. Танк наполнился запахом кордита (бездымного пороха). Секундой позже их снаряд — а также с десяток других — врезались в Годзиллу.
Не успел еще снаряд попасть в цель, как механик-водитель бросил танк в задний ход и попытался съехать с пути Годзиллы. Но в течение одной или двух страшных секунд гусеницы танка забуксовали в грязи, и он никак не мог сдвинуться с места.
Наконец, гусеницы схватились за землю, и танк М1А1 Паттерсона начал двигаться. Наводчик повернул башну, тщетно пытаясь вновь взять цель, однако Годзилла оказался быстрее.
Когда они дали задний ход, огромная лапа Годзиллы обрушилась на землю прямо перед их танком. Абрамс окатило грязной водой и жирной маслянистой грязью, забрызгав внешний объектив перископа и покрыв его жижей.
После чего Годзилла взревел. Звук этот разнесся по всему танку. Лейтенант Паттерсон заглянул в свой прицел и заметил еще один танк Абрамс, барахтавшийся в густой жиже. На него обрушилась гигантская лапа Годзиллы.
Танк был просто раздавлен. Внутри сдетонировали боеприпасы, и взрывом их залило сверху еще одним ливнем грязи и мусора.
«Поехали! Поехали!», закричал Паттерсон, подгоняя Эрнандеса, чтобы выбраться оттуда. Но пока танк кидался из стороны в сторону, пытаясь увернуться от лап чудовища, Годзилла пронесся над ним и двинулся дальше.
Зверь врезался в высоковольтные электрических опоры, случайно задев хвостом их танк и отшвырнув его в сторону. Танк проскользил по грязи, вылетев к бетонному фундаменту, где гусеницы его ударились в строительные блоки и соскользнули с колес. И когда танк занесло, и он, встряхнувшись, остановился, Паттерсон понял, что они тут безнадежно застряли.
Недолго думая, он открыл башенный люк. На наводчика хлынул холодный, влажный, свежий воздух. Он увидел, как его командир высунулся из люка.
«Нет, сэр!», закричал Хэммонд. «Не вылезайте туда…»
Но было уже поздно.
Наводчик и заряжающий с ужасом увидели, как высоковольтные электрические провода, треща под сильнейшим напряжением тысячами вольт электричества, рухнули сверху на их танк.
Паттерсон вскрикнул. Последовала страшная вспышка голубой молнии. Затем наводчик прикрыл руками лицо, когда танк наполнился запахом озона и смрадом горящей плоти.
Наконец, то, что осталось от Паттерсона, упало обратно вниз через люк, и тонны стальных обломков разрушенных электрических вышек повалились на поврежденный танк и его экипаж.
Когда Годзилла переступил желтую линию и вышел из мертвой зоны обстрела, куда его загоняли, он спровоцировал огонь второй линии обороны.
В нескольких милях от промзоны свою ярость готовились обрушить подвижные артиллерийские установки. Вокруг зоны бомбардировки на дюжине парковок у торговых центров, на школьных футбольных полях, на пустырях и любых широких или протяженных пространствах городского ландшафта, которые в другие дни был наполнены народом, группировались специальные подвижные артиллерийские установки, ждавшие сигнала к атаке.
Это были угловатые, похожие на коробки гусеничные автомомашины — реактивные пусковые установки систем залпового огня M270 MLRS «Воут» — каждая из которых была оснащена двенадцатью 227-мм ракетами с дюжиной пусковых труб. Эти бронебойные ракетные установки, расставленные по всему городу Гэри и его окрестностям, были готовы обрушить все эти средства поражения на голову Годзиллы.
Взревели сирены боевой тревоги, люди побежали к своим машинам. Ожили и затрещали рации, и им были отправлены окончательные координаты монстра.
Когда пусковые установки поднялись и нацелились в дождливое пасмурное небо, генерал Крэнфорд, находившийся в штабе командования, выразил внутреннюю надежду, что ни один из танков, находившихся вперед, не задержался и не застрял. Вся эта территория сейчас будет сожжена тоннами мощнейшей взрывчатки.
Стоявший у командной радиостанции полковник Милфорд выжидающе смотрел на своего командира. Генерал Крэнфорд мрачно кивнул.
«Огонь!», гаркнул полковник в микрофон.
Со всех концов города в небо понеслись ракеты, оставляя за собой ярко-желтый огненный след и белый туманный дымок. Сначала десятки, а потом сотни ракет взлетели в небо, слившись с ним и исчезнув в низких облаках.
Находившийся в нескольких милях от них, посреди руин разрушенного завода, Годзилла с вызовом заревел, когда ракеты, смешавшись с крупными каплями дождя, стали падать на него из нависших туч.
Когда на Гэри опустилась ночь, Годзилла медленно и неуклюже прошествовал мимо промзоны и погрузился в волны озера Мичиган.
Монстру удалось обойти все расставленные для него ловушки, так, будто его об этом кто-то предупредил. И когда на него посыпались ракеты, и они стали рваться вокруг, Годзилла стоически пробился к свежим водам озера, где он исчез под холодными темными его водами с едва заметной рябью.
Глава — 27КНЯЗЬ СМЕРТИ ПРИБЫЛ!
Суббота, 25 декабря 1999 года, 19:05, Стыковочный модуль «Кристалл», космическая станция «Мир», 125 миль над Землей.
Экипаж «Мира» приветствовал прибытие космического челнока «Атлантис» рождественским тортом и печеньем, а также замечательным русским чаем, заваренным в портативных пакетах.
«Атлантис» с первой попытки состыковался с модулем «Кристалл» станции «Мир», и дверь главного отсека Шаттла открылась, связав его со стыковочным кольцом, а далеко внизу вращалась безмятежная голубая Земля.
Американские астронавты, выплывшие из узкого стыковочного кольца, выглядели свежими и чистыми по сравнению с уставшими и измученными учеными и техническим персоналом на борту «Мира», некоторые из которых находились на околоземной орбите уже в течение многих месяцев.
«Атлантис» был долгожданной отдушиной. Он привез необходимые материалы и продовольствие и доставит обратно домой несколько российских и американских специалистов.
«Мир» станет гораздо менее переполненным, когда на следующее утро «Атлантис» отправится обратно на Землю — и это было крайне своевременно. За несколько предыдущих месяцев ресурсы космической станции были уже серьезно истощены.
Те, кто находился на борту «Мира», без жалоб перенесли отказы генератора кислорода, батарей, полную поломку одного из стыковочных агрегатов, и, что самое тревожное, превратившийся в катастрофу сбой в работе системы бортовой канализации и обработки отходов. Но по крайней мере, для некоторых эта пытка уже почти закончилась.
Когда последняя дверь шлюзовой камеры распахнулась, экипаж Шаттла стал радостно приветствовать его российских хозяев. Американские астронавты привезли с собой жизненно необходимые запчасти и заменяемые детали, свежую пищу и воду, а также нового ученого — доктора Моше Липински — на замену покидающему станцию доктору Чандре Мишре.
«Вовремя, но как всегда, всё в последнюю минуту», думал, вздыхая, космонавт С.А.Романенко. Хотя «железный занавес» исчез уже лет десять назад, он все еще не мог привыкнуть к «новому» порядку. Ведь Романенко учился на пилота истребителя МиГ-29, и ему внушалось, что Америка — враг.
«А сейчас американцы — победители, в холодной войне, так никем официально и не объявленной», с горечью думал Романенко. «И они победили без единого выстрела».
Но когда командир астронавтов Шаттла пожал руку командиру российского «Мира», Романенко показалось, что он заметил какое-то изменение в некогда непобедимых американцах. Что-то изменилось у них в глазах… какое-то иное выражение… нечто новое, что-то такое, что Романенко было знакомо, и что он понял очень даже хорошо.
«Поражение», подумал он. «Вижу поражение у них в глазах. Их укротил Годзилла». И впервые за долгие месяцы Романенко улыбнулся. «Хотелось бы, чтобы здесь была гравитация, просто чтобы взглянуть на то, способны ли еще эти американские ковбои выёбываться».