– Что?
– Ты не поверишь, – медленно, по-прежнему глядя вниз, покачал головой Брейгель.
– Уже не верю!
– Это – стопа!
– Что у тебя со стопой?
Камохин посветил Брейгелю на ноги. С ними как будто все было в порядке.
– Это – стопа! – Брейгель хлопнул ладонью по базе. – То, на чем я стою! Бамалама! Это голая человеческая стопа! Понимаешь? – Лучом фонаря Брейгель провел по выступам на краю базы. – Это – пять пальцев!
Камохин озадаченно сдвинул брови. Не то чтобы он не поверил Брейгелю. Но все же Игорю нужно было самому увидеть то, о чем говорил Ян.
– Дай-ка руку!
Брейгель схватил протянутую ему руку и помог Камохину забраться на базу.
Подсветив себе фонариком, Камохин посмотрел вниз.
Они действительно сидели на корточках на огромной человеческой стопе. Выполненной нарочито грубо, но тем не менее натуралистично. Пять четко прорисованных пальцев и даже ногти на них.
– Тогда получается, что это, – Камохин повернулся и посветил на основание уходящего в потолок столба, – нога?
– Вне всяких сомнений! – отчего-то радостно улыбнулся Брейгель.
– А вторая?
– Там, – Брейгель указал на стену.
– Почему именно там?
– Потому что мы сидим на левой стопе, значит, правая, как и полагается, находится справа. Думаю, к правой ноге вел коридор, который мы встретили на пути.
– А если это не человеческие стопы? Тогда и пальцы на них могут располагаться иначе.
– Не могут. Это элементарная биологическая целесообразность. Если большой палец всегда находится на внутренней стороне стопы, значит, только там он и может находиться. Вот если бы человека или нечеловека создавал бог, а не эволюция, тогда можно было бы говорить о вариациях. Бог мог бы допустить ошибку, делая копию самого себя. Эволюция же ошибок не только не допускает, но и не прощает.
Чуть привстав, Брейгель гусиным шагом направился к гигантской щиколотке.
– А можно мне с вами? – спросил, выглянув из-за большого пальца, Володя.
– Нет, – осадил парня Камохин. – Ждите нас здесь.
– Как ты думаешь, насколько она большая? – спросил Брейгель, разумеется, имея в виду статую, у подножия которой они находились.
– Если она сохранилась полностью, то голова должна торчать наверху.
– Не понял? – приостановился Брейгель. – Ты что же, думаешь, это статуя из парка культуры, которую выкинули на свалку?
– Ну, вроде того.
– Бамалама, Игорь!..
Брейгель хотел было всплеснуть руками, но, сидя на корточках, сделать это оказалось непросто. Жест оказался смазанным, незавершенным и невыразительным.
– Док-Вик говорил, что из всех невозможных гипотез следует выбирать наиболее простую, – попытался обосновать свою позицию Камохин.
– Точно, – насмешливо кивнул Брейгель. – В тысяча девятьсот тридцать седьмом на свалку вывезли гигантскую статую девушки с веслом! Причем не кинули, как придется, а поставили строго вертикально. А после семьдесят лет засыпали ее мусором.
– Я не говорил, что это девушка с веслом.
– А кого еще могли изваять босым?
– У тебя, как я понимаю, уже есть ответ?
– Я пока еще не готов делать окончательные выводы. Но готов поспорить, что до образования разлома этой штуки здесь не было.
Добравшись до гигантской щиколотки, Брейгель направил фонарь вверх.
– Ого!
Пронзая толщу мусора, нога безымянного колосса возносилась так высоко, что свет фонаря растворялся во тьме.
Прижавшись спиной к стене, Брейгель поднялся во весь рост и боком протиснулся между залежами мусора и гигантской ногой.
– Дальше прохода нет.
– Выходит, все равно придется возвращаться.
– Нам ведь нужно наверх.
– Ты хочешь здесь подняться?
– А почему бы и нет? Ты ведь сам сказал, что голова этого исполина должна торчать наружу.
– Ты представляешь, сколько лезть до верха? Отсюда даже света дневного не видно.
– Света не видно, потому что это нога. Плечи шире, поэтому и закрывают свет. Кроме того, я думаю, к статуе должны вести еще несколько коридоров, тянущихся на разных уровнях.
– С чего ты это взял?
– А из чего, по-твоему, эту статую лепили?
– Кто?
– Пауки, разумеется!
Камохин посмотрел на гладко отполированную поверхность неизвестного материала.
– Полагаешь, это сделано из мусора?
– Ну, вроде как больше не из чего. Только они с ним что-то сделали. Может, переплавили каким-то хитрым образом. А может быть, и вовсе разложили на атомы, а потом снова собрали. Но то, что строительный материал брали где-то неподалеку, это факт.
На четвереньках квестер вернулся к кончикам пальцев гигантской стопы.
– Эй! – окликнул он сидящих у подножия статуи парней. – Ну-ка, подкиньте мне рюкзак!
Володя поднялся на ноги и передал Брейгелю его рюкзак.
– Что там? – спросил он.
– Ничего, – ответил стрелок и на карачках пополз назад.
– Что, совсем ничего?
– Стена. Прохода дальше нет.
Добравшись до щиколотки, Брейгель достал из рюкзака бухту статико-динамической веревки с кевларовыми волокнами, жумар и два круглых вакуумных захвата с ручками.
– Держи, – Брейгель вручил приятелю жумар. – Как только доберусь до площадки, где можно зацепиться, скину тебе веревку.
Брейгель припечатал один захват к гладкой щиколотке, несколько раз нажал клавишу ручного насоса и изо всех сил дернул за ручку. Захват было не оторвать.
– Держит, – довольно улыбнулся стрелок.
– А как же ребята? – спросил Камохин.
– Могут здесь подождать. Или пускай возвращаются назад – не заблудятся… Нет, все же лучше пускай подождут. Вдруг понадобится их помощь… Ну, я пошел!
Брейгель передал Камохину свой фонарь и автомат, перекинул через шею веревку и поудобнее зафиксировал на груди маленький фонарик-розетку. Встав в полный рост между ногой статуи и стеной мусора, квестер вытянул правую руку вверх и припечатал к ноге вакуумный захват. Поработав ручным насосом, он подтянулся на руке и выбросил вверх левую руку с другим захватом. Захват прилепился к гладкой поверхности и после нескольких нажатий насосной клавиши оказался надежно зафиксированным. Снова подтянувшись и выбросив вверх теперь уже правую руку, Брейгель плотно прижался спиной к стене и уперся подошвами в ногу статуи. Подошвы не соскальзывали, и теперь подниматься вверх стало совсем уже легко и просто. Для того, кто не страдал клаустрофобией.
Чередуя руки с присосками, Брейгель быстро довел этот процесс до автоматизма и настолько расслабился, что едва не упал, когда за спиной вдруг исчезла опора. Квестер подтянулся чуть выше и сел на край выступа. Освободив одну руку, он снял с груди фонарик и посветил себе за спину. Как он и предполагал, это был еще один проход. Такой же, как внизу, только с более низким потолком.
Брейгель посмотрел вниз. Ориентируясь по свету фонаря в руке у Камохина, он прикинул, что поднялся метров на двадцать. И при этом еще не добрался до колена гигантской ноги. Каков же был истинный размер этого колосса? И, самое главное, зачем нужно было его возводить?.. Брейгель озадаченно почесал щеку. А не могла ли эта гигантская статуя оказаться тем самым фактором, которого так не хватало Орсону с Осиповым для того, чтобы объединить высокотехнологичных киберпауков с оккупировавшими свалку бомжами?.. В принципе, почему бы и нет? Истина – она ведь всегда где-то рядом. Только порой оказывается скрытой под грудами мусора.
Глава 29
Брейгель закрепил веревку на торчащей из стены голове деревянной лошадки и кинул другой ее конец вниз:
– Поднимайся!
Камохин посветил снизу фонарем:
– Есть что-нибудь интересное?
– Ну, на свалке, если поискать, всегда можно найти что-то интересное.
– Я серьезно.
– То же самое, что и внизу. Проход, ведущий примерно в ту же сторону, откуда мы пришли. Надо лезть выше.
– А ребята?
– А что ребята? Пускай сидят и ждут.
Камохин на четвереньках подполз к среднему пальцу гигантской стопы и негромко свистнул. Володя и Сергей разом вскинули головы.
– Мы с Яном поднимемся выше, попробуем найти выход на поверхность.
– Зачем? – спросил Сергей.
– А зачем мы вообще сюда пришли? – буркнул Камохин.
– На разведку, – ответил Володя.
– Вот именно. А еще нам кейсы с научным оборудованием нужны. А они как раз наверху. Так что мы полезли наверх, а вы тут сидите и ждите. Все ясно?
– А может, лучше мы с вами? – без особой надежды спросил Сергей.
– Нет уж, лучше вы здесь оставайтесь. Не шумите особо. И вот что, – Камохин пальцем указал на Володю, – кончай курить!
– Почему это? – удивился тот.
– Для здоровья вредно, – ответил стрелок и пополз в обратную сторону.
Закрепив на веревке жумар, Камохин привязал к концу ее рюкзаки и автоматы. И вскоре был уже наверху.
Пока Брейгель поднимал наверх оружие и амуницию, Камохин взял большой фонарь и прошел в глубь коридора. Потолок, помимо того что был низким, оказался еще и неровным. Поэтому приходилось быть внимательным, чтобы не удариться головой о какой-нибудь выступающий предмет.
– Что ты там ищешь? – окликнул его Брейгель.
– Осматриваюсь, – ответил Камохин коротко.
На самом деле он пытался представить себе структуру прорытых в толще мусора ходов, подобно паутине оплетающих гигантскую статую. Должна же быть какая-то логика в их расположении! Непременно должна! Тем более что рыли их автоматы, работающие в соответствии с заложенной в них программой. А любая программа, какой бы совершенной и навороченной она ни была, не может совершать неожиданные, необдуманные действия. Она неизменно руководствуется принципом максимальной целесообразности. А значит, постоянно повторяется. Нужно только понять алгоритм ее действий.
Камохин едва не налетел на детскую коляску. Старомодную, с маленькими колесиками и низкой посадкой. Похожую, скорее, на уродливую тележку с откидным верхом. Коляска не упала вниз только потому, что зацепилась за что-то ручкой. На днище виден был треугольный штамп: «Фабрика «Заветы Октября» 1953 г.