Вот в этом Володя, пожалуй, был прав.
Но этого все равно было недостаточно для того, чтобы в душе у Сергея возгорелось и окрепло желание лезть на гору мусора по вбитым в стену штырям. А посему его все еще не оставляла надежда найти какую-то разумную – что самое главное! – альтернативу.
– Газеты мы найдем, – уверенно заявил Сергей.
Он даже не подозревал, насколько окажется прав.
Глава 13
Володя продолжал вколачивать штыри в стену.
Делал он это не с раннего утра и до позднего вечера, а время от времени. Скорее всего, чтобы продемонстрировать всем вокруг и самому себе, разумеется, что его стремление покорить гору мусора, имея на вооружении самый минимум из альпинистского снаряжения, пока еще не остыло. Вколотив шесть штырей, он поднялся примерно на два с половиной метра. И все еще работал без страховки.
Сергей смотрел на скалолаза, стоя у распахнутого окна третьего этажа, и, вместо того чтобы удивляться его упорству, думал о том, что у них сегодня будет на ужин. Порции еды, подаваемой в столовой, на вид не стали меньше, а вот пищевая ценность продуктов, использованных для приготовления еды, видимо, заметно снизилась. Да и без хлеба есть было то ли непривычно, то ли не сытно. Сергей не ощущал голода, но то и дело ловил себя на мыслях о еде. Хотелось просто что-нибудь пожевать. Ощутить уже почти забытый вкус ну хотя бы селедки с черным хлебом, сыра или докторской колбасы. Чего-нибудь незатейливого. Чего ни за какие деньги было не достать в Тринадцатом микрорайоне. Может, это был чисто психологический эффект? Связанный с тем, что практически любой разговор с кем бы то ни было, с чего бы ни начинался, в конце концов сворачивал на тему нехватки продовольствия? Даже если и так, это был настораживающий момент. Местный невроз легко мог перерасти в локальный психоз. А там уже и до тотального безумия недалеко. Сергею вспоминалось множество страшных историй о том, в какое чудовище способен превратить человека голод. И пусть даже какие-то из них были выдумкой, но остальные-то – правдой. Даже полуправда и та была ужасна. Думать об этом совершенно не хотелось, но не думать казалось невозможным. Хотя, наверное, несколько преждевременно. По заверениям Гелия Петровича, на имеющихся в наличии продуктах они, особенно себя не ограничивая, могли дотянуть до конца сентября. А несколько урезав рацион – и до начала декабря. К осени должны были подоспеть овощи с огорода. Да и мясо голубей, охоту на которых открыл Самсонов, тоже служило неплохим подспорьем…
За окном раздражающе-неумолчно колотил молотком Володя.
Мысли о еде и о том, что будет, когда ее не станет, не давали Сергею покоя.
Он незаметно скосил взгляд на сидевшего за столом, рассматривая что-то в микроскоп, Кузякина.
Интересно, это только его одного так корежило? Другие о жратве вообще не думают?
– Сегодня Лыков завтракать приходил, – сказал Сергей.
– Да? Ну и как? – спросил, не отрываясь от окуляра, Игорь Петрович.
– Явился с недовольной рожей, получил свою порцию, сел в углу, сожрал все за две минуты и такой же недовольный ушел. Даже спасибо не сказал. И грязную тарелку на столе оставил.
– Ну, хорошо уже то, что пришел.
– Что ж в этом хорошего?
Игорь Петрович поднял голову и внимательно посмотрел на Сергея. Как будто хотел спросить о чем-то важном, но пока не решался.
– Видимо, он все же понял, что в коллективе лучше, – сказал он.
– Не думаю, – усмехнувшись, качнул головой Сергей. – На коллектив ему плевать. Скорее всего, жратва закончилась.
– Сергей, ты обращал внимание, что в последние несколько дней твоя речь стала более резкой и грубой, чем обычно?
Сергей наклонил голову и прижал два пальца ко лбу.
«Бамс!.. Бамс!.. Бамс!.. Бамс!..» – грохотал на улице Володин молоток.
Он что, нарочно?..
– Может быть, тебе отдохнуть стоит?
– От чего? – криво усмехнулся Сергей.
– Ну, вообще, – сделал весьма неопределенный жест кистью руки Игорь Петрович.
– На курорт предлагаете съездить?
– Нет. – Игорь Петрович не принял ехидного тона Сергея. – Но можно на что-нибудь переключиться. Денек-другой посидеть дома. Книжки почитать. Музыку послушать.
– Или на крыше позагорать.
– Тоже хороший вариант. Тут ведь весь фокус в том, что каждый сам для себя должен какую-то отдушину найти. Иначе и свихнуться недолго.
Стук молотка, вколачивающего в стену штырь, прекратился.
Сергей выглянул в окно. Володя куда-то исчез. Остались только ящики, на которые он забирался, чтобы дотянуться до очередной ступени сооружаемой им лестницы, которая, по замыслу творца, должна была привести его к небу. Чем-то это напоминало историю с Вавилонской башней. Только там народу было побольше.
– А вы как отвлекаетесь? – поинтересовался Сергей.
Игорь Петрович молча указал обеими руками на микроскоп.
– Но это же работа.
– Бывает, что и увлеченность работой – это только попытка убежать от повседневности.
При этих словах лицо Игоря Петровича странным образом преобразилось. Черты его стали резче, вроде как вытянулись и заострились. Глаза потемнели и будто провалились в глазницы. Сергей не мог в точности определить, что именно произошло. Выражение лица Игоря Петровича нельзя было назвать ни мрачным, ни суровым, ни злым. Оно было отстраненным. А может быть, даже потусторонним. Хотя что именно находилось на той стороне, откуда он сейчас смотрел, догадаться было невозможно.
Игорь Петрович быстро провел ладонью по лицу, будто стирая появившуюся на нем страшную маску. Выключив подсветку, он отодвинул микроскоп. Старенький микроскоп, оснащенный иммерсионным объективом, предоставил ему в пользование бывший учитель Поперекин. Сняв предметное стекло со столика микроскопа, Игорь Петрович аккуратно уложил его в кювету и накрыл стеклянной крышкой.
– Оборудования и приборов для нормальной работы мне явно не хватает, – произнес он, обращаясь вроде не к Сергею, а в некую неопределенную пустоту. – Даже разрешения микроскопа не хватает.
– Для чего? – на автомате спросил Сергей.
– Чтобы во всем разобраться. – Игорь Петрович откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Исследование космоса продвигалось вперед по мере того, как увеличивалась мощность телескопов. Изучение микромира развивалось по мере совершенствования приборов, позволяющих заглянуть в глубь клеток, молекул, а затем и атомов. Мы в наших исследованиях достигли предела, ступить за который нам не позволяет разрешающая способность иммерсионного микроскопа. Мы застряли на уровне клеток и простейших клеточных органелл.
– Вы нашли в грязи клетки?
– В грязи в принципе можно найти все, что угодно, – улыбнулся Игорь Петрович. – Грязь – это основа жизни. Я, разумеется, имею в виду природную грязь, а не промышленные отходы предприятий. Тот самый первичный бульон, в котором отдельные нуклеотиды впервые начали цепляться друг за друга, создавая фрагменты будущих цепочек РНК. Но в нашей уникальной грязи я нашел нечто гораздо более интересное. Нечто такое, чего там, в общем-то, не должно находиться. Я обнаружил в ней множество образований, размером около пяти микронов, напоминающих дрожжевые клетки, однако имеющие явно искусственное происхождение.
– Искусственные клетки?..
– Я не сказал, что это клетки! – Игорь Петрович показал раскрытую ладонь. – Я сказал, что они похожи на клетки. Но, по всей видимости, выполняют совершенно иные функции. Смею предположить, что это своего рода контейнеры, окруженные полупроницаемой мембраной толщиной около десяти нанометров…
– Секундочку! – прервал Кузякина Сергей. – Вы сказали, что эти штуки искусственные. То есть их кто-то сделал?.. Я правильно вас понял?
– Ну да, – кивнул Игорь Петрович. – Это искусственные образования, способные каким-то образом обмениваться информацией и взаимодействовать друг с другом. Мы видели, как грязь обретает некую форму и совершает вполне определенное, я бы не стал говорить, что осмысленное, но весьма целесообразное действие. На самом деле это был результат взаимодействия миллионов крошечных контейнеров. Полужидкая грязь – это всего лишь среда их обитания, которая позволяет им легко перемещаться и быстро создавать нужные для каких-то целей формы.
– Кто мог это сделать?
– Прости, не понял?..
– Кто и зачем создал эти крошечные контейнеры?
– Понятия не имею, – развел руками Игорь Петрович. – Насколько мне известно, современные земные технологии не способны ни на что подобное. Хотя, конечно, мои научные интересы лежат в совершенно иной области. А в последнее время я, по понятным причинам, и вовсе, можно сказать, находился в отключке… Хотя, конечно… – Игорь Петрович прижал указательный палец к губам. Как будто пытался самому себе запретить говорить. – Существуют всякие секретные военные разработки… Если не у нас, так за рубежом… – Он сделал паузу. И вдруг решительно взмахнул рукой: – Нет! Если бы велись подобные разработки, я хотя бы краем уха услышал об этом. Слухи распространяются сами собой, вне зависимости от уровня секретности. А создание самоорганизующихся наноструктур – это же… – Игорь Петрович запнулся, как будто ему не хватало воздуха. На самом деле он не сразу смог подобрать нужное слово. Что, надо сказать, случалось с ним очень нечасто. – Нечто запредельное! – наконец выдохнул он. – То, что перевернет все наши представления о том, как организован наш повседневный быт!
– Это каким же образом?
Сергею было не до конца ясно, что именно приводит в восторг Кузякина. То есть он понимал, что речь идет о каком-то выдающемся открытии, но разобраться без посторонней помощи в том, как именно оно должно перевернуть все его представления, оказалось непросто.
– Радикальным! – решительно взмахнул рукой Игорь Петрович. – Нам станут не нужны все те груды хлама, которыми мы себя окружаем, рассчитывая на то, что когда-нибудь они нам могут понадобиться. Скажем, мне не нужно будет держать дома шесть стульев на случай, если вдруг придут гости. Если ко мне придет гость, которому некуда будет присесть, я просто дам задание моей домашней системе обеспечения, она задействует самоорганизующиеся наноструктуры, которые, собравшись вместе, примут форму стула. Причем не какого-нибудь, а именно того, который я пожелаю. С прямой или выгнутой спинкой, высокого или низкого, мягкого или жесткого. Какого угодно! Точно так же будет создан комплект столовой посуды для гостя. И шахматы, если мы вдруг надумаем разыграть партию. Или телескоп, если нам захочется посмотреть на звездное небо. А после того, как эти предметы станут нам не нужны, они исчезнут, обратившись в мириады наноструктур. Из которых позже я вновь смогу создать все, что мне потребуется.