– Не расстраивайся, дорогая, – утешал жену Олег, когда они вернулись домой. – Шов частично прикрыт волосами и со многих сторон незаметен.
Но это мало могло успокоить Милану, привыкшую выглядеть идеально. В глубине пострадавшего от сотрясения мозга сознания она уже понимала, что придется обращаться к пластическому хирургу. Ну а пока, убедившись, что рана надежно зашита, она выпила анальгин и легла в кровать, мгновенно отплыв в царство Морфея на мягком матрасе.
Жуткие события вечера и тяжелая ночь теперь стали мягкими кусочками пластилина, переминаемого дремлющим разумом. Милана словно провалилась в другом мир, наполненный переплетениями неизвестных нам измерений, где не существует времени и пространства, а есть только нескончаемый поток сигналов от органов чувств. На страже этого мира всегда стоят самые яркие ощущения, но стоит провалиться глубже, и они начинают ослабевать. В конце концов, пройдя через фантастические потоки сознания, заставляющие вздрагивать все мышцы тела, оказываешься на бесконечной глубине спокойствия и темноты, где даже измерения не в силах существовать.
Ближе к вечеру Милану пробудил долгий, упорный звонок, сработавший как удочка настырного рыбака, запустившего крючок на огромную глубину забытья, из которой на поверхность постепенно всплывало ее сознание.
Олег сидел рядом с вибрирующим телефоном в ожидании, пока жена проснется. Ее начальник звонил уже трижды, и с каждым разом Милана все больше приходила в себя. Наконец она открыла заспанные глаза и взяла телефон трясущейся рукой.
– Твой муж мне все рассказал, – начал Мечик. – Как ты себя чувствуешь?
– Могло быть и хуже. Пару дней в постели, и буду как новенькая.
– Ты же помнишь, что сегодня крайний срок дать ответ? Не хотел мешать твоему отдыху, но ситуация действительно важная. Сейчас или никогда.
– Я согласна.
Альберт лишь выдохнул, внутренне ликуя от счастья. Переезжать на работу в Америку было страшно даже ему.
– Я согласна, черт подери, – повторила Милана. – Не оставлять же тут всю свою жизнь. Меня тошнит от этого города.
– Вот и славно, Милана Ивановна. Выздоравливай, – едва сдерживая радость произнес Альберт. – Сейчас же отправлю в Балтимор документы. А ты отдыхай столько, сколько понадобится.
Милана повесила трубку и посмотрела на кислую мину сидящего рядом Олега.
– Вот и все? – спросил он.
– Я не хочу уезжать без тебя, – произнесла она.
– Я не знаю, что сказать… – Олег сел удобнее и подпер голову руками. – Меня там никто не ждет. Язык я знаю плохо. А тут хоть какая-то работа, да еще ипотека…
Борясь с последствиями сотрясения, Милана приподнялась на подушке.
– На своих курсах ты язык никогда не выучишь. А там будет практика с носителями английского. Это самая лучшая возможность для изучения.
– Я понимаю, – протянул Олег. – Давай я подожду месяц, пока станет ясно, освоишься ты на новой работе или нет? Вопрос с ипотекой и жильем так легко не решить.
Милана сверлила мужа острым взглядом. Она привыкла, получать все, что хочет, и злилась на Олега за осторожность, пусть в чем-то и обоснованную. Она вспомнила, что краем уха слышала об аресте одного из его коллег-журналистов и последовавшим за этим закрытием их Объединения.
– А работа? У тебя как раз ничего сейчас нет. Вас же закрыли.
Олег растерянно посмотрел в стену позади Миланы.
– Да, но мы скоро реорганизуемся. Наверно. В любом случае у меня есть несколько мелких предложений. Зарплата уже не та, зато гарантии…
– Гарантии бедной жизни! – ухмыльнулась Милана. – Посреди этого социального болота, в котором все сделано для людей и против людей.
– Но я люблю эту страну.
– А она тебя любит?
– Она не должна…
– В этом ваша проблема. Вы считаете, что должны отдаваться стране. Думаете – это ваше святое предназначение. В вас с детства зашито чувство долга без права на собственные потребности. Но я не такая. Я чувствую собственные потребности. Они сейчас говорят, что надо отправиться работать куда зовут. Нравится тебе это или нет.
Олег задумчиво качал головой.
– В любом случае, даже если бы я захотел ехать сейчас, закрытие ипотеки и продажа квартиры – процесс небыстрый. Да и визу получить сейчас стало сложнее. Мне как раз нужен месяц.
– Все это отговорки. С моими-то возможностями? Было бы желание! Как ты не понимаешь? Я хочу, чтобы ты поехал со мной! Первые дни самые тяжелые, и я не хочу быть там одна!
Слова Миланы на первый взгляд казались довольно эгоистичными.
– Ты считаешь, что должно быть только как хочешь ты? – вспылил Олег, тем не менее пытаясь не выходить за рамки спокойного разговора.
– Да! Именно так я и считаю! Уж прости, что меня не вырастили ущербной. – Милана даже на секунду забыла о сотрясении.
– Все не то, чем кажется, – ответил Олег, не понимая, что послужило триггером этих слов.
– Вот опять ты за старое… – насторожилась Милана. – Стоило мне заговорить о детстве…
– Прости. Это слишком короткий срок. Дай мне месяц, и я перееду вслед за тобой. Но если тебе там не понравится, то хотя бы будет куда возвращаться.
– Не понравится? Да я всю жизнь об этом мечтала!
Милана развела руками, понимая, что разговор исчерпывает себя. Понимал это и Олег, поднявшийся с кровати. Чтобы не дать спору перелиться в скандал, он пошел в ванную предаваться унынию в компании шумных потоков успокаивающей воды. В это время Милана, загоревшаяся идеей, взяла оставленный мужем телефон и попыталась вспомнить код разблокировки экрана…
Глава 6
После отказа от немедленного переезда в Америку Олег старался реабилитироваться в глазах жены. Он понимал, что букеты и подарки уже не помогут, особенно за такое короткое время. В оставшуюся до отлета Миланы неделю надо было добиться заведения уголовного дела и, если повезет, наказать нападавших. Дело было не столько в стоимости похищенных ценностей, сколько в гордости, тем более Олег уже обмолвился о служащем в полиции знакомом. Если и в этот раз ограничиться одними словами, то можно упасть не только в своих глазах, но и в глазах заслуживающей всего самого лучшего Миланы.
В оставшиеся дни она ездила в Москву на платные приемы к неврологу, чтобы полностью избавиться от последствий сотрясения, а Олег выставил квартиру и машину на продажу, подготавливая почву для своего возможного переезда, если жена действительно обустроится на новой работе. Но этого было мало. Она до последнего надеялась отправиться в Балтимор вместе с Олегом. В жутком стрессе проходили дни между принятием решения и его реализацией. Самое важное время в жизни каждого человека, когда он с усилием оттолкнулся от одного берега, но еще не доплыл до другого, лишь видны его манящие очертания вдалеке.
Георгий Пургин был тем самым знакомым из полиции, но Олегу никак не удавалось найти его контакты. Он также не понимал, почему не мог просто обратиться к отцу – тот наверняка знает телефон своего лучшего друга. Какая-то необъяснимая стена возникала между Олегом и его желанием поговорить с родителями или просто вспомнить о них. Но еще страшнее было то, что его это даже не волновало. Он хотел забеспокоиться, но не сумел. Наверняка это как-то связано с его навязчиво всплывающей в мыслях фразой, но каким именно образом? Без проработки детских проблем явно было не обойтись, но Олега пока что занимали проблемы гораздо серьезнее.
В жаркий день агонии бабьего лета перед долгой зимой, когда солнце согревает, как бывшая девушка в прощальную ночь, но, едва начиная заходить за горизонт, уступает место леденящему холоду – спутнику любых расставаний, Олег направился в управление МВД по Пышминску в надежде встретить там знакомого полицейского. Идея не самая элегантная и, наверное, даже отчаянная, но других вариантов не оставалось.
Олег на всякий случай оставил машину в отдалении и медленно побрел к колыбели правопорядка. Старое сталинское строение, хранящее в себе дух классицизма, томилось между современными зданиями, укрытое с двух сторон полицейскими машинами и грузовиками. Всюду сновали люди в погонах, увлеченные служебными обязанностями. Становилось немного страшно, но от мыслей о своей полной несостоятельности в глазах Миланы становилось страшно вдвойне. По старым фотографиям Олег помнил, как выглядит друг детства отца, но боялся не узнать его в форме. Словно настоящий шпион, Рогин вглядывался в лица выходящих из здания полицейских, нагоняя на себя еще больше мурашек. В какой-то момент он даже хотел развернуться и уйти, но увидел кого-то примерно похожего на человека с фотографий.
Подтянутый широкоплечий мужчина в форме, с короткими черными волосами и седыми висками спешно вышел из здания МВД и взглянул на часы, после чего пошел по улице, что-то высматривая вдалеке. В этот момент его фигура была наиболее близка к фигуре человека с отцовской фотографии. Олег решил, что ошибки быть не может, и уверенным шагом направился тому навстречу.
Георгий Пургин в свою очередь задумчиво брел к парковке, покусывая губу и сплевывая отмершую кожу с нее. Казалось, он погружен в серьезную проблему и не стоит его беспокоить по пустякам. В нескольких метрах от него Олег остановился и замер, в нерешительности разглядывая своего визави. Полицейский же поднял голову и машинально взглянул на стоящего напротив него человека. Поначалу он не придал этому никакого значения и даже отвел глаза, но потом в его мозгу что-то щелкнуло, и он подозрительно уставился на Олега. Это был тот самый взгляд исподлобья работника внутренних органов, который может вогнать в ступор любого. Георгий продолжил идти мимо, медленно поворачивая голову в сторону незнакомца, чтобы не сводить с него взгляда. Олег прирос к асфальту и уже позабыл, зачем пришел в эту часть города, замер в растерянности, не понимая, почему офицер, которого он искал, вглядывается в него в ответ. Будто желая сделать ситуацию еще более удивительной, полицейский остановился рядом и, сделав вид, что набирает что-то в телефоне, заговорил странным шепотом, даже не глядя в сторону собеседника: