– …я хотел добраться до Апперфорта, но из-за ухудшения погоды был вынужден вернуться к манакату.
– Где едва не околел, – безжалостно закончил керр Дершеф. – Почему ты не использовал Беса в качестве грелки? Големы умеют повышать температуру тела. Заряда манакамня хватает от четырех до двенадцати часов, в зависимости от расхода.
– Я не знал.
А если бы и знал, никогда бы не стал. Обнаружь коллеги «хладный труп» в обнимку с големом, точно пришлось бы менять место службы – и то не факт, что спасло бы от шуток про мужеложцев: слухи в профессиональной среде разлетаются быстро. Но даже если забыть об испорченной репутации, притронуться к Бесу – жутковатой кукле, твердящей про холод – он не согласился бы за все сокровища мира.
– Заставлю экзамен сдавать керр Фликену, – пригрозил Хенрик без прежнего запала. Покосился на усмехающегося в усы Гробера. – Обоих. В моем присутствии. Надеюсь, хоть тогда выучите инструкции.
Луцио невозмутимо пожал плечами. Юрген плотнее закутался в одеяло. Нос прохудился окончательно. Глаза слезились.
– Хватит смотреть на меня собачьим взглядом, – не выдержал керр Дершеф. – Проваливай домой! И чтоб пока не поправишься, в отделении я тебя не видел. А вот еще… Напишешь отчет. Завтра пришлю кого-нибудь забрать, а заодно выяснить, сдох ты или по-прежнему продолжаешь трепать мои нервы.
Начальник повернулся к обер-детективу. Попросил устало, словно исчерпал все силы на финальный нагоняй:
– Организуй ему, пожалуйста, экипаж. И проследи, чтобы прямо до крыльца доставили, сам знаешь наших коноводов. А на обратном пути заскочи за Риваем и Лаббертом – нужно посоветоваться. Если я не вернусь из ландтага, дождитесь, хорошо?
– Надеешься, что увезшие малыша люди связаны с Куратором?
Скорость, с какой детективы перешли от упреков к продуктивному обсуждению, ошеломила Юргена.
– Лучше так, чем думать, что в городе действует еще одна преступная организация, о которой мы ничего не знаем.
– И то верно, – согласился Луцио. – Пойдем-ка, керр Фромингкейт. Некогда рассиживаться: работы ты нам подкинул воз и маленькую тележку.
В предрассветный час в коридорах первого отдела гуляли одни сквозняки. Масляные лампы не горели: чтобы различать дорогу, хватало и падающего в окна света уличных фонарей. В голубом спектре коридор напоминал ледяную пещеру, и Юрген невольно поежился, плотнее закутываясь в плед. Кто-то скрежетал в углу. Мышь? Короед?
– Вот же напасть! Свалились на мою голову! – Луцио раздраженно поскреб затылок. – И почему вы вечно лезете, куда не просят, а?
– Извините. Вам из-за меня досталось, – покаялся стажер.
– Ладно уж, чего теперь, – отмахнулся керр Гробер. – Все хорошо, раз хорошо закончилось.
На лестнице, вдалеке от окон, мрак был гуще: спускались вслепую. Цокольный этаж и вовсе захватила тьма, будто налили чернил – тронь и испачкаешься. Благо напарникам не требовалось ни в оружейную, ни в големную, куда отправили Беса дожидаться лаборанта – страшно подумать, что сейчас делала оставленная без пригляда кукла.
Стажер обругал себя за излишнюю мнительность, догнал напарника.
– Можно вопрос?
– Давай.
Юрген замялся. Страх, охвативший его в кабине манаката, в тепле, безопасности и среди людей выглядел глупым и беспочвенным. Но обер-детектив ждал, и пришлось продолжать:
– А что если прежняя личность големов стирается не до конца?
– Бес? – догадался Луцио.
– Бес, – подтвердил Юрген. – Когда мы сидели в той кабине… я спросил… А он начал говорить что-то про холод. И был как… живой, понимаете?
Стажер запнулся, осознавая, насколько бредово звучат его слова. Темнота, сильнейшее нервное напряжение, лихорадка – вот и привиделось черт-те что. Луцио молчал, тяжело, нехорошо, словно тоже сомневаясь в здравомыслии напарника. Рассеянно потянулся за портсигаром, опомнился. Буркнул:
– Если эти ублюдки еще живы, тем хуже для них.
Юрген хотел возразить, но Луцио перебил неожиданно жестко:
– Мецтгера, вивисектора, надеюсь, не забыл? И как? Думаешь, не заслужил, чтобы из него чучело сделали?
– Да, наверно, вы правы. Но Бес…
– А Бес еще хуже.
Глава седьмая
– Уважаемая келер, я двадцать лет веду медицинскую практику и хочу вас заверить, что таким здоровым сердцем может похвастаться далеко не каждая молодая керляйн.
– Тогда, неуважаемый керр Эрце, я полагаю, вы сами должны обратиться к врачу, потому как, вероятно, ослепли и оглохли, раз не в состоянии поставить правильный диагноз, – скрипучий, точно несмазанная телега, глас келер Вермиттерин, когда она затевала очередную перебранку, был слышен даже на другом конце квартала, чего уж упоминать про спальню Юргена, под окном которой и происходил означенный разговор.
– Келер! – судя по звенящему от возмущения тону, доктор Людвиг успел пожалеть, что согласился заодно, раз уж зашел, осмотреть «прихворнувшую» старуху. – Даже бургомистр высоко оценил мою работу. У меня в кабинете висит благодарственная грамота за…
– Можете подтереться своими бумажками, – перебила домовладелица. – Мне они не интересны. Ох! – келер Вермиттерин картинно схватилась за сердце. – Вы назначите лечение или нет? Иначе я пожалуюсь… да вот хоть керр инспектору, – старуха подняла голову, и Юрген поспешно отскочил от окна, надеясь, что его не заметили. – Пусть-ка проверит, какие там у вас дипломы и грамоты? Не поддельные ли, часом?
– Если вы так настаиваете, – сдался керр Эрце, поняв, что лучше уступить, чем раздувать скандал на пустом месте, – я выпишу вам микстуру от бешен… беспокойства, – он расстегнул саквояж, достал бланк и чернильницу, пристроился на перилах. – Принимайте по половине чайной ложки три раза в день перед едой и вскоре забудете про тревожащие вас симптомы malis corde[5]. Всего хорошего.
Доктор всучил бланк, спешно сгреб вещи и ретировался.
– Шарлатан, – процедила удовлетворенная старуха, комкая рецепт: несомненно, бумажка вскоре пойдет на растопку камина. – Коновал.
Келер Вермиттерин с победной улыбкой показала неприличный жест привлеченным шумом соседям и скрылась внутри дома.
– Ишь разошлась, старая ведьма! – восхитился Дидрич, проскальзывая в комнату и плотно притворяя дверь, которую Юрген забыл запереть после ухода доктора. Судя по тому, что он счастливо избежал встречи с келер Вермиттерин, коллега воспользовался черной лестницей, выходящей во внутренний двор. – Она постоянно так шумит?
– Случается.
Гость уже забыл про вопрос, с любопытством оглядывая комнату. Ее обитателя пристальный интерес слегка смущал: уборку он делал пару дней назад, накануне загородных «приключений», да и в целом старался поддерживать порядок. Оттого-то и бросались в глаза вывалившийся из шкафа носок, забытая на столе кружка, влажные следы ботинок керр Эрце, которые Юрген поленился вытереть сразу, в основном потому, что за водой и тряпкой надо было спускаться вниз.
– Ничего так конура. Чистенькая, – прозвучало словно в насмешку над беспорядком. – Я присяду?
Не дожидаясь разрешения, Диди ногой подтянул стул, оседлал задом наперед, сложив руки на спинке.
– А… керр Гробер где?
Дершеф, конечно, сказал, что кого-то пришлет, но стажер не сильно-то поверил: будто у первого отдела других забот нет, окромя захворавших, причем по своей дурости, подчиненных. В крайнем случае он ждал Луцио – напарник как-никак.
– У нашего стажера губа не дура, – расхохотался Дидрич. – Не дорос пока, чтобы к тебе старшие бегали. Достаточно и того, что передачки посылают. Держи. Это касательно Беса. Керр Гробер сказал, ты интересовался.
Он раскрыл саквояж, бросил на кровать перевязанную бечевкой папку с официальной печатью и цифрами «триста пятьдесят два».
– Только ты это, не потеряй. Важный доку́мент как-никак. По инструкции вообще из архива выносить не положено.
– Спасибо, – Юрген растерянно повертел бумаги в руках.
– Меня сюда не за спасибо послали, – с притворной суровостью напомнил унтер-детектив. – Отчет готов? Или передать начальству, что ты умер? Помнится, был у нас на старших курсах инструктор по физической подготовке, суровый такой дядька, который считал, что это единственная уважительная причина не явиться на тренировку, – Диди задержался взглядом на папке. – Хотя наш-то шеф еще злее. Он и покойника работать заставит.
Что такого комического сказал коллега, Юрген не понял, но собственная шутка Диди изрядно развеселила. Впрочем, унтер-детектива мог рассмешить даже неприлично выставленный палец. Эта неуместная иногда беззаботность раздражала всех – рано или поздно, зависело от того, насколько терпеливый собеседник попадался керр Кляйнеру.
– Почти. Подожде…шь, пока перепишу на чистовик? – общение с Дидричем вынуждало невольно копировать его манеру: глупо выкать ровеснику, если он с тобой на «ты».
– Главное, не перенапрягайся, – с живейшим участием посоветовал гость. – «Стал жертвой бюрократии» – глупейшая эпитафия, которую только можно выдумать.
– Все со мной нормально, – огрызнулся Юрген, доставая из ящика письменные принадлежности: шутки на покойницкую тему стажеру поднадоели. – Керр Эрце сказал, обычная простуда, вызванная резким переохлаждением организма.
После горячего молока, малинового варенья и шестнадцатичасового сна Юрген чувствовал себя в состоянии… нет, сворачивать горы и даже мыть полы он пока не собирался. Но написать пару листов – проблемы не видел. Особенно если его не будут отвлекать.
Молчать дольше пяти секунд Диди просто не умел.
– Навел же ты шороху! Давненько я не видел, чтобы керр Дершеф рюмками коньяк хлестал! И не пьянел! А Луцио продымил весь этаж.
Юрген вспомнил полученный нагоняй, и ему стало стыдно. Шеф еще сдержанно себя повел. Окажись он сам на месте начальника, не стеснялся бы в выражениях.
– Появились какие-нибудь новости?
– Лабберт с Морицем прокатились до пересадочной станции, забрали труп. Мы все еще выясняем личность убитого, что, учитывая отсутствие лица, сделать не так уж и просто.