есах человека (личности) и приносящий пользу обществу. Другими словами, — всякий труд, удовлетворяющий личные потребности и полезный для общества.
Общественно полезный труд нельзя связывать с каким-то одним способом производства, деятельностью в условиях общественной собственности или государственного (общественного), сектора хозяйства. Любой труд «на себя» — частный по сути, совершаемый в рамках действующего законодательства — имеет одновременно общественно полезный характер.
Все остальные виды деятельности, приносящие выгоду индивиду, но наносящие вред другим людям, нарушающие их права, квалифицируются как антиобщественная деятельность или (в уголовно-процессуальном кодексе) как противозаконные деяния".
К чему бы это распинаться здесь так многословно о в общем-то общеизвестных, прописных истинах? А к тому, что именно среди этих внешне прописных истин и зарыт секрет неуязвимости и корысти аппарата власти. Чем зарыт, описано в предыдущей статье, а что произойдет, если его раскопать, то об этом порассуждаем сейчас. Ведь и даже с научным толкованием понятий тут далеко не все в порядке.
Ну, вот, например, зачем бы тут подчеркивать вроде бы совершенно уместную оговорку: "совершаемый в рамках действующего законодательства"? Что тут ошибочного? Сейчас объясню. Никто не задавался вопросом о том, как это получается, что зачастую узаконенная деятельность аппарата власти носит противоправный характер? А ведь мы наблюдаем это сплошь и рядом. Ну, первое уже сказано в предыдущей статье – лица власти фактически не принадлежат к общей системе отношений в государстве и вольны делать, что в голову взбредет.
С другой стороны, труд – это одно, а закон – другое. Труд безусловен, а закон условность. Безусловными здесь могут быть лишь такие характеристики труда, как полезность (честность) или вредность (бесчестность), но никак не законность. Понимаете? Введя с помощью науки в общественный оборот понятие, в котором законность приравнена к честности, власть получила инструмент психологического и силового давления на граждан государства. В данном случае получается, что законно, значит, полезно и никаких гвоздей. То есть, какой бы вредный закон власть ни установила бы, он юридически становится как бы полезным и обязательным для исполнения. Возразить, воспротивиться реальной (не формальной) возможности нет. Ведь простота и скорость принятия и внедрения порочного властного решения несопоставима с непомерной тяжестью и медленностью его опротестования и отмены. Системы-то отношений разные, а не одна. Наносимый вред из потенциального перетекает в неизбежный и непоправимый.
СУЩНОСТЬ
Вот такая длинноватая преамбула получилась лишь для того, чтобы от неочевидной туманности как бы прописных истин добраться до первого, а, возможно, и основного условия полезной эффективности органов власти, которого гражданам, вероятно, захотелось бы добиться при включении этих органов в СРТ. Вот это условие, а, скорее, частный принцип:
"Скорость (легкость) принятия и применения порочного решения лицами законодательной и исполнительной власти должна быть сопоставима со скоростью (легкостью) отмены и компенсации последствий такого решения по требованию граждан".
Сравните с общим принципом, действующим в СРТ: "Оценку общественной полезности труда осуществляет не тот, кто его приложил, а тот, для кого результат труда предназначен". То же самое по общему смыслу, но гораздо уже по приложению к специфической ситуации - взаимоотношений не организованных граждан с конкретной, организованной рабочей группой общества.
При действии такого нового принципа (назовем его, допустим, "Принцип компенсации") бессмысленно вести какие-либо разговоры о возможности злоупотребления гражданами возникшим положением. Ведь установление факта порочности административных решений может находиться лишь в компетенции суда, но никак не граждан. В компетенции граждан лишь предъявить суду факты их ущербного изменения гражданского или имущественного состояния в результате какого-либо административного решения.
С другой стороны, бессмысленны становятся и рассуждения о критериях оценки работы власти. Если работает механизм отмены и компенсации порочных решений, то в сухом остатке автоматически остается лишь полезная деятельность. Что оценивать-то? Полезная работа она и есть полезная. Как маленькая, так и большая. То есть остается чистая функция власти по осуществлению прав граждан, для которой она и предназначена.
МЕХАНИКА
Вот мы и добрались до ключевого момента. В предшествовавшем разделе сказано, что органы власти автоматически войдут в состав СРТ при условии, если оплата их трудовых функций будет осуществляться населением прямым, а не бюджетным путем. Как это может выглядеть?
Вообще-то за примером прототипа системы прямой оплаты услуг власти и ходить далеко не нужно. Она известна всем со времен СССР и неизменна до сих пор. Это оплата услуг ЖКХ. Ежемесячно мы получаем счет обязательной оплаты и в нем расписано кому, за что и сколько мы обязаны заплатить. Благополучно платим и никакой катастрофы из-за этого в государстве не происходит. Суд может освободить нас от оплаты любой услуги, если она не была оказана или имела дефектный характер. Неоплата же ведет к принудительному взысканию долга. Ответ на то, почему этот протитип оплаты не срабатывает сейчас в отношении ЖКХ тоже не сложен для понимания. В нем отсутствует статья оплаты труда аппарата ЖКХ.
Ничто не мешает включить в счет оплаты еще несколько строчек по числу уровней государственных органов. Их ведь основных не так уж много:
- законодательный федеральный;
- административный федеральный;
- законодательный региональный;
- административный региональный;
- законодательный местный;
- административный местный.
Мельче делить вряд ли имеет смысл. Все прочие структуры – министерства, милиция, ФСБ и другие так или иначе подчинены перечисленным органам и подразумевается оплата основного органа власти вместе со всеми ему подчиненными. Как они будут между собой распределять поступления – их внутреннее дело.
Как же сработает саморегуляция СРТ при таких условиях? В случае нарушения прав гражданина (предприятия) тем или иным должностным лицом (лицами) или неопределенными лицами власти, пострадавший фиксирует факт ущерба своему состоянию (документы, расчеты, свидетельства) и отправляется в суд, который обязан освободить его от оплаты определенного органа власти до тех пор, пока права не будут восстановлены и/или не получат соответствующей компенсации за счет поступлений на содержание аппарата этого органа. Как органы будут внутри своей структуры определять виновных и изыскивать средства на погашение иска, гражданина волновать не должно.
Понимаете? поступления от граждан идут не в вольно распределяемый бюджет, а в фонд оплаты труда чиновников, на размеры которого они сами повлиять никак не могут. Чем больше удовлетворенных исков о нарушении прав, тем ниже выплаты чиновникам. Прямой смысл не нарушать прав граждан и получать высокие выплаты. И безделье наказуемо. Ведь не принятие мер по защите прав граждан как раз тоже является нарушением прав.
Правда тут есть две тонкости, которые если не учесть, то обессмыслится включение органов власти в СРТ. Первая тонкость - два источника доходов чиновников. Зарплата и взятки. Допустим, что мы поставили оплату труда в зависимость от эффективности работы чиновника, но возможность получения взятки никуда не делась. Мы наблюдаем в натуре всю бесплодность борьбы с возможностью получения взятки. Почему? Ответ все тот же – возможности ожидания взятки лежат за пределами действия СРТ. Ведь взяткобрательство не является отражением трудовой функции чиновника. Получение взятки ни к каким интересам дела и правам отношения не имеет.
Что же делать? Ответ прост как и все в СРТ. Оставить бессмысленную борьбу с возможностями дачи взятки. Пусть эти возможности существуют хоть вечно. Если взятку не дают, то и наличие возможности ее получения бесплодно. Иными словами, здесь действие СРТ может быть только в том, на что распространяется ее влияние. А это влияние – смысл дачи взятки. А смысл удовлетворения мздоимства касается как раз членов и элементов СРТ – граждан и предприятий. Не станет смысла давать взятки – не станет и взяток.
Как ни странно, но именно здесь явление взяточничества пересекается с СРТ и, соответственно, может попасть под ее влияние. Взяткодательство – это отражение трудовой, правовой функции взяткодателя. Ибо в основном носит вынужденный характер и осуществляется, может быть и недостойным образом, но в интересах дела (труда) или прав гражданина.