– Работу работать, – отозвался керр Гробер и покосился на стажера. – Если хочешь, болтай. Но лучше о чем-нибудь другом.
Как назло, все мысли Юргена крутились вокруг страшного слова «беспорядки». И единственное, что пришло на ум, утреннее задание.
– Карл… Как думаешь, хорошо ли государство поступает, забирая одаренных детей из семьи?
– Хочешь повторения ночи липстерских ведьм?
Ночь ведьм – один из самых известных задокументированных фактов массового помешательства. Трагедия произошла около ста лет назад, когда манакамни только входили в обиход. Знаменитый профессор того времени керр Сандро Вольта приехал в Липстер, чтобы продемонстрировать научному сообществу обнаруженный им живой минерал и его свойства к энергетическому обмену. Надо ли говорить, что доклад произвел фурор? За несколько дней был создан целый отдел, призванный определить экономическую и прикладную пользу открытия.
Профессора выбивали гранты и проводили свои эксперименты. Пронырливый директор цирка и по совместительству давний друг председателя ученого совета подсчитывал прибыль, повторяя показательную часть выступления керр Вольта для широкой публики. И все шло замечательно, пока десяток одаренных девиц того нежного возраста, когда нижнее белье пачкает первая кровь, «впечатленные» представлением, не устроили собственное, спалив дотла два квартала.
– Никто не спорит: влияние манаполя на нестабильных подростков необходимо нивелировать. Но вдруг власть просто воспользовалась ночью ведьм, дабы иметь законный повод воспитывать лояльных слуг Федерации?
– Решили устроить свой маленький бунт, керр Фромингкейт?
– Нет. Но…
– Даже если бы Гезецлэнд придумал липстерскую ночь, чтобы отбирать детей и взращивать их по своему разумению, не вижу в этом ничего плохого. Любая сила должна служить обществу. Сила, которая потакает эгоизму человека, несет зло. Возможно, мы бываем жестоки в частностях, но это делается для благополучия всех.
Стажер покосился на големов, припомнил разговор с керляйн Висеншафт и вынужденно кивнул.
Они миновали с пяток пустынных дворов-колодцев, сократили путь через переулок, настолько узкий, что пришлось протискиваться боком, и Юрген порадовался, что они не в варварской Гурзнии, где дикий народ использует любой закуток в качестве отхожего места, а крысы нагло шастают по центральным улицам, не говоря уже о щелях.
Миновав арку, детективы выбрались на Водный проспект. Узкая речушка Серебрянка, в отличие от сестрички Златки, огибающей город с востока, промерзла до дна. Вид она имела невзрачный и непритязательный. Исторически сложилось, что из нее брали воду для верхнего квартала Ротенгберг, который стоял на каменной плите и, следовательно, не мог рассчитывать на колодцы.
Несколько лет назад в ландтаге обсуждали планы по обустройству набережной, которую хотели превратить в достопримечательность Апперфорта, но денег на это в казначействе так и не выделили. Потом же и вовсе случилась экологическая катастрофа: вода подмыла землю, и в реку попали нечистоты из канализации, давно переставшей справляться с городскими нуждами.
Серебрянку неофициально переименовали в Вонючку. На очередном собрании власти решили закатать реку под землю. Работы велись, но слишком медленно. А потому жителям ближайших кварталов предстояло страдать от зловония еще несколько лет.
– Кажется, пришли.
Керр Гробер махнул двум перепуганным полицейским у моста. Выглядели они едва ли старше Юргена, и приближение посторонних заставило их изрядно понервничать. Успокоились они, только когда Луцио предъявил удостоверение. Даже облегченно улыбнулись, радуясь, что можно спихнуть ответственность на старшего по званию.
– Обер-детектив-инспектор Гробер, стажер Фромингкейт, прибыли к вам в усиление. Как ситуация?
– Тут-то пока тихо. А у Дворца Собраний, говорят, пятнадцать минут назад была жара. В окно архива швырнули бутылку с зажигательной смесью. У лабораторий тоже напряженно, но на штурм пока не решились.
Значит, информация керр Дершефа устарела. Или все случилось за те четверть часа, что напарники добирались до места.
– Чего хотят, знаете?
– Поначалу мирно стояли. Трясли плакатами, требовали вернуть страховки и премии, урезанные керр Кнаузером, а заодно под шумок сократить десятичасовой рабочий день. Затем кто-то пустил слух, что выступайте не выступайте, скоро вообще всех уволят, раз уж появились големы, которые полностью заменят людей. Рабочие и озверели.
Кто бы это ни сделал, он был прекрасно осведомлен о страхах жителей Апперфорта. Луцио оглянулся на Беса с Фреем и досадливо цокнул.
– Ну, Дершеф, удружил. Встрянем с ними.
На дальнем конце улицы показалось десятка два людей. Потоптались на перекрестке, хмуро поглядывая на кордон, но, к облегчению полицейских, к мосту не пошли, повернув к центральным кварталам – ландтагу, банкам и городским фондам.
– Так, стажер, бери големов и мухой обратно в отдел, – решил керр Гробер, оглянувшись на мальчишек-полицейских. – Передашь Хенрику, какой он идиот. – Луцио затянулся самокруткой. – Нигде не задерживайся и не лезь поперек толпы. Если прижмет, лучше кукол брось, пусть отвлекают.
Идти в одиночку обратно оказалось гораздо страшнее, чем в неизвестность вдвоем. К тому же Юрген думал, что хорошо запомнил путь, и очень удивился, когда вышел не к нужному зданию, а за четыре дома от него.
Людей на улице прибавилось. Сосредоточенных, хмурых, с помятыми злобными мордами, стекающихся к крыльцу первого отдела. На стажера и его спутников, замерших под аркой, пока никто не обращал внимания: ваффер он спрятал, а в канареечном макфарлейне походил на обычного щеголя. Но если стажер попытается пробиться к зданию, вряд ли ему это позволят.
Основную массу народа составляли мужчины, хотя Юрген заметил и нескольких женщин. Одна, в зеленой юбке, выглядывающей из-под серого пальто, шустро чесала мимо, и стажер про себя выругался: керляйн Айланд снова играет в независимость, не понимая, как опасно на улицах? Разгоряченная толпа может найти иной способ выплеснуть злость, кроме битья окон и поджогов зданий городских служб. Например, намять бока давно раздражающему соседу или задрать подол симпатичной керляйн. Пусть Инджи и не самая честная девица, но надругательства, а то и смерти не заслуживала.
Шикнув на големов, чтобы ждали под аркой, стажер бросился за «журналисткой». Добраться до керляйн Айланд оказалось задачей непростой. Благо люди, которых он расталкивал локтями и наступал на ногу, хоть ворчали, но в драку не лезли. Юргену почти удалось схватить девицу за запястье, когда сильный толчок сбил его с ног.
– Куда прешь?! Под полозья-то?! Совсем ослеп? – выругался кучер, осаживая лошадь.
Увлекшись погоней, стажер едва не угодил под сани. Повезло, что те ползли не быстрее улитки.
– Ты как, парень, цел? – участливо поинтересовался красноносый мужик простецкого вида, от которого пахло потом и дешевой самогонкой.
Юрген ощупал ребра, куда пришелся удар оглобли, неуверенно кивнул. Двое брехались с кучером, требуя компенсации за наезд на приятеля. Пассажиру это надоело, или он оказался умнее возницы и знал, как опасно привлекать внимание раздраженной толпы: та, словно голодный пес, бросится на любую аппетитную «кость»… или туго набитый кошель. В полете шнурок развязался, и по утоптанному снегу покатились мелкие серебряные монеты. Люди, огрызаясь уже друг на друга, сгребали деньги, позабыв про экипаж.
Чихвостя вводящих в убыток недотеп, кучер стегнул лошадь, понукая ее брести сквозь неохотно расступающееся человеческое море. Пассажир покосился на ошеломленного Юргена и тут же отвернулся. Тот же застыл как вкопанный: эти голубые глаза он хорошо запомнил. Куратор!
Юрген проводил удаляющуюся керляйн Айланд взглядом, выругался и последовал за санями.
Глава тринадцатая
По сравнению с другими кварталами в Копперфалене царили тишина и спокойствие. Мануфактура по производству рабочих големов для шахт, опечатанная около года назад, стояла особняком, возвышаясь над глухими деревянными бараками. Трехэтажное здание из вездесущего красного кирпича, захватившего половину города, щурилось на белый свет забранными решетками окнами, щерилось копьями метровых сосулек, облепивших карниз.
Юрген несколько минут изучал территорию, пытаясь найти хоть какие-то признаки пребывания людей. Безрезультатно.
– Пойдем, что ли, посмотрим, раз уж мы здесь?
Бес, не отреагировав на предложение, безучастно скользил взглядом по зданию. Где-то неподалеку он в начале года убил восемь человек.
Ворота основательно засыпало снегом, амбарный замок оледенел, и было очевидно, что никто его не трогал последний месяц, а возможно, и с прошлой зимы, когда владелец воспользовался шумихой, чтобы на легальном основании законсервировать убыточное производство.
– И куда он мог деться? Не улетел же!
Бес вскинулся, как пес, уловивший запах добычи.
– Ты что-то почуял? – кукла не ответила, и стажер приказал: – Веди! Отто, то есть Фрей, жди тут! Никого не выпускай!
Им пришлось полностью обогнуть территорию мануфактуры, и Юрген успел засомневаться, правильно ли понял поведение голема, когда они вышли к противоположным, служебным, воротам, оказавшимся в два раза больше парадных. И вот их, судя по следам, кто-то недавно открывал.
Хоть участок перед въездом и расчистили, створка поддалась с трудом. Плохо смазанные петли промерзли и жутко скрипели, хрустя ломким льдом. Усилия оказались вознаграждены: во дворе стоял уже знакомый экипаж. Людей поблизости не наблюдалось. Юрген обошел вокруг саней, покосился в сторону главного корпуса. Померещилось, будто в глазах Беса мелькнул насмешливый вопрос: «Мол, не пора ли известить начальство?» Или то было отражение его собственных колебаний?
– Да знаю я! Но у меня даже доказательств нет, – вслух возразил молодой человек голему, с раздражением вспоминая издевки керр Раттенсона.
На днях пришел ответ из лаборатории: алхимики, ожидаемо, не обнаружили в пище келер Вермиттерин никакого яда. И крысий детектив, конечно же, не упустил случая снова «клюнуть» стажера за мнительность и паникерство.