— В ссылке.
Спорить с этим было сложно. Алек и в самом деле чувствовал себя на обочине жизни, прячась от экипажа, от своих людей, а в особенности от Дэрин. Компанией ему был один лишь Бовриль.
Хотя лучше уж зверок-фабрикат, чем совсем никого. К тому же компания его куда проще, чем Дэрин с ее хитросплетением чувств. Уж кому, как не ей, должно быть известно, что полюбить простолюдинку он не может.
«Левиафан» между тем подходил к месту посадки, заводя нос по ветру и медленно приступая к снижению. В поле зрения на летном поле суетились крохотные фигурки. Ожидалось около полудюжины грузовых медведей с припасами и две конки с мамонтинами, готовые для отправления русских. Караулила летное поле одинокая тигресса с похожими на ятаганы клыками, длинными и кривыми.
Эти клыки достались ей по наследству, кажется, от какого-то вымершего животного. Не от динозавра, нет — откуда у него такие зубищи. Кажется, были в древности такие огромные кошки… как их? Вот уже который раз, бродя в одиночестве по кораблю, Алек втайне желал, чтобы рядом шагала Дэрин, которая наверняка знала ответ.
В этот момент сзади открылась дверь. Алек обернулся, втайне ожидая увидеть подругу с готовым уроком по биологии. Но это был граф Фольгер:
— Прошу прощения, что отвлекаю, ваше высочество, но вы мне нужны.
Алек отвернулся к окну. Этот человек предал его еще сильнее, чем Дэрин. У той хотя бы имелись причины для лжи.
— Нам с вами не о чем разговаривать.
— Я в этом очень сомневаюсь, но у нас сейчас нет времени на выяснение отношений. Прежде чем приземлиться, мы должны уладить дело с мистером Теслой.
— Уладить, с ним? — Алек тряхнул головой. — Что вы имеете в виду?
— Он опасен. Вы, должно быть, забыли о нашем разговоре?
Слова Фогеля вернули принца к реальности, и в банном воздухе офицерских душевых повеяло холодком тревоги. За последние два дня у Алека совершенно вылетели из головы опасения насчет Теслы и его сверхразрушительного оружия, а также план Фольгера, как его остановить. Честно сказать, вариант с убийством изобретателя никогда не казался Алеку особо реалистичным, однако выражение лица вильдграфа было на редкость серьезным.
Бовриль на подоконнике нервно поежился.
— То есть вы сейчас направлялись убить человека, но при этом подумали, что не мешало бы остановиться и заручиться моей поддержкой?
— Я не хотел вас в это замешивать, Алек. Но нам необходимо знать, собирается ли Тесла сойти с корабля сегодня. Встречаться со мной он отказался, но с вами он разговаривать будет. — Фольгер попробовал улыбнуться. — Ведь вашим именем пестрят все газеты.
Алек лишь гневно глянул на графа, хотя тот был прав. Сразу после посадки, в штурманской, Тесла выказал энтузиазм по поводу возможной встречи: еще бы, знаменитый принц. А вчера утром Алек обнаружил у себя под дверью приглашение на ужин, которое, разумеется, проигнорировал.
— Вы хотите, чтобы я выяснил, остается ли он на борту?
— С вашего позволения, принц.
— А если он думает уйти? Вы с Клоппом собираетесь выпотрошить его на сходнях?
— Ни меня, ни Клоппа поблизости не будет. Как, впрочем, и вас.
— Выпотрошить его на сходнях, — мрачно повторил Бовриль.
Алек чертыхнулся:
— Вы с ума сошли? Если Бауэр с Хоффманом на этом корабле кого-нибудь прибьют, дарвинисты тут же узнают, кто все это заказал!
— Заказывать, быть может, мне никого и не придется, — граф указал в сторону двери, — но выяснить все предстоит вам.
— И вы специально до сих пор выжидали, чтобы мне это сказать? — задохнулся от возмущения Алек, но Фольгера ничего не смутило. Вне сомнения, он продумал момент встречи, чтобы у Алека не осталось времени на споры. — А что, если я просто останусь здесь?
— Тогда Хоффман с Бауэром выполнят то, что им приказано. Они уже на местах.
Алек поднял с подоконника Бовриля, усадил себе на плечо и сделал шаг к двери, решив во что бы то ни стало отыскать своих людей и дать им отбой. Но где место их засады? Или, что еще хуже, вдруг они откажутся подчиняться? Теперь, с возвращением на «Левиафан», бразды правления опять взял в руки чертов вильдграф. Два дня добровольного отшельничества Алека оказались ему только на руку.
— Чтоб вам провалиться, Фольгер. Когда вы прекратите плести интриги, не ставя в известность меня? И не стоит секретничать за моей спиной!
— А, вы об этом. — Граф выглядел неподдельно виноватым. — Это было в самом деле огорчительно. Но ведь я предупреждал, чтобы вы не водили дружбу с простолюдинами.
— Да, но вы утаили кое-что поважней. Вы и в самом деле считали, что я выкажу слабость, узнав, кто такая Дэрин?
— Слабость? — Фольгер потупился, а затем поглядел с прищуркой. — Вообще-то нет, но сейчас, застав вас в раздумьях в душевой, я не очень-то убежден в вашей твердости.
— Никаких раздумий! Я просто исследовал корабль.
— Исследовали? И что же вы, осмелюсь спросить, обнаружили, ваше ясновельможное высочество?
Алек отвернулся к окну, чувствуя внутреннюю опустошенность:
— Что я никому не могу довериться и что никто в меня не верит. Что лучший мой друг оказался… фикцией.
— Раздумья, — сказал Бовриль.
Граф Фольгер молчал. Алек чуть не высказал вслух подозрение насчет того, что Дэрин Шарп в него влюблена, но очень уж не хотелось видеть усмешку на лице Фольгера.
— Я был глупцом, — вымолвил он наконец. — И слепцом.
Фольгер покачал головой:
— Сдается мне, не вы один. Эта девушка месяцами водила за нос своих офицеров и сослуживцев, да еще и удостоилась наград по служебной линии. Она и меня какое-то время вводила в заблуждение. Это по-своему впечатляет.
— Вы ею восторгаетесь, граф?
— В некотором смысле. Как медведем на велосипеде. Нечасто доводится такое видеть.
Алек болезненно поморщился:
— Тем не менее ваш восторг не мешал вам ее шантажировать.
— А что делать. Мне нужна была помощь при побеге с этого корабля. Я думал, что смогу удержать вас от участия в этой бессмысленной революции и, как следствие, от гибели. — Желчный голос графа смягчился: — Хотя, кто знает, быть может, нам снова понадобится ее помощь.
— Вы намекаете, что мне следует оставаться с ней на дружеской ноге?
— Нет, конечно. Я лишь о том, что мы можем ее по-прежнему шантажировать.
— Идите вы к черту. — Алеку отчего-то стало невыносимо душно. Он подошел к двери и остановился, одной рукой сжимая дверную ручку. — Я иду в каюту Теслы. Если он намеревается покинуть корабль сегодня, я вызову корабельную охрану для обеспечения его безопасности.
— Предать нас, разумеется, ваше право. — Фольгер демонстративно поклонился. — Мы все в вашем распоряжении.
— Напрямую, Фольгер, я вас не выдам, просто капитан может сделать соответствующие, невыгодные вам выводы. Если только вы сейчас же мне не пообещаете, что…
— Увы, Алек, не могу. Заявления Теслы могут оказаться бредом, но риск все равно недопустим. В одной только Вене проживает два миллиона ваших подданных, а она, возможно, может оказаться лишь первым городом в его черном списке. Вы видели, на что способна его машина.
Алек распахнул дверь. Времени на изъяснения совсем не оставалось, к тому же нельзя было допустить, чтобы из-за какой-то воображаемой угрозы оказался лишен жизни человек. Это надо было остановить, сейчас же. И все же Алек задержался в дверях, чтобы сказать еще кое-что:
— Если вы, Фольгер, еще хоть раз, хоть чем-нибудь станете угрожать Дэрин Шарп, знайте: между нами все кончено.
Вильдграф вновь с казенной учтивостью поклонился, и Алек вышел, хлопнув за собой дверью.
Мистер Тесла все еще находился у себя в каюте, но на кровати его лежал чемодан. Один из русских паковался, в то время как Тесла что-то делал на лабораторной скамье. Электрическая трость, частично разобранная, лежала с ним рядом.
Алек постучал по открытой двери:
— Мистер Тесла, прошу прощения?
Ученый с раздражением поднял голову; впрочем, взгляд его тут же стал приветливым.
— О, принц Александр! — Он куртуазно склонил голову. — Ну, наконец-то!
Алек ответил поклоном на поклон:
— Прошу прощения за то, что не ответил на вашу записку. Слегка, знаете ли, недомогал.
— Что вы, принц, нет никакой нужды извиняться! — великодушно махнул рукой Тесла, а сам, прищурившись, посмотрел на Бовриля. — Вы, я вижу, сделались завзятым дарвинистом?
— Вы насчет этого зверка? Это… лори проницательный. В смысле умудренный и проникновенный.
— Идите вы к черту, — сказал Бовриль, хихикнув.
— О, да он у вас ругатель, — отметил Тесла. — Как своеобразно.
Алек строго поглядел на тварюшку:
— Обычно Бовриль более вежлив, как и я. С моей стороны было упущением не присоединиться к вам прошлым вечером. Нам было бы что обсудить.
Ученый длинными пальцами наматывал проволоку на сердечник в набалдашнике трости.
— Упущение небольшое, поскольку питание на этом корабле, скажем прямо, неважное.
— Поверьте, оно не так уж плохо, когда на камбузе есть чем поживиться, — неожиданно для себя вступился Алек за кухню «Левиафана». — Овощи здесь выращиваются непосредственно в желудочном отсеке, а боевые ястребы временами приносят нам свежую добычу.
— А, так вот откуда на ужине взялся тушеный заяц! Можно сказать, кульминация вечера.
Алек приподнял бровь. Оказывается, этот господин угощался свежим мясцом, в то время как он жевал старые галеты? Само собой, будь дарвинисты уверены, что «Голиаф» не блеф, они бы с радостью потчевали Теслу трижды в день икрой, и красной и черной.
— Как жаль, что не получилось отведать его вместе с вами. Однако теперь, когда корабль пополнит свои запасы, почему бы нам не отужинать вместе?
Лицо мистера Теслы омрачилось:
— Увы, и еще раз увы, но вынужден как можно скорее возвратиться в Нью-Йорк. Теперь у меня наконец-то есть все сведения, которые позволят мне закончить работу.
— Ах, вон оно что. — Алек медленно вздохнул, после чего перевел взгляд на русского, который в этот момент укладывал в чемодан брюки. — Не могли бы мы на минуту остаться наедине, мистер Тесла?