Пока доктор раздвигал шторы, впуская в сумеречное помещение день, Фолтерштап срезал петлю спереди, стараясь не задеть ни узел, ни кожу: волокна легко расходились под наточенным лезвием. Веревку присовокупили к прочим вещественным доказательствам.
Минут пятнадцать протекли в работе. Обер-детектив дымил. Юрген, мечтая сбежать из парфюмерного чада, нетерпеливо поглядывал на часы. Керр Эрце, диктуя все свои действия помощнику под запись, внимательнейшим образом исследовал лицо и шею мертвеца, взял пробы слюны, крови и ногтей. Стянул с покойника рубаху, осмотрел грудь и спину. Цокнул языком, отстраняясь.
– Убийство. Я прав, керр Эрце? – уточнил бывший контрразведчик, нарушая молчание.
– Абсолютно.
– Кажется, у вас есть вопрос, молодой человек? – повернулся обер-детектив к стажеру.
– Почему вы решили, что это убийство?
– Прочтем лекцию для подрастающей смены, как думаете, Людвиг? – Фолтерштап по-птичьи склонил голову к плечу.
Врач указал Юргену на синюшную полосу на шее.
– Обратите внимание на след от веревки. Он двойной. Один охватывает шею целиком. Такие повреждения характерны, если человеку набросить сзади на горло петлю, а затем начать стягивать. При повешении узор выглядит несколько иначе. Основное давление приходится на переднюю часть шеи.
Не склонный к предрассудкам врач погладил себя по кадыку.
– Если вы посмотрите на ногти, то увидите, что под ними застряли волокна, кусочки плоти и крови. Учитывая царапины на шее, мы можем предположить: убитый пытался содрать петлю. Конечно, нельзя исключить версию, что он мог передумать в последний момент… Вас что-то смущает?
– Пятна… – Юрген показал на красновато-синюшные разводы на предплечьях и голенях покойного. – Почему они фиолетовые?
– А какими еще им быть? – удивился керр Эрце.
– Коричневыми? – неуверенно предположил стажер, вспоминая подвал в коммуне Таубер.
– Коричневый цвет характерен для отравления метгемоглобинобразующими ядами, бертолетовой солью, например, – просветил врач. – В данном же случае смерть наступила от удушья. Керр Фолтерштап, дополните?
Обер-детектив пробормотал:
– Веревочка-веревочка, что ж ты вьешься, да все вокруг моей шеи… Так вот, первое: веревка наша слишком длинная. Ноги-то волочились по земле, если вы помните. Из такого положения самоубийца при некоторой доле удачи может выпутаться. Если же не повезет, агония затянется надолго. Когда человек решает покончить с жизнью, обычно он планирует действовать быстро и наверняка.
– Может, керр Наизе не был полностью уверен в принятом решении, – возразил Юрген для порядка.
Ривай Фолтерштап одобрительно хмыкнул.
– Радует, когда молодые люди используют голову по назначению, а не в качестве подставки под шляпу. Но нет, в этот раз никаких колебаний. – Обер-детектив продолжил: – Приступка. Она не могла так упасть, если бы ее уронил покойник. Это два. И третье, главное: завязывал узел и писал предсмертную записку правша. А судя по расположению ручек на шкафах и инструментам, парфюмер предпочитал использовать в качестве ведущей левую руку.
– Удивительно! Вы определили, что произошло убийство, всего лишь после беглого осмотра.
– Ничего особенного, – вопреки словам, обер-детектив улыбался, довольный тем, что удалось произвести впечатление на стажера. – Лет через пять-десять вы, уверен, тоже приловчитесь. Керр Эрце подтвердит, – врач кивнул, поглаживая бородку, – я всегда говорил, что в этих ваших институтах слишком много внимания уделяют изучению правовых актов и прочей бумажной волоките и ничтожно мало – полевой практике. А теперь продолжим урок. Что мы можем сказать об убийце?
– Он достаточно силен, раз смог затащить мертвеца в петлю. Предполагаю, это был мужчина.
– Ошибаетесь, керр Фромингкейт, вы ошибаетесь! Как говорилось в одном романе, популярном лет эдак двадцать назад: «Если случилась беда, ищите келер!» Двух, если быть точными, – обер-детектив поднес к носу один из стоящих на столе флаконов, с шумом втянул воздух. – Приторно-сладкий. Персик. Мандарин. Мед. Это женские духи, – керр Фолтерштап небрежно уронил флакон в ряд других. – Предположу, по крайней мере, одна из убийц нашему покойнику была хорошо известна: он даже не потрудился убрать бухгалтерские книги. Касса же, наоборот, заперта, значит, денежные расчеты не планировались. Стоит также учесть время визита – раннее утро, когда лавки обычно закрыты.
Керр Фолтерштап задумчиво сделал круг по комнате. И без того блеклые глаза подернулись пеленой, выцвели окончательно.
– Итак, они явились рано утром. Вернее, она, одна из убийц. Вторая, скорей всего, уже находилась здесь. Жены и дочерей у керр Наизе нет. Значит, любовница или домработница. Подкралась сзади и набросила нашему тогда еще не покойнику на шею… – обер-детектив запнулся, огляделся, – набросила на шею шнур от портьеры и начала душить. Керр Наизе сопротивлялся. О, он яростно сопротивлялся! Боролся как лев, можно сказать! Ему даже удалось бы освободиться, но тут на помощь убийце подоспела вторая. И вскоре все было кончено, – керр Фолтерштап задрал голову, посмотрел на балку, с которой свисала «виноградная гроздь» узлов. – Невольным сообщницам не хватило сил поднять мертвеца на нужную высоту, к тому же одна из них, пытаясь завязать веревку, сломала ноготь. Бедняжка, как ей потом было трудно держать перо и писать ту глупую записку! В итоге женщины переругались… Да, так все и случилось, – резко заключил обер-детектив, «просыпаясь». – Доктор Эрце, не смею вас больше задерживать. Керр Фромингкейт, думаю, нам стоит снова поговорить со свидетельницей.
Соседка встретила сотрудников первого отдела с плохо скрываемым любопытством: пусть спектакль с ней в главной роли и откладывался, зато появилась возможность разнюхать пикантные подробности.
– Выяснили что-то, керр детектив?
– Мне нужно задать вам еще пару вопросов, уважаемая келер. Вы видели покупателей, посещавших лавку вашего соседа? Возможно, кого-то запомнили?
– Ой, кто только не был! Бабы в основном!
– Неудивительно, учитывая род занятий покойного.
– Да бросьте, – отмахнулась келер. – при чем тут род занятий?! Бесстыдницы, они к нему по другому делу шастали. – Свидетельница понизила голос до шепота: – По срамному. Он любовник был хоть куда! На внешность неказист, а умел! Умел доставить женщине удовольствие! И духи его, конечно, – она томно закатила глаза. – У керр Наизе чудесный флакончик был припрятан: вдохнешь, и течь начинаешь, как сука по весне.
Юрген поморщился от пошлости. Смутить обер-детектива оказалось сложнее.
– А подскажите, милая, не было ли среди любовниц керр Наизе женщины молодой и… крупной комплекции, так сказать. Возможно, простоватой, малограмотной, с грубоватыми манерами, деревенской.
– Вы прямо Дороти описали, – воскликнула соседка. – Она приехала в Апперфорт года три назад, работает на маслобойне. К керр Наизе приходила дважды в неделю, готовила, убиралась… ну и задерживалась иногда, ради энтой забавы.
– Может, вы вспомните и другую женщину? Высокого роста, худощавую, болезненного вида. Немолодую. Интеллигентную. Из обеспеченной семьи.
– И такая шастала! Небось от мужа налево гуляла. Только всей интеллигенции там – задранная выше крыш кичка. Смотрела свысока, даже здоровалась сквозь зубы, тварь! А что? Она как-то причастна? – келер Ханан не пыталась скрыть злорадство.
– Кто знает.
– А Дороти?.. Хорошая баба, керр детектив, богом клянусь, искренняя и самоотверженная, – на таких свет и стоит. Вспыльчивая только, – призадумалась сплетница. – Могла и кулаком приложить, если обидели.
– Нам пора! – решительно пресек догадки Фолтерштап. – Благодарю за содействие.
На улице он остановился, с удовольствием щурясь на сияющее в небе солнце, махнул на прощание керр Эрце: доктор и его оставшийся безымянным помощник заканчивали грузить на подводу ящик с телом.
– Полагаю, здесь нам больше нечего искать, керр Фромингкейт. Разве что вы захотите прихватить сувенир для своей девушки. К примеру, тот волшебный флакончик.
Юрген качнул головой: духов он за прошедший час нанюхался до конца жизни, и теперь как ребенок радовался свежему воздуху.
– И правильно, – согласился керр Фолтерштап. – Уверен, что у такого видного молодого человека нет отбоя от поклонниц и без всяких афродизиаков.
– …говорят, запах груши усиливает слюноотделение и стимулирует аппетит. Аромат лимона повышает агрессивность и вызывает помутнение рассудка. Если вы, например, захотите спровоцировать человека на необдуманный поступок…
Сколько правды скрывалось в словах керр Фолтерштапа, решившего по пути в отделение прочитать лекцию о влиянии ароматов на людей, Юрген не имел понятия. Но точно знал, чей запах (а заодно голос и облик) вызывает у него стойкое отторжение.
Керляйн Айланд шаталась туда-сюда у крыльца первого отдела, имея при этом вид растерянный и хмурый – кто-то не просто наступил ей на больную мозоль, но хорошенько на ней потоптался.
Несколько раз Инджи тянулась к двери, но войти внутрь так и не решилась, даже с целью погреться. В последние дни хоть и потеплело на улице, но не настолько, чтобы долгие прогулки начали приносить удовольствие. С другой стороны, после «ночевки» в манакате Юрген мерз, едва столбик термометра сползал вниз на пару градусов.
– Знакомая? – понимающе хмыкнул обер-детектив, заметив, как помрачнел молодой человек, когда девица направилась в их сторону. – Хотите совет, керр Фромингкейт? Не оставляйте женщинам недосказанных слов. Иначе они додумают все сами, сами сделают выводы, обычно неприятные, обидятся и начнут мстить. А женская обида – штука коварная. Никогда не знаешь, какие бесы способны зародиться в маленьких очаровательных головках! Керр Наизе тому наглядный пример. Погнавшись за двумя зайцами… точнее, зайчихами, он лишился жизни.
Дело парфюмера оказалось донельзя банальным, как говорится, на один день. Керр Наизе отличался не только талантом творить головокружительные ароматы, но и умением вешать лапшу на уши. Керляйн Дороти, стоило ей увидеть детективов, созналась тотчас же, просила лишь учесть, что была в изрядном расстройстве: подлец обещал жениться… на ней, а заодно на богатой вдове, розыском которой теперь занималась участковая полиция, и, кто знает, возможно, на ком-то еще.