Тут до слуха юноши донеслись слова отца, обращенные к матери:
– Мать Эку, положи в кожаную котомку немного мяса и заварки. Сегодня вернусь поздно.
– На охоту собрался? Вроде у нас еще мяса на несколько дней.
– Не на охоту. Разве что подвернется какой-нибудь рогач… Обследую местность. Надо выяснить, где особо опасны снежные лавины, чтобы держать оленей подальше от них.
– Один поедешь или с Илкэни? – спросила жена.
– Илкэни поедет со мной.
Тут Илкэни не выдержал, быстро поднял низ полога и высунулся наружу.
– Как тепло поспал на новом месте. Вы даже не представляете.
Тут отец и мать заулыбались.
– Настоящий таежник всегда просыпается рано. Его и удача ждет на охоте, – мягко говорит отец.
– Погожий день ожидает нас, ама. Тепло, ни ветерка не чуется.
– Это нам с тобой в подмогу, – улыбается отец.
– Садись, сын мой, на место. Сейчас обоим чаю налью, – мать уже положила плоский стол перед Тонмэем. Илкэни занял место за столом.
– Ополоснул бы лицо, что ли… – сказал отец.
– Ты же, ама, сам говоришь, чтобы перед охотой не умывался, иначе все следы на пути умоешь, – быстро среагировал юноша.
Отец засмеялся.
– Это верно. Но сегодня не на охоту поедем.
– А куда поедем, ама?
– Разве забыл про сокжоев? – улыбаясь глазами, спросил отец.
– Нет, не забыл. Часто думаю о них.
– Это хорошо. Сегодня поищем их. Они должны быть где-то недалеко.
– Поохотимся на них, да, ама?!
– Нет, охотиться не будем. Нам важно их разыскать… Пока попьем чаю.
Сокжои, важенка и олененок, натерпевшиеся ужасу за день, позабыли обо всем на свете, подгоняемые страхом, поднимались все выше по склону скалы. Твердый снежный наст с трудом пробивался их точеными копытами. Важенка понимала, какую грозную опасность представлял собой сплошной снежный склон. Идти напролом невозможно. Впереди таится угроза разрушительной снежной лавины. В таком случае спасения нет. Природная интуиция подсказывала важенке, чтобы она старалась пройти по кромке снежных заносов, где там и сям из-под снега виднелись темные валуны. Важенка шаг за шагом осторожно продвигалась выше. Олененок теперь не отставал от матери. Наконец они добрались до ровной местности между глыбистыми голыми отрогами.
Важенка попыталась копытцами пробить снег в надежде, что там под толщей снега отыщется хоть немного белого ягеля. Ходила кругом и копытила снег. Олененок, обессиленный, улегся. Важенка поняла, что под снегом одни мерзлые камушки и спрессованный песок, потому подошла к олененку, ласково понюхала его и улеглась рядом.
Скоро наступит ночь.
Важенка знает, появись тут хвостатые, они станут для них легкой добычей. В темноте бежать некуда. Если даже побегут, то тут же увязнут в снегу. Тогда волки догонят их…
Одна надежда на ночную тьму. Обнадеживало еще и то, что все же поднялись довольно высоко по опасному снежному склону.
У важенки едва не остановилось сердце, когда вчера она набежала прямо на двуногих. С ужасом услышала над собой раскаты грома. И вот тишина. Ни волков, ни двуногих. Невероятная усталость объяла двух оленей, беззащитных детей дикой природы.
Это удивительно мирное существо по имени дикий сокжой, которого иногда называют диким оленем. Быть может, единственный недостаток сокжоев в том, что они панически боятся человека и легко становятся добычей волчьих стай, снующих по всей тундре.
…Подремав немного, оленуха проснулась и чутко прислушалась к тишине…
После утреннего чаепития отец распорядился так:
– Илкэни, сходи за оленями. Они должны быть где-то тут близко. Ягель тут обильный. А я займусь заготовкой дров на растопку.
Мужчины вышли из илуму. Вместе пошли к сопке. Отец впереди, а сын сзади. Там, на склоне, сопки много сухостоя. Отец сейчас срубит несколько сухих деревьев. Юноша резво начал подъем на сопку. До него донесся спокойный голос отца:
– Не торопись, Илкэни. Поднимайся спокойно. День длинный, береги силы.
Илкэни остановился и оглянулся на отца. Удивительный человек его отец. Еще ни разу не слышал, чтобы он с кем-то ругался. А с ним и сестрой Нелтэк он всегда доброжелателен. Много не говорит, достаточно краткой его фразы, чтобы она дошла до сердца детей. «Мне бы стать таким же уверенным в себе, как отец», – подумал он и почувствовал, как волна нежности к отцу разлилась в груди. Вновь повернулся к сопке и по следам оленей не торопясь стал подниматься наверх. Вскоре по следам стало видно, что олени брели по склону. Тут и там образовались лунки на снегу, обнажая белый ягель. Это мордами копались олени. Судя по следам, они тут задержались. Видно, здесь они паслись вчера вечером. Постепенно оленьи следы потянулись вверх. На вершине сопки образовалась довольно обширная площадка с редкими деревьями. Здесь оленьих следов уйма. Много лежанок на снегу. Стало быть, олени тут паслись, затем улеглись на ночную жвачку.
Вот следы пошли вправо к редкому лесу. Илкэни пошел по следам. Рано утром олени паслись между ерниками. Вокруг много крупного помета. Это говорит о том, что оленям тут вольготно. Юноша остановился и осмотрелся вокруг. Отец часто рассказывал о ягельных сопках, где олени быстро нагуливали жир. Стало быть, он рассказывал об этих сопках. Красивая местность. Илкэни поймал себя на мысли, что ему здесь дышится легко и свободно. Как было бы хорошо прямо вот здесь поставить илуму и пожить некоторое время. Вон на склоне много сухостоя. Обзор хороший, далеко и отчетливо видно. Пройдя дальше, наткнулся на истлевшие до белизны отстои и старые-престарые шесты. Они стояли, как древние старики. Как долго они так стоят, никто не знает. Коснешься их чуть-чуть, они рухнут на землю. Илкэни почему-то показалось, что эти истлевшие шесты вот-вот рухнут на снег от одного его дыхания, потому осторожно обошел их стороной. За леском увидел оленей, занятых утренней кормежкой. Вот он стоит священный олень-самец белой масти. Он почти слился с белым снегом. Только выдают его мощные рога. Во время гона его рога не обрубали. Отец велел оставить самца с ветвистыми рогами. Когда среди оленей несколько самцов, то острые концы отпиливали, чтобы в период брачных боев быки не наносили друг другу ран.
А с неотпиленными рогами бык чувствует свою силу и может защитить косяк домашних оленей от одинокого волка или рыси.
«Хэ-эй!» – крикнул Илкэни. Олени, как по команде, подняли головы. Потом друг за другом двинулись к спуску. Они знают дорогу. Каждое утро раздается знакомый для оленей возглас, они не заставляют себя подгонять. Так было всегда и до рождения Илкэни, и сегодняшних оленей. Это называется неразрывной связью времен. Кочевых ламутов по всему обширному таежному миру с его могучими горными кряжами и бурными реками крайне мало. Сколько веков незаметно пролетело над этой таежной глухоманью, сколько живности исчезло и превратилось в пыль, но седая тайга по-прежнему живет своей жизнью. Ламуты из века в век обживали эти бескрайние широты, очеловечивая тайгу и горные вершины.
…Возле илуму олени остановились. Тонмэй поймал трех верховых оленей. Эку с дочерью Нелтэк поймали дойных важенок и подоили их почти на ходу. Осенью у важенок мало молока. На чай едва хватает. Но и это ощутимая подмога для сил и здоровья. Лучше, чем простой кипяток или чаек со слабой заваркой. Оленье молоко целебно. Один Всевышний знает, как благодаря оленьему молоку многие ламуты доживают до глубокой старости.
– Илкэни, оседлай Гиркуна, – велел отец, подтаскивая к сыну серой масти молодого верхового оленя. На нем часто ездит Илкэни, это смирный и надежный олень.
Отец оседлал Корбэкэна, на котором обычно ездит в горы. А второй олень считается запасным. Его тоже оседлали. В горах всякое случается. Вдруг подстрелишь какую-то живность, тут и пригодится запасной олень с седлом.
Наскоро попив чаю, мужчины выехали.
– В очаге поддерживайте огонь. Пусть горит, – распоряжается Тонмэй. И это верно. Для женщин огонь в очаге единственное средство защиты от холода и злых духов в облике диких зверей.
Каким бы ни был злым и кровожадным любой хищник, медведь или волк, он не попрет на илуму-чум, излучающий тепло и едкий дымок. Медведь может, конечно, подойти близко, но инстинкт самосохранения в нем развит сильно, он хитер и умен, поэтому отступит. А волк не терпит запаха дыма, зная звериным инстинктом, что за этим слабым дымком таится тот, кто сильнее и ловчее его самого.
Таежных ламутов, слов нет, можно по пальцам пересчитать, но сильны они духом. То-то они давным-давно оседлали века и на их горбах дожили до наших дней.
Когда выехали, Илкэни подумал, что сейчас они поднимутся по свежим оленьим тропам на сопку, откуда недавно пригнал оленей.
Ан нет, отец поехал вверх по речке, где по берегу, где по камням, которые сейчас едва заметны под снегом.
По обоим берегам лесистые сопки, а над ними белеют неприступные склоны голых величавых скал. Почти у каждой скалы видны отличительные приметы – темные кадары – скалы. Они неподвластны снегам. На крутых каменных стенах негде снегу зацепиться.
Илкэни во все глаза любуется причудливыми видами скал. Едущий впереди отец пристально всматривается вдаль.
Он въехал в лес и остановил верхового оленя. Спрыгнул на снег и окинул сына взглядом.
– Ну что интересного увидел, сын, на новом месте?
– Мне очень нравится все вокруг, – живо откликнулся Илкэни.
– Вот здесь, на этой поляне, ты родился, – улыбнулся отец.
– Правда?! – воскликнул Илкэни – Но я не вижу поляны.
– Здесь была довольно широкая поляна. Видишь ли, любая местность незаметно меняется. Влияние природы сильно и неотвратимо. Каждый год вырастают новые кусты, тальники и деревца, – сказав так, Тонмэй шагнул за высокие деревья. Вскоре он окликнул сына:
– Подойди сюда, Илкэни.
Юноша, ведя за собой верхового оленя, подошел к отцу и увидел небольшое сооружение в виде игрушечного илуму.