– Мы окажемся под завалом.
– А может и дом рухнуть. Вы знаете, как сейчас строят?
– Нет.
– Я тоже не знаю, – с досадой развел руками Лев Иммануилович.
– Ну а если на глаз? – прищурился Игорь Петрович.
– Вы в преферанс играете? – задал неожиданный вопрос Лев Иммануилович.
– Нет. Даже правил не знаю.
– Я, представьте себе, тоже. И вот скажите мне, кто из нас победит, если мы сядем играть?
– По всей видимости, никто.
– Почему же?
– Потому что мы оба не знаем правил.
– Ну, если бы незнание останавливало каждого, кто пытается что-то сделать в области, в которой ничего не смыслит, мы были бы счастливейшей страной на Земле. И даже, может быть, самой великой.
– Совершенно с вами согласен, Лев Иммануилович. Но мы удалились от темы…
– Вы хотели, чтобы я на глаз оценил риск обрушения прохода, который сейчас там, наверху, пробивают Гелий Петрович с Сережей?
– Совершенно верно.
– Он примерно равен тому, что вы выиграете у меня в преферанс.
– То есть?..
– То есть вы можете сами попытаться дать оценку. И она будет ничуть не менее точной, чем моя.
Глава 19
После обеда Игорь Петрович впервые разрешил Володе подняться наверх и заглянуть в проход, вырубленный в Великой Мусорной стене, отделяющей Тринадцатый микрорайон от всего остального мира.
Дальний конец прохода, глубина которого составляла уже двенадцать с половиной метров, освещала лампа-переноска. Она работала от электрического шнура, перекинутого из окна дома напротив и протянутого по топорщащемуся бумажными обрывками потолку.
Володя сразу же принялся за работу. Он с силой вгонял крюк в слой спрессованной бумаги, стараясь протолкнуть его подальше, чтобы подцепить побольше макулатуры, потом резко дергал крюк на себя, откидывая подальше назад то, что удалось выдрать из слежавшегося культурного слоя. А там уже Олег Игоревич на пару с Гелием Петровичем подхватывали бумагу и оттаскивали к выходу.
По левую руку от Володи трудился Сергей. Он свое дело делал так же споро, хотя и не столь агрессивно, как приятель. За несколько дней он уже успел приноровиться к этой работе, знал, как лучше захватить крюк и как поглубже загнать его в бумагу. Тут все дело было не в силе даже, а в сноровке. Хотя, сказать честно, работа эта начала уже Сергею надоедать. Да, он сам предложил проложить проход сквозь залежи бумаги. Но они ковыряли бумагу вот уж девятый день, а так и не встретили ничего любопытного. Даже намека на то, что дальше могло находиться что-нибудь необычное или хотя бы просто интересное, не было. Если, конечно, не считать пауков, которые то и дело возникали на стенах и потолке. Однако ж удивить кого-то пауками было трудно. В последнее время они встречались едва ли не повсюду. И к ним уже все успели привыкнуть. За исключением Саши Цвекова, который по-прежнему не оставлял попыток поймать одну из тонконогих кибертварей, хотя и шарахался от них, как от проказы. И Марии Тимофеевны, которая страха перед пауками не испытывала, тем более что, как сама она говорила, «они ж не настоящие», но весьма опасалась, как бы одна из этих тварей не залезла в кастрюлю с едой. Спору нет, пауков в туннеле было больше, чем в любом другом месте. Но одного этого было мало для того, чтобы заставить бумагокопателей работать еще усерднее. Нужен был хоть какой-нибудь знак, хоть какая-то вещица, которая смогла бы убедить их в том, что все это не напрасно. О секретной лаборатории, производящей наноботы, вспоминали уже изредка. Все надежды обитателей Тринадцатого микрорайона теперь были связаны только с тем, что удастся прорыть проход на другую строну мусорной свалки. Хотя и в это, признаться, верилось с трудом. Свалка была ровесницей века. Прошлого, разумеется, а не нынешнего. И все это время она, надо полагать, росла не только вверх, но и в стороны. Высоту свалки можно было оценить, встав у подножия мусорной стены. Если и остальные ее размеры были пропорциональны высоте, то свалка на окраине Кипешмы легко могла оспорить у Великой Китайской стены право называться единственным рукотворным объектом, который можно увидеть из космоса…
Сергей в очередной раз вогнал свое орудие в бумажную стену.
И – замер.
– Что? – удивленно посмотрел на него Володя.
– По-моему, я что-то нашел.
Ощущение был таким, будто крюк провалился в пустоту.
Сергей попытался протолкнуть крюк глубже, но он уже и без того ушел по самую рукоятку в бумажную стену. Так что понять, действительно ли инструмент угодил в какую-то полость или же это только кажется, было невозможно. Сергей отпустил рукоятку и несильно ударил по ней ладонью. Крюк провалился в дыру и исчез.
Ни звука.
Никакого движения.
Догадавшись, что происходит что-то необычное, Гелий Петрович и Олег Игоревич оставили свою работу и подошли ближе. Они стояли молча за спинами у ребят и чего-то ждали.
Хотя и сами не знали, а, собственно, чего?
– А ну-ка!..
Володя плечом отодвинул Сергея назад и принялся размашисто наносить удары крюком по тому месту, где исчез инструмент приятеля.
Один за другим.
Один за другим.
Втыкая крюк в бумажную массу и выдергивая вместе с насаженными на него газетными листами.
Втыкая и выдергивая.
Он работал с каким-то остервенением. Сжав губы и при каждом ударе резко выдыхая через ноздри. Как будто для него было жизненно важно как можно скорее отыскать потерянный Сергеем инструмент.
Когда в бумажной стене образовалось отверстие размером с ладонь, Володя отбросил крюк и принялся руками выламывать бумажные пласты. Как только отверстие немного расширилось, к нему присоединился и Сергей.
Вскоре им удалось расчистить проем, через который легко мог пролезть взрослый человек.
По другую сторону зияла пустота. Заполненная густым, черным, кажущимся даже чуть-чуть маслянистым мраком.
Не оборачиваясь, Володя протянул руку назад:
– Дайте-ка лампу.
Олег Игоревич снял с вколоченного в потолок крюка переноску и передал ее Володе.
Володя сунул руку с лампой в проем.
Пустое пространство по другую сторону озарилось неярким, чуть желтоватым светом.
Это была большая шарообразная капсула с идеально ровными стенами. Достаточно было провести по стене рукой, чтобы убедиться в том, что бумага здесь была не вырвана, а ровно срезана каким-то невообразимо острым инструментом. Ладонь скользила по идеально гладкой поверхности, как будто она была залакирована. Ни заусенца, ни задоринки.
Полый шар имел более двух метров в диаметре. Слева он должен был прилегать к стене, сложенной уже не из бумаги.
Но стены не было.
На ее месте зияла тьма.
Пятно черной, бездонной, абсолютно непроницаемой для глаза тьмы.
Пятно было неровным и постоянно меняло форму. Подобно амебе, неспешно перетекающей с места на место. Но при этом пятно оставалось на одном и том же месте. Как будто было приколото к стене невидимой булавкой.
– Что за черт? – почему-то шепотом произнес Володя.
Ничего подобного он никогда не видел. Ни в жизни, ни даже во сне. Хотя во сне, казалось бы, какой только чертовщины не насмотришься. Порой увидишь такое, чему и названия в человеческом языке не существует.
– Не знаю, – так же тихо ответил Сергей.
– А где твой крюк?
– Наверное, провалился в дыру.
– Откуда здесь эта дыра?
Сергей оторвал клочок бумаги, смял ее в комок и кинул в дыру.
Едва коснувшись черной поверхности, комок бумаги исчез. Будто растворился во мраке.
– Похоже на черную дыру, – сказал, выглянув у Сергея из-за плеча, Олег Игоревич.
– Черных дыр на Земле не бывает, – возразил Гелий Петрович. И для пущей убедительности добавил: – Не бывает потому, что не может быть.
Володя скатал новый комок бумаги и кинул его в дыру.
Комок исчез так же, как и предыдущий.
– Подержи. – Володя передал лампу-переноску Сергею, а сам забрался в шарообразную камеру.
Снова взяв лампу в руку, он осторожно приблизился к пятну космического мрака. Вытянув руку, он помахал лампой из стороны в сторону. Свет не отражался от поверхности пятна и не проникал вглубь. Как будто все фотоны растворялись в неестественно плотной тьме.
– Так не бывает! – авторитетно заявил Гелий Петрович.
– Точно, – согласился с ним Олег Игоревич.
Володя медленно поднес к пятну раскрытую ладонь.
– Осторожно! – испугался за приятеля Сергей.
– Холодом как будто тянет, – сообщил Володя. – Интересно, куда ведет эта дыра?
– Почему ты уверен, что это дыра? – спросил Сергей.
– А что же еще? Ты же сам видел – все, что в нее попадает, куда-то проваливается.
– Или – исчезает.
– А в чем разница?
– В том, что упавшее остается в материальном мире, – объяснил Олег Игоревич. – А исчезнувшее – покидает его.
– Да ну? – недоверчиво сдвинул брови Володя.
– Ну, во всяком случае, так я это себе представляю, – уточнил Олег Игоревич.
– Нужно Кузякина позвать, – сказал Гелий Петрович.
– Зовите, – пожал плечами Володя.
Гелий Петрович направился было к выходу. Но тут же вернулся.
– Только без нас тут ничего не делайте, – строго предупредил он.
– А что тут можно сделать? – развел руками Володя. – Разве что прыгнуть в эту дыру!
– Не вздумай! – строго глянул на него Гелий Петрович. Так, на всякий случай. Кто ее знает, молодежь эту? Вдруг действительно дурь какая в голову взбредет? – Присмотри за ними, Игоревич, – кивнул он Самсонову и направился к выходу.
– Ну что, Олег Игоревич, прыгнем? – Володя игриво подмигнул оставшемуся за старшего Самсонову.
Но тот не был расположен шутить.
– Я те прыгну, – пригрозил он Володе. – Так прыгну, что потом назад не воротишься!
Тут Олег Игоревич сообразил, что сказал что-то не то. Но решил оставить все как есть. Хотя слова были расставлены и неправильно, но смысл был понятен каждому, кто не совсем дурной. Так он полагал.