– Что-то я разболтался. Через две недели жду тебя на службе, а пока пользуйся возможностью и отдыхай.
– А как же полсуток – и снова в строю? – вымученно напомнил Юрген: хотелось надеяться, Луцио завернул это не для красного словца. Болеть легче, когда знаешь: нужно чуть-чуть перетерпеть и почувствуешь себя лучше.
– Хенрик велел передать, чтобы ты пока не являлся пред его начальственные очи. Во избежание, так сказать. – Юрген собрался возмутиться, что в этот раз он точно не виноват, но Луцио не закончил. – Да и мы пока не знаем, насколько длительный эффект имеет влияние керляйн Хаутеволле и иных, созданных по ее образу и подобию особ. – Стажер поморщился, и Луцио хмыкнул. – Так что обижайся не обижайся, а вы с керр Румом – наши подопытные кролики.
Обер-детектив снова потянулся за портсигаром, но курить не стал, а просто перепрятал его поближе, в боковой карман.
– Все! Бывай!
После ухода керр Гробера в палату заглянула сестра милосердия, одутловатая женщина с серым от усталости лицом и затуманенным взглядом: в госпитале всегда хватало работы и не хватало персонала.
Сестра поинтересовалась, не нужно ли чего, и, получив отрицательный ответ, удалилась, обещав навестить позже. Голема она как будто и не заметила.
Сразу уснуть Юрген не смог.
Мышцы и суставы продолжали нещадно ныть. Озноб сменялся жаром, и наоборот. Постепенно эффект от выстрела ослабевал, или же Юрген свыкся, но боль уже не вызывала зубовный скрежет, и он провалился в странное забытье на грани сна и яви.
Время застыло стеклом. Стажер открывал глаза, каждый раз возвращаясь из темноты в прохладные, голубоватые из-за уличных фонарей сумерки палаты. А затем налившиеся свинцом веки слипались снова, даря еще несколько минут (часов?) дремоты.
Лаяла собака. Ходили по коридору. Шуршал снег по стеклу. За стеной, не боясь потревожить больных, спорили на повышенных тонах, и среди прочих легко угадывался голос керляйн Висеншафт.
Скрип двери разбудил Юргена окончательно.
В палате стало намного светлее: кто-то, вероятно одна наглая девица, раздвинул занавески, и в окно врывалось ясное солнечное утро.
– Керляйн Айланд? Что вы здесь делаете?
– Очевидно, хотела увидеться с вами перед отъездом.
Инджи покосилась на голема, поставила принесенный торт на тумбу, скрупулезно расправила бант на коробке. Подумала и слегка передвинула ленточку. Сегодня она была в длинном темно-зеленом платье с перламутровыми пуговицами. Черный кожаный корсет подчеркивал талию. Волосы она, в кои-то веки отдавая дань приличиям, забрала в хвост.
– Как вас вообще пропустили?
– Чуть-чуть обаяния, толика нахальства и немного шантажа, – белозубо улыбнулась посетительница. – Я обещала керр Дершефу не освещать это событие более необходимого минимума.
Да уж. Перед такими аргументами начальнику особого отдела Апперфорта было трудно устоять. Можно представить, как усложнится его работа, да и работа всей службы безопасности и правопорядка Федерации, если общественность узнает о существовании чудовищ, контролирующих разум других людей. Оправдание «бес попутал» приобретало новый смысл и конкретные имена, и поди попробуй докажи, что причиной преступления стала гнилая натура самого злоумышленника, а не дурной глаз соседки из дома напротив.
Пожалуй, Юрген понимал нежелание шефа выпускать этого джинна из бутылки. Достаточно и тех отчетов, что ушли под грифом «секретно» в центральное управление, а оттуда, после обработки и осмысления, приказами разлетятся по всем отделам.
– Интервью не даю. На вопросы отвечать не собираюсь.
Юрген уставился в окно. Лихорадка отпустила. Он чувствовал себя значительно лучше, хоть и удручающе слабым.
– И не надо, – Инджи обошла кровать, вновь оказываясь в поле зрения, уселась на стул. – В этот раз говорить буду я. Но сначала мне, пожалуй, следует извиниться.
– Извиниться?
– Да. Перед вами и керр Румом. Если бы я раньше рассказала первому отделу о своих подозрениях, вы бы, возможно, не пострадали.
– Вы кто вообще такая?
– Я уже говорила: внештатный корреспондент газеты «Голос Федерации». Показать корочку?
– Не надо. Я все равно не смогу проверить ее подлинность.
– Как хотите, – пожала собеседница плечами. – Тем более что в это дело я ввязалась не по заданию редакции, а из личного интереса. Гейст Рухенштат, – пояснила она на недоуменный взгляд Юргена.
– Бес? Каким образом вы связаны с ним?
– Я его невеста, – призналась керляйн Айланд и внезапно горько улыбнулась. – Ну, то есть бывшая невеста.
– Постойте-ка, так это о вас упоминала келер Швестер?
– Вы знакомы с Долли? Как она? – оживилась Инджи.
– Не то чтобы знаком. Просто однажды помог ей добраться до дома, не более. Лучше вам этот вопрос задать керр Гроберу или самой келер Швестер.
Инджи сдунула лезущую в глаза прядь, отвела потемневший взгляд.
– Я не настолько жестока, чтобы своим появлением напоминать Долли о случившемся, – она запнулась. – Так вот, Гейст. Мы планировали свадьбу, а потом я увидела жениха целующимся с другой девицей. Характер у меня, как вы заметили, не сахар, поэтому я устроила грандиозный скандал. Послала к чертям причитающих о позоре родителей и уехала в столицу к двоюродной сестре, осуществлять давнюю мечту. – Инджи внезапно поскучнела и произнесла тоскливо: – До сих пор помню недоуменный взгляд Гейста и его оправдания «ничего не было!» – Она замялась. – Скажите, керр Фромингкейт, вы помните, что происходило с вами, когда вы… она… когда вы были с той женщиной, керляйн Хаутеволле?
Откровенность требовала взаимности.
– Частично.
Инджи кивнула.
– Когда мне сообщили, что Гейст арестован по подозрению в убийстве, я все еще была жутко обижена на него. Признаю, мои мысли отличались от приличествующих доброй прихожанке Церкви, которая учит прощать врагов, и даже влюбленной невесты, скорее, приближались по оттенку к «доигрался». Но сообщение о казни потрясло и меня.
Она болезненно поморщилась. Юрген обратил внимание, что руки у нее подвижные, никак не желали лежать на одном месте.
– В Апперфорт я приехала случайно, можно сказать, в отпуск. Думала помириться с родителями перед Рождеством, навестить пару подруг. А еще редактор намекал на премию, если мне удастся получить интервью с одной из темных гурий, келер Вермиттерин.
– Келер Вермиттерин работала на внешнюю разведку?
– Да. Она одна из тех, благодаря кому удалось избежать конфликта с Поландией тридцать лет назад и оттянуть войну с Лаоссом, позволив стране оправиться от промышленных бунтов. Вы не знали? – удивилась Инджи, и Юргену оставалось покачать головой, сожалея об упущенных возможностях: жить под одной крышей с легендой и даже не догадываться об этом. – Большинство сведений о ней до сих пор засекречено и будет засекречено еще долго. К сожалению. Если хотите, пришлю вам номер «Вестника» со статьей, а также копии имеющихся у меня документов.
– Буду премного благодарен.
– Не расплатитесь, – ехидно улыбнулась Инджи, теребя перламутровые пуговицы на манжетах платья. Снова посерьезнела. – Увидев вас с керляйн Хаутеволле у городского парка, я начала вспоминать, сопоставлять, благо на работе научилась внимательно относиться к мелочам, и выводы мне не понравились. Я решила еще понаблюдать за вами и керляйн Хаутеволле.
– И поэтому вы расспрашивали Петру обо мне?
– Отнюдь. С Петрой я познакомилась случайно. Спешила по своим делам, когда увидела насмерть перепуганного ребенка. Честно признать, я плохо умею обращаться с детьми, поэтому хотела попросить помощи у келер Вермиттерин, тем более что мы были рядом. Но девочка наотрез отказалась идти к Жозефине, и тогда я просто отвела Петру домой.
– В Копперфалене вы помешали мне выстрелить в Беса?
Инджи кивнула.
– Я не понимала, что происходит. Ваши новые големы, – керляйн покосилась на Ворона, – привели меня в смятение, а в таком состоянии я часто действую импульсивно.
– Столица? Дилижанс? Театр?
– Все, кроме последнего, совпадение. Мне нужно было разобраться с делами. В частности, получить разрешение редакции на продолжение расследования.
– Записку подбросили вы?
– Да. После того как узнала о смерти келер Вермиттерин, я вспомнила о Петре, подумала, девочка могла испугаться, потому что видела убийцу, и я навестила малышку снова. Ее рассказ легко было принять за выдумку, страшную сказку, и я долго не решалась обратиться к первому отделу, боясь, что меня поднимут на смех.
– А свидетель, сообщивший о моем похищении, тоже вы?
– Я была в том заведении – подруга работает на кухне – и видела, как после слов керляйн Хаутеволле вы достали оружие и выстрелили в коллегу, а затем ушли с девушкой. Лицо у вас при этом было такое же недоуменное, как у Гейста. Я оказала керр Руму медицинскую помощь, вызвала врача, а затем поспешила в первый отдел.
– Получается, я вам обязан жизнью. Если бы не ваш неожиданный интерес, боюсь, это дело окончилось бы гораздо плачевнее. Знать бы еще, чем он вызван.
Керляйн Айланд смутилась, впервые на его памяти: щеки залило румянцем, кончики ушей покраснели. Она прикусила губу. И это было… неожиданно мило.
– Видите ли, дело в том, что вы немного напоминаете мне Гейста.
Получается, Бес снова спас его? Уже в который раз. Юрген мысленно поблагодарил призрак сотрудника первого отдела.
– Не внешне – тут ничего общего, – поспешно открестилась Инджи. – Отношением к жизни. Манерами.
– Способностью влипать в неприятности, – продолжил Юрген.
Несколько секунд керляйн недоуменно пялилась на него, потом, осознав, что он шутит, улыбнулась – с облегчением и немного грустно.
Стук в дверь стал прекрасным поводом замять смущающий разговор, неожиданно перетекший из информативной плоскости в личную.
– Похоже, я заболталась, и мне напоминают о необходимости оставить вас в покое. Спасибо, что выслушали. Теперь я, по крайней мере, избавилась от сожалений.