Дирионгил, кофешенк и отец моего пациента, начал рассказывать о том, что знает все про все горячие напитки. Но тут я его срезал. Сказал, что моих кофейных коктейлей он и не пробовал. Заспорили. Слово за слово, занялся я прогрессорством. Высоких прозрачных стаканов под рукой не случилось, но мы же медики! Нашлись цилиндрические емкости. Чем они хуже? Принесли с кухни потребное для творения. Вниз горячий шоколад, на треть по высоте. На него аккуратно льем кофей, тоже треть. Остаток заполняем взбитыми сливками. Для украшательства чуток шоколадной крошки и дробленых орехов. Коктейль готов! Показал, как пить с помощью толстой трубочки.
Человек даже слов сказать не мог от удивления. Моим служителям коктейль понравился. До конца дежурства пробовали и болтали. Кстати, донесли, что не приехавшего хирурга выперли со службы без пенсии, а пациента аж три раза тягали в разные места на осмотр пальцев.
Глава 10Наследник
В полдень обязан быть на большом приеме. Меня объявят представителем Зеленоземья и хранителем печати герцогства. Помимо прочих дел теперь у меня будет обязанность присутствовать на еженедельных приемах.
Вновь одетый в парадный мундир, но с новеньким орденом, ожидаю приема. Вдруг слышу: «Ба! Брат Стах! И ты тут?!» Михаэль, член клуба. Пару минут разговариваем, потом он меня представляет брату Адриану, его превосходительству, действительному статскому советнику Людне, директору Департамента казенных припасов, кавалеру орденов и прочее, и прочее, и прочее. По-моему, брат Адриан по возрасту мог претендовать в заведении мадам Розы разве на поцелуй в лобик, однако кто его знает. Некоторые старички вполне ничего. Меня советник сразу стал называть на «ты» и Стахом, но тут же предупредил: «Ты, брат Стах, обращайся ко мне на «вы» и по положенному чину. Молодой еще тыкать». Михаэль, правда, его тоже превосходительством величал.
Передвижения по залу стали вполне осмысленны. Меня представили еще нескольким людям и паре братьев среди них. Я услышал обрывки разговоров, несколько непонятых слухов, сам рассказал, как государь спрашивал моего мнения о границе, а я опозорился. Только большое количество народу вокруг и серьезность самого тронного зала заставили ограничиться моих собеседников улыбками, а не захохотать во весь голос. «Хорош бы ты был, если бы самому государю советовать стал, – пояснили мне. – Его величество пошутить изволил. Видать, в настроении был». Да… Наивный я не в меру. Шутку самодержца за чистую монету принял. По-моему, анекдот о глуповатом камер-юнкере пошел гулять по залу, на меня с улыбкой стали поглядывать разные придворные. Однако значительно более доброжелательно, чем раньше.
Наконец герольд трижды ударил в пол посохом, провозгласил прибытие королевской семьи, и мы все, находящиеся в зале, склонились в поклоне. Государь вновь сел первым, за ним принцы и принцесса. Лаурина банкеточка сейчас стояла совсем близко к трону. Его величество милостиво поприветствовал собравшихся и начал прием. На сегодня вопрос номер один – это упорядочение дел с герцогством Лауры. Слова «свадьба», «приданое», «жених» не произносятся, но витают по залу.
После двух докладов на эту тему Иностранных дел коллегии и Министерства налогов и сборов, зачитанных статскими генералами, государь кивком дал отмашку внучке, и та стала зачитывать указ. Я вновь не очень понимал смысл многих статей. Но любо-дорого было смотреть на моего сюзерена. Она гордо и старательно провозглашала свой первый в жизни указ, теперь по уже полностью ее герцогству.
Про меня там тоже было, однако как-то мельком. Это я так было подумал, но, увидев округлившиеся глаза Михаэля, понял свою неправоту. Указ был прочитан, Лаура присела на банкеточку.
Государь что-то сказал герольду, и тот вызвал Тихого. Как положено, строевым шагом подошел к возвышению. Самодержец, с крайне недовольным видом, посмотрел и спросил:
– Ну и что мне с тобой делать? Служишь без году неделю! А уже три года преимущества. Два за ордена и год за оружие.
– Ваше величество, он и на магистра сдал, – наябедничала моя принцесса.
– Вот я и спрашиваю – что мне с ним делать? Молодой, да ранний. Туповат, правда. Однако смел и отважен, я сам его награждал. Опять же верен. Да и должность требует, делать нечего. Ладно! Отслужишь! Поздравляю тебя титулярным камергером.
Уже привычно падаю на одно колено и многословно благодарю. Искренне, между прочим. Я ведь, почитай, и не служил.
Государь рассуждает дальше:
– Вот какой из него Хранитель печати? Молод больно. Хотя, может, и справится. – Потом вновь обратился ко мне: – От Зеленого дворца отставлять не буду, пока тебя вроде хвалят. Как гоф-медику нечего штаны на дежурствах протирать, вместо того учиться будешь. По хирургической части пойдешь. В коллегии представителем будешь числиться, по причине указа. Как боевой волшебник обучение получишь. А то просто стыдоба! Вчера чуть стену крепости мне не развалил! Еще назначаю шеф-комендантом твоей же крепости. Да чтоб служил как положено! Иди на место!
Возвращаюсь туда, где до того стоял. Встретившиеся по пути братья со значением покивали – дескать, поздравляем. Рядом стоящий Михаэль шепнул: «Силен, братуха!»
А действо продолжается. Ее светлость докладывает об «обзаведении» принцессы. Такой изящный эвфемизм слова «приданое». В числе прочих пунктов меня вновь помянули, озвучив просьбу приписать к шкатулке бриллиантовую брошь, подаренную камер-юнкером Тихим при принятии вассальной присяги, и выделить средства на изготовление колье из жемчужин, подаренных им же в качестве дара вассала по случаю известного торжества. Соседи с уважением покосились на меня, с выражением в глазах «теперь понятно, за что такие милости».
После завершения приема не успел выйти из тронного зала, как ливрейный остановил:
– Ваше высокоблагородие, извольте пройти к себе в комнату.
Иду, раз сказали. В комнате аж три служителя. Один из них мой ночной знакомец Кирилас. Не успел войти, как стали обряжать в другой парадный мундир: оказывается, за ночь перешили из моего праздничного. Всей работы только воротник сменить и вышивки добавить. Летний и повседневный к вечеру приготовят. Там работы, кроме воротника, только обшлага и карманные клапаны расшить. А на праздничном, выходном и парадном, который сейчас на мне, еще грудь, фалды и швы доделки требуют. Остальные наряды завтра доведут.
Это я ничего не знал, а служители о моем производстве уже вечером прослышали. Говорить им не положено, но от хорошего отношения платья к портному отнесли. Не бесплатно, понятно, но за ночь расшили. Сразу после производства выйти в правильном мундире дорогого стоит. Но не дороже денег. Вновь пришлось служителям дукаты отдавать. Зато все положенное по форме нашлось. Вместо каски теперь шляпа, вместо одних фуражек другие, богаче расшитые.
И когда к его милости пришел представиться, как положено, в новом звании, получил похвалу, что за час форму построил.
После принца вызвали к сюзерену. Тоже получил похвалу. Вместе с Лаурой и десятком чиновников поехали в здание представительства Зеленоземья. Ехали всего минут десять. В переулке Дворцовой улицы, меж двух казенных зданий, стоит крошечный одноэтажный домик. Кроме хозяйственных помещений, вестибюля и маленькой совещательной залы, здесь есть мой кабинет, с отдельной комнатой отдыха и, пардон, личным нужником, комната для архива и архивиста, приемная с двумя столами для чиновников и маленькая конура для моего секретаря.
Лауре и мне были представлены сотрудники, все переведены из Иностранных дел коллегии. Кабинетный секретарь, чин 11-го класса, мой секретарь. Кстати, дворянин. В возрасте, и видно, что опытный чиновник, будет тянуть дело вместо меня. Провинциальный секретарь, 13-й класс, архивист, простолюдин средних лет. И два коллежских регистратишки, чиновники низшего 14-го класса. Оба простолюдины.
Жалованье чиновникам будут платить из средств Коллегии. Мне тоже положено помесячно сто талеров. Как начальник, для оплаты «расходов разных, срочных, сверхштатных и заштатных работ», имею ежемесячный фонд сто талеров. Судя по тому, как блеснули глаза у чиновников при упоминании фонда, они надеются этот пирог регулярно покусывать. На представительские и другие разные необходимые расходы, а также для вспомоществования попавшим в беду жителям Зеленоземья имею еще 60 дукатов в год.
Вроде приличные деньги, но и расходы велики. Простой вопрос – кто убирать помещения будет? А? Зимою, знаете ли, прохладно, топить приходится, а дровишки нынче почем? Про кофей чиновникам не поминаем, с ними может случиться страшная болезнь РэТэ (сиречь рожа треснет), но чаю им надо выпить на службе? Лучше с сахарком. Хорошо хоть бумагу, чернила, сургуч и прочую канцелярщину ежемесячно выдавать будут.
Обстановка по конторе так себе, только в моем кабинете стоит дорогая мебель, удобное кожаное кресло, огромный стол, сейф. В комнате отдыха мягкий диван, столик, стулья. Но что самое интересное – из моих апартаментов три выхода. Через приемную, вестибюль и парадное выход в переулок, ведущий на Дворцовую улицу. Второй выход из кабинета ведет в коридорчик к архиву и зале, а дальше через черный ход во дворы ряда соседних зданий. А из комнаты отдыха дверь ведет в закуток, где совсем маленькая дверца открывается в арку, ведущую к большому магазину на самой Дворцовой. Причем дверку в арке вообще только мне показал главный из сопровождающих нас чиновников.
А еще от имени его величества мне этот дом и подарили. Коллегия ежегодно за его аренду ровно сорок девять дукатов будет платить.
По возвращении во дворец Лаура пригласила меня вместе с одной женщиной на обед. Женщина оказалась статс-дамой, занимающейся подготовкой к приезду жениха, натаскиванием девочки по хозяйственным вопросам, и, пожалуй, самое главное, после согласования с женихом она планировалась на роль обер-гофмейстерины.