– Мыслительные процессы нормализовались, – проговорил себе под нос парень в белом халате.
Он взял со стола позади себя стакан колы и отпил из него через трубочку.
Олег в этот момент находился в оптической бесконечности, расположенной на поверхности линз. Он мог быть и в любых других местах цифрового континуума, но, как в случае с пуговицей, концентрировался на своем аватаре перед лаборантом и на обстановке вокруг. Если бы Олег мог видеть себя со стороны, то удивился бы высокой детализации своего внешнего вида. На нем была смоделирована обычная одежда – джинсы, кроссовки, худи. Постепенно он стал возвращаться к событиям прошлого.
– Я видел всю свою жизнь как в растянутом на долгие годы сне, – сказал Олег.
Он звучал из наушников, встроенных в дужки очков лаборанта.
– Так и должно быть, – ответил парень. – При формировании личности в информационную базу заливаются все известные данные о человеке, после чего их начинает обрабатывать движок подсознания, превращая в характер, привычки и воспоминания. Этот движок – своего рода интерпретатор между линейными базами данных и той фантастической «штукой», что зовется цифровым человеком…
Лаборант замолчал.
– Простите, я не хотел вас обидеть, – сказал он смущенно.
– Все в порядке, – ответил Олег. – Не знаю, как это работает, но я абсолютно привычен к своему новому состоянию, будто всю жизнь в нем провел.
– Это хорошо. Значит базовые функции и процедуры сработали правильно.
– Неужели правильно? – удивился Олег, вспоминая свою прошлую жизнь. – Я столкнулся со странностями в этом своем «сне».
Парень в халате удивился, убрал в сторону стакан колы и приблизил глаза к планшету.
«Интересно, а откуда я получаю информацию о том, что видеть? – подумал Олег. – Камера только на очках лаборанта, но я смотрю на них с расстояния в несколько метров». И тут же из бескрайнего кладезя знаний появился ответ: «Обратное оптическое построение. Программе необязательно точно знать, как выглядит комната со всех ракурсов, ведь мне не с чем сравнить. Как искусственный интеллект без органов чувств я приму любую картинку. Это даже картинкой-то не назовешь… Графическая система такая же безумная, как в перевернутых нейросигналах из человеческих глаз».
В кабинете были белые стены, пронизанные синей проводкой. Возле входной двери располагался компьютерный стол и полки с документацией. У одной из стен находился диван, возле которого и стоял призрачный аватар Олега. Остальные две стены пустовали – только комнатное дерево спало под флуоресцентной лампой. Под потолком висела стильная камера с эмблемой кленового листа, позволявшая на пару с камерой в очках точно воспроизводить образ помещения и всех находящихся в нем людей на случай, если к их разговору подключится кто-то извне.
– Так что насчет странностей? – повторил Олег.
– Действительно, – поднял голову парень. – В лог-файле видны логические коллизии.
– И что это значит?
– Без понятия. Я только знаю, что они отображаются красным цветом, – рассеянно сказал лаборант. – Мне нужна помощь. Я скоро вернусь. А вы пока побудьте здесь и никуда не уходите.
– Куда же я денусь, – попытался пошутить Олег, но не вышло.
«Интересно, они могут управлять моим чувством юмора, как в том сериале про Дикий Запад? Мне бы не помешала пара-тройка лишних процентов… – предположил Олег и, подумав над собственными мыслями, добавил: – А постиронии явно излишек».
Лаборант вернулся с седым стариком в таких же очках виртуальной реальности Maple третьего поколения. В руках оба держали планшеты и внимательно изучали бегущую по ним информацию.
– Я догадываюсь, в чем дело, – сказал старик своему подопечному, а затем уставился в пустое пространство комнаты перед собой и обратился к аватару Олега, видимому только через очки: – Судя по всему, в вашу память прокрались ошибки.
Старик не представился, но Олег и так знал, что его зовут Джерри Брейн. За какую-то долю секунды цифровой человек ознакомился с биографией ученого, со всеми его работами и интересами. Понятие «время» текло в мире Олега почти так же, как и в реальности, – относительно протекания мыслительных процессов. С той лишь разницей, что в виртуальности скорость некоторых процессов зашкаливала. И как он позже узнает – можно «дать себе передышку», «отдохнуть», и тогда время будет занимать гораздо меньше вычислений и пролетит быстрее, прямо как в настоящем сне.
Чем человеческий мозг не компьютер? Чем цифровой человек не живой?
Джерри Брейн попросил лаборанта выйти и обратился к аватару Олега:
– Необычный процесс, через который вы должны были пройти при рождении, формировал вашу психику через ваши воспоминания. Понимаете ли, мы не создаем готовый искусственный интеллект – иначе цифровые люди не могли бы считаться полноценными личностями. Вместо того чтобы множить шаблоны, мы изобрели оболочку, позволяющую вырастить уникального человека по его прижизненному образу и подобию. Система получает входные данные и формирует мышление. Мощный движок создает аналог нейронных связей, только в кубитных процессорах. Единое для всего сервера подсознание оперирует процессами и моделями, свойственными всем людям, – мы ведь один живой вид со множеством общих черт. Так вот на эти общечеловеческие черты психики алгоритм накладывает ваши входные данные – историю жизни, рассказы ваших знакомых, любую информацию из интернета, в том числе и происходившее вокруг вас. У системы есть абсолютный доступ ко всем хранилищам фотографий и сообщений, в том числе удаленных. В недрах Всемирной сети можно найти и склеить любые события, ведь человеческие судьбы переплетены. Движок подсознания формирует из всего этого цельную логически верную личность. Цифровые люди становятся уникальными и максимально похожими на себя в прошлой жизни. Логический алгоритм всегда следует по самому оптимальному пути, используя весь объем информации. Каждый факт вашей жизни, как я уже сказал, обязательно проверяется на непротиворечие известным событиям того дня, часа, минуты, когда они произошли.
Джерри навалился бедром на край стола и держал руки сложенными на груди. Насколько он мог видеть аватар Олега, настолько же Олег «видел» его.
– Значит я – лишь копия себя прошлого? – разочарованно спросил цифровой человек.
– Вы уникальная личность, основанная на всех известных данных о жизни Олега Рогина, – при мысли о том, что теперь часто придется это всем повторять, ученый медленно выдохнул.
– Это объясняет, почему я привык к себе настоящему и не чувствую связи с собой прошлым. Хотя слово «привык» тут вряд ли уместно…
– Верно. Вы просто запрограммированы так думать, подобно тому, как детей «программируют» быть теми, кем они вырастают. В этой вашей уверенности нет ничего искусственного. У живых людей все то же самое – одни чувствуют себя христианами, не понимая, как может быть иначе, другие – вегетарианцами и так далее. Наша новая система личности уникальна, и вы ничем не хуже обычного человека.
– Но даже в ней бывают ошибки… – принял задумчивый вид Олег. Он не понимал, как это работает, просто принял и все.
– Вы правы. – Джерри потер затылок и растянул виноватую улыбку на дряблом лице. – Во время формирования вашей личности, когда через ваш новый разум проносились логически выстроенные факты из жизни, скрещенные с событиями из других источников, случились некоторые критические ошибки, которые, я боюсь, повлияли на формирование психики. В мире цифровых людей это, если угодно, аналог детских травм.
– Детство…
Олег не понимал, каким местом произносит слова. В его подсознании работал процесс произношения слов, не требующий понимания. Он просто был. Все как в жизни… Мы ведь не задумываемся, почему с такой легкостью произносим слова. Тогда что странного в том, что слова произносит неосязаемый цифровой человек? Кремниевая форма жизни, полная аналогия углеродной.
– Детство, – улыбнулся ученый. – Мы так называем период формирования цифровой личности.
– А сколько он длится?
– Ну… в земном времени всего минуту. Но время ведь относительно. В вашем распоряжении были колоссальные вычислительные мощности, поэтому при полной нагрузке эта минута растягивается на целые годы.
– Тогда почему я сейчас мыслю с человеческой скоростью?
– Вас замедляют. Нужно это, во-первых, для того, чтобы удобнее было общаться с живыми людьми, которые мыслят медленнее компьютера, во-вторых, потому, что ресурсов на всех не хватит. Максимальная мощность дается лишь для формирования личности, но недоступна в последующей жизни.
Последнее слово ученый произнес в переносном смысле, рисуя кавычки в воздухе.
– Я прожил шесть лет всего за минуту? – удивился Олег.
– Именно так.
– И прожил я их нелогично, как вы сказали? – цифровой аватар Олега тоже умел изображать пальцами кавычки.
– Боюсь, что так, – помрачнел Джерри. – И самое печальное, что без вашей помощи мы не поймем, почему так вышло. Цифровая личность настолько сложная, что в нее, как и в мозг обычного человека, невозможно залезть извне. Вы помните что-либо странное?
– Да. Постоянно всплывала фраза «все не то, чем кажется», – ответил Олег и замер, словно пораженный молнией. – Постойте… Теперь я понимаю, что на самом деле все мои воспоминания были всплывающими, а фраза «все не то, чем кажется» – наоборот, словно произносилась именно мной.
На лице Джерри появилось восхищенное изумление. Он отпрянул от стола и сделал шаг в сторону Олега, хотя тот отображался лишь в очках ученого.
– Удивительная вещь – разум! – с радостью творца воскликнул он. – Эта фраза была реакцией вашего подсознания на логические нестыковки в ваших воспоминаниях! Я ведь уже говорил, что личность создается на основе универсального набора человеческих характеров, которые стыкуются с фактами из жизни оцифрованного человека. Так вот ошибки в логах сервера и эта ваша фраза – результат одного и того же процесса. Каждый раз, когда во «сне» вы слышали эти слова, в логах сервера появлялась очередная красная строчка.