— Что?
— Ваше высочество, — подала голос мисс Роджерс, еще не успев дописать, — вы бы сказали, что мистер Тесла слетел с катушек?
Алек резко повернулся к ней, в глазах у него горели злые слезы:
— Он думает разрушить город, без переговоров и даже без предупреждения! Что вы на это скажете?
— Ну, так вы же на это и подписывались. Вы, мой шеф и все эти инвесторы в авто, которые сейчас, когда мы разговариваем, подъезжают к Нью-Йорку. То, о чем вы знали, должно случиться. Во всяком случае, может.
— Но это не то, что мы планировали! — завопил Алек. — Это убийство!
— Берлин, весь как есть… — записывала мисс Роджерс, ведя ручкой, а в такт ручке кивая головой.
Но Алек не мог представить город, до основания вылизанный огнем. Думалось сейчас только о висящем в небе «Левиафане» и про кошмарные сны Дэрин о смерти отца. Вино в забытых вокруг бокалах мелко подрагивало. Дрожал весь стол.
— Мы не можем ему этого позволить.
— Не волнуйтесь, юный господин. А вот и они.
Алек обернулся. В столовую вломились Фольгер и Хоффман с Бауэром, неся с собой длинные плоские кофры, захваченные из Нью-Йорка. Один из них вильдграф бухнул на стол. Полетели и побились тарелки, опрокинулись бокалы, залив белую скатерть красным.
— Я так понимаю, у нас мало времени?
— Всего несколько минут, — сказал Алек.
— И вы хотите его остановить?
— Непременно!
— Рад слышать.
Фольгер, щелкнув застежками, откинул крышку кофра. Там лежала пара дуэльных сабель.
Алек покачал головой:
— У него там как минимум дюжина людей.
— Я не понял: вы забыли девиз вашего отца? — строго спросил Фольгер.
— Внезапность ценнее силы, — вслух сказал Клопп и, сунувшись в кофр, принесенный Хоффманом, вынул оттуда какой-то черный цилиндр с длинным запалом. — Этот маленький сюрприз я изготовил лично, в лаборатории у Теслы.
Он, прихрамывая, подошел к лестнице, ведущей в аппаратный зал, и, прикоснувшись кончиком сигары к запальному шнуру, заулыбался, когда тот ожил своей недолгой жизнью.
— Бог ты мой! — Мисс Роджерс подняла от блокнотика заинтригованный взгляд. — Это что, бомба?
— Не волнуйтесь, юная госпожа, — успокоил граф Фольгер, повязывая поверх носа и рта салфетку. — Это всего лишь дым. Но в обильном количестве!
— О боже! — ахнула мисс Роджерс.
Хоффман кинул салфетку Алеку, а Бауэр в это время открыл еще один сабельный кофр. Вибрация сквозь пол стала ощутимей, от нее тряслись даже стены. Казалось, рябил сам воздух.
— Приготовьтесь, ваше высочество. — Фольгер поднял одну из сабель, вторую Алек вынул из кофра — золоченая рукоятка, лезвие с гравировкой.
— Это мне тоже в наследство от отца?
— А что. Ей нет еще и века, и остра как новая.
Алек сунул саблю за ремень и поспешно накинул салфетку на рот и нос. Дымовая бомба шкворчала и искрилась у Клоппа в руке, от запального шнура оставалось всего несколько сантиметров. Тем не менее старик ждал, спокойно на нее поглядывая. Наконец он кинул ее на верх лестницы. Что-то со свистом лопнуло, а сверху вскоре донесся нестройный хор взволнованных голосов и криков. Клопп отступил в сторону, давая дорогу нескольким инженерам, скатившимся вниз с надрывным кашлем, плевками и сморканием.
— Жаль, мне не дано быть там с вами, господа, — вздохнул старик, протягивая руку к своей трости.
Алек тряхнул головой:
— Вы уже и так сделали для меня столько, что не рассчитаться!
— Остаемся вашими верными слугами, ваше высочество, — с поклоном сказал Фольгер, прежде чем броситься вверх по лестнице с неотлучными Хоффманом и Бауэром.
Стоило Алеку последовать за ними, как глаза немилосердно защипал дым; он не давал дышать, ожигал легкие. Гудение в воздухе с каждым шагом возрастало.
В задымленной аппаратной царил бедлам. Летали электрические искры, кто-то вопил «поломка! неисправность!», что лишь усугубляло хаос. Люди Теслы, судя по всему, думали, что само оружие под перегрузкой запалило комнату. Пол содрогался, будто все здание вдруг сделалось частью исполинского двигателя.
Алек под завесой провел Фольгера и остальных к центральной консоли. Тесла стоял над ней спокойно, игнорируя панический гвалт вокруг.
— Сэр, сейчас же выключите вашу машину! — велел Алек.
— Вы? Ну конечно, кто же еще, — не отводя взгляда от приборных шкал, сказал Тесла. — Я как чувствовал: нельзя доверять австрийцу.
— Не вам об этом судить, мистер Тесла. Да вы пошли наперекор всем нашим планам! — Алек поднял саблю, за ним остальные. — Выключайте машину!
Тесла глянул на кончики сабель и рассмеялся:
— Для колебаний, принц, слишком поздно.
Рукой в перчатке он ловко повернул рубильник и нырнул за консоль. Потрескиванье в воздухе сменилось вдруг мощным щелчком, и возникшая откуда-то из дыма паутина молний ударила по кончикам вынутых сабель.
Миг, и сабельная рукоятка в руке Алека накалилась до предела, однако он не мог ее выронить: мышцы руки словно окаменели. Жуткая, непреодолимая сила сковала его, стискивая своей хваткой само сердце. От макушки до самых пяток тело пронизывал жгут невыносимой боли.
Алек упал плашмя, и лишь тогда пляшущий жгут электричества прервался. Легкие стиснуло от дыма, а сжимавшая саблю ладонь была закопчена, в жгучих волдырях. Запах горелых волос и паленой кожи неприятно свербил в ноздрях.
Секунду Алек лежал на спине, но беспамятство было непозволительной роскошью. Пол внизу сотрясался, причем с каждой секундой все сильней. Он кое-как встал на ноги, разыскивая взглядом саблю, но со всех сторон лишь клубился дым да мелькали разрозненные вспышки.
Рядом он наткнулся на распростертое тело — Бауэр лежал и прижимал к груди обгоревшую руку, в которой недавно была сабля.
— Ты как, Ганс?
— Да что я. Вон там, господин!
Почерневшим пальцем Бауэр ткнул на стоящий в дыму силуэт — Тесла, длинными руками колдующий над рычагами. А рядом с ним, прислоненная к консоли, его электрическая трость. Алек, подавшись вперед, незаметно ухватил ее, после чего встал в полный рост. Поместив палец на спусковой крючок, он нацелил ее прямо на Теслу:
— Прекратить, сэр.
Тесла какое-то время таращился на металлический наконечник, вслед за чем с презрительной улыбкой спокойно потянулся к самому большому из рычагов…
— Нет, — выдохнул Алек и нажал на спусковой крючок.
Из трости вылетела молния. Обвив Теслу, она встряхнула его как куклу. Вырвавшиеся на волю языки белого пламени с судорожным трепетом плясали, змеясь, по рычагам управления. С шипеньем разлетались во все стороны искры, наполняя помещение запахом горелого металла и пластмассы.
Через считаные секунды заряд трости иссяк. Тесла, обвиснув, неподвижно лежал на рычагах. По его телу ящерками сновали язычки пламени, а волосы шевелились и подрагивали.
Содрогание пола под ногами сделалось прерывистым, вздымаясь и опадая, отчего все здание сотрясалось от чередования ударных волн, словно бы мимо неверной поступью ступал гигант. Зрение у Алека с каждым биением сердца все сильнее мутилось; слышно было, как вокруг звонко разбиваются окна.
Он окликнул Фольгера, но звук голоса, казалось, рвал в клочья трясущийся воздух. Все вокруг было тошнотным, трясущимся. Дым постепенно рассеивался, а сквозь выбитые окна стал долетать солоноватый запах моря. И Алек нетвердой походкой зашагал к ближайшему оконному проему, мучительно изнывая от жажды вдохнуть всей грудью свежий воздух. Ботинки тормозили по звонко шуршащему битому стеклу, которое сквозь прожженные подошвы норовило порезать ноги. Ну да это ладно, главное — можно дышать.
Взгляд приковывал к себе «Голиаф», могучий силуэт которого нависал над территорией. Пульсациям под ногами эхом вторило сухое потрескивание электрических вспышек, курсирующих по обозримой окружности башни. Исполинскую машину, всю целиком, буквально распирало от мощи — и Алек понял, что он сейчас сделал…
«Голиаф» был подобен паровому котлу под давлением. Он уже готов был сделать выброс, но Тесла так и не успел дать выход колоссальной энергии, скопившейся внутри. При этом трубы силовой станции по-прежнему извергали дым, генераторы все так же нагнетали мощность в уже переполненные конденсаторы. На глазах у Алека по территории продолжали натужно лопаться окна рабочих строений.
А посреди всего этого над обломками пинкертона возвышался корвет-шагоход. У своего более мелкого собрата он оторвал две ноги и теперь как будто исполнял подобие причудливой победной пляски. Ноги у него дрожали, а корпус кренился то вперед, то назад.
Вскоре на его металлическом панцире трепетно обозначились паутинные прожилки молний. Выходит, никакая это не пляска, а просто системы управления шагоходом вышли из повиновения из-за дикой, неукротимой энергии, от которой вибрировал воздух. Алек поднял взгляд к небу.
«Левиафан» в вышине светился подобно облаку в ореоле прощальных закатных лучей. Ходили ходуном реснички воздушного корабля, медленно смещая его в сторону, но двигатели молчали: поперхнулась вся электрика.
А если водород… вспыхнет? Алек ухватился за край окна, не чувствуя ладонями битого стекла.
— Дэрин! — вскричал он навзрыд. Все что угодно, только не это.
Но вот вдалеке нависла еще одна тень; что-то огромное и неповоротливое по-крабьи выбиралось из-за горизонта. Это был тот подбитый шагоход, вчетверо крупнее корвета; рваной тряпкой свисал со спардека германский морской гюйс. Машина медленно подбиралась; бессильно болтались две бесполезных правых ноги. Однако обе лапищи антикракенов исправно молотили по земле, волоча шагоход по дюнам словно раненого бойца. Точнее, издыхающего зверя.
Мелькнула мысль, как у него до сих пор не закоротило электрику, но тут шагоход влез на покореженный металл заграждения, и цепь замкнулась. С ближайшей башенки вылетела вспышка и безошибочно впилась в приподнятую лапу антикракена германской машины.
Без промедления последовали молнии с остальных башен, стремясь максимально выплеснуть избыточную энергию, и вот в мгновенье ока на громаду шагохода уже изливалось целых пять потоков электричества. Машина конвульсивно вздрогнула, взгремев конечностями в снопах искр, слетающих с брони. Оглушительным гулом разверзся, казалось, сам воздух. В секунду вспыхнул кустарник вокруг шагохода; белый от жара огонь неистово поглощал даже песчаную почву.