— Можно провести расследование, как по телевизору, — сказала сестра.
Это была отличная идея. Для начала мы осмотрели следы перед дверью. Они принадлежали тёте Франсу, дяде Роберу, бабуле Моне и ещё кому-то неизвестному. Я сказала сестре:
— Вот он, преступник! Осторожно! Может, он всё ещё в доме.
— Скорей ружьё! — закричала Люсиль.
Мы взяли карабин и зарядили его.
— Надо обыскать шкаф!
— Нет! — испугалась Люсиль. — Там чудовище!
Ну, это глупо. Чудовище там жило раньше, когда мы были совсем маленькими.
Всё утро мы искали преступника. Иногда — бах! — стреляли в кого-то. Но ему всегда удавалось скрыться. И всё же нам было весело.
В полдень мама спросила:
— Ну как, наигрались с куклой?
Я взглянула на сестру. Мы ведь играли только с карабином.
Но я ответила:
— Да-да, супер.
— Ну и как же зовут твоего малыша?
А я ещё даже не думала об этом. И я сказала:
— Гийом.
4
На следующий день после Рождества я позвонила Кароль. Она поинтересовалась:
— Ну, и что тебе подарили?
Я перечислила все восемь подарков. Кароль уже получила коньки на день рождения. И у неё уже есть две флейты, три куртки, двое часов, и ей не нравится маджонг. Я спросила:
— А тебе подарили все десять подарков?
— Даже двенадцать! Мой малыш очень милый. Я назвала его Стефан. А ты своего как?
— Гийом, как двоюродного брата.
И мы договорились встретиться после обеда, чтобы поиграть с нашими куклами.
— У меня ещё есть коляска, — сказала Кароль, — я её тоже возьму.
Я пошла на кухню к маме. Она чистила картошку.
— Ты что-то хочешь сказать, рыбка моя?
Я не ответила. Я делала человечка из картофельных очистков. И наконец решилась:
— А Кароль повезло…
— Да? Почему?
— Ей на Рождество подарили целых двенадцать подарков! И даже коляску…
Мама вздохнула и ответила:
— Всегда будут дети, у которых будет больше игрушек, чем у тебя. Ты думаешь, стоит из-за этого так огорчаться?
Я подумала. Закончила человечка из очистков и наконец произнесла:
— Нет.
Мама обняла меня.
После обеда я увидела, как Кароль идёт к дому. Она катила коляску по тротуару с таким видом, будто везла настоящего ребёнка. Она позвонила в дверь.
Люсиль прибежала ко мне с криком:
— Это твоя подружка! У неё такая же кукла, как у тебя!
Но она была не такой же. Её малыш был похож на Гийома. Именно такого я хотела.
— А где же твой? — спросила Кароль.
Я пробормотала:
— Не знаю. Я его куда-то засунула.
— А я знаю, где он! — закричала Люсиль.
И побежала в гостиную.
Кароль посмотрела на моего малыша и скривилась:
— А, это за 210 франков. Я маме сразу сказала, что не хочу такого. К тому же у него глаза косые.
Я ответила:
— А у твоего двойной подбородок.
— Дура! У него милое личико.
— У него нет волос.
— Это лучше, чем красные волосы!
— Они не красные, они рыжие.
Я разозлилась. Даже не знала, кого я больше хочу выбросить в окно — Кароль или моего малыша.
Мама открыла дверь:
— Ну как, играете, девочки?
Мы широко улыбнулись.
— Да, мама.
— Да, мадам.
Мама не очень нам поверила. Она посмотрела на пупса Кароль и сказала:
— Какой у тебя милый малыш!
— Да, он стоит 315 франков.
Люсиль подхватила:
— А малыш Марианны стоит 210 франков, и он косоглазый!
Мама потрепала меня по голове и сказала:
— Настоящих детей не покупают в магазинах и их любят такими, какие они есть.
5
Когда мама ушла, я немного успокоилась.
— Ну что, играем? — спросила сестра.
— Хорошо, но только с моим младенцем, — ответила Кароль.
Я сказала:
— Как хочешь. Но мы возьмём в игру что-нибудь наше.
Люсиль мигом сообразила. И вытащила из шкафа карабин. Она крикнула:
— Руки вверх, рыбий мех!
Она нажала на курок, и — паф! — пулька вылетела. И прямо в Стефана!
— Я так не играю! — закричала Кароль. — Ты его испортишь!
Это подкинуло мне идею. Я объяснила Кароль:
— Твой малыш будет королевским сыном, и его похитят. А мы будем бандитами.
Сестра повторила:
— Руки вверх, рыбий мех!
Она не очень походила на бандита. Тогда я выхватила малыша у Кароль. Она завопила:
— Мой малыш! Мой малыш!
Она очень похоже изображала королеву.
— Не двигаться, или я стреляю! — закричала Люсиль.
Паф! Ещё одна пуля. И прямо в королеву.
— Ой! Моя голова! — заголосила Кароль. — Верните мне моего малыша!
Я ей объяснила продолжение игры:
— Потом тебе вернут малыша, но он будет не настоящий, это его двойник. Это будет Гийом, но ты подумаешь, что это твой сын.
— Королевский сын, который стоит 210 франков? Никогда! — крикнула Кароль.
В этот момент вошла мама.
— Они хотят украсть моего малыша, потому что он дороже, — сказала Кароль, выжимая из себя слёзы.
Мама нахмурилась. Я сказала:
— Это только игра, — и при этом жутко покраснела.
— Они стреляют в меня из ружья, — плакала Кароль.
— Вы невыносимы, — сказала мама, — я забираю карабин, а ты, Кароль, возвращайся домой с твоим малышом за 315 франков!
6
Я так была погружена в своё горе, что не заметила, как пришла тётя Франсу. Но, проходя по коридору, я услышала, как она разговаривает с мамой. Мама говорила:
— И ещё эта маленькая хвастунья со своим пупсом за 315 франков!
Тётя и мама громко смеялись. Они сестры, как Люсиль и я, но они никогда не ссорятся.
— Если хочешь знать моё мнение, — сказала тётя, — твои девочки умеют за себя постоять. Может, вернёшь им карабин?
После недолгого молчания мама вдруг спросила:
— Так карабин — это ты?..
Тётя засмеялась ещё громче.
Я вошла в гостиную и спросила:
— Ты взяла с собой Гийома?
Тётя заметила, что я плакала. Она сказала мне:
— Пойдём! Гийом в родительской комнате.
Он только проснулся и играл со своими ручками.
Я вскрикнула:
— Ой, тётя! У Гийома глаза косят!
И испугалась, что сказала глупость. Но тётя улыбнулась:
— У малышей такое часто. Это нормально.
Я обрадовалась такой новости.
— Мой малыш похож на Гийома! У него такие же глаза.
Тётя попросила меня принести его. Я показала ей Гийома и сказала:
— Он стоит 210 франков.
— Он очень милый, — ответила тётя, — и у него такие же тёмно-рыжие волосы, как у Гийома. Тебе не кажется, что они похожи?
Я ответила:
— Твой мне нравится больше. У него нет цены.
Тётя дала мне Гийома на руки. И я второй раз в жизни дала ему соску.
ВОСКРЕСЕНЬЕ С ДИНОЗАВРАМИ
Жан-Иву Даниону
Только поняв и простив своих родителей, мы становимся взрослыми.
Eсли бы я был матерью семейства, я бы всё время играл со своими детьми. Обожаю играть. Всегда, когда я вижу электрическую железную дорогу, я снова становлюсь девятилетним мальчишкой в коротких штанишках. А тартинки, которые моя мама…
— Я ухожу, — повторяет жена, — ты уверен, что тебе не будет трудно?
Я смеюсь:
— Это тебе будет трудно — не мне! А у нас будет потрясающее воскресенье! Поцелуй своих родителей от нас всех. Поторопись, а то поезд уйдёт без тебя!
— Я тозе еду на поезде! — раздаётся детский голос за моей спиной.
— Нет, Артур, — весело говорю я, — едет только мама. А ты остаёшься с Кентеном и папой. Мы хорошо прове…
— Мама! — вопит Артур. — Возьми меня!
Какой душераздирающий крик. У меня от него мурашки по коже.
— Ну Артур, папа сводит тебя в парк, — шепчет мама, — а потом ты пойдёшь в булочную за конфетами. Хорошо?
— Нет хорошо, — говорит Артур, почти уступая уговорам.
Жена поворачивается к нашему старшему сыну:
— Ну дай всё-таки твоих динозавров братику.
— Нет! — ревет Кентен. — Он их грызёт! У моего бронтозавра уже почти весь хвост отъел…
— Хочу ботозавра, — облизываясь, говорит Артур.
Жена пользуется моментом, чтобы исчезнуть.
— Папа, — канючит Артур, — ну дай ботозавра!
Нужно уметь договариваться с детьми. Я поворачиваюсь к Кентену:
— Кентен, ты мог бы сам выбрать…
— Хватит уже! — вопит Кентен, — Хватит ему грызть моих динозавров! Вот я разве жую его плеймобили?
— На, жуй, — говорит Артур, протягивая ему пожарника.
— Видишь, какой он добрый, — говорю я Кентену.
— Он дурак! — кричит Кентен.
Я в шоке.
— Сам дурак! — отвечает Артур.
Я начинаю шёпотом возмущаться:
— Слышишь, Кентен? Ты слышишь, как он говорит? Это ты виноват. Если бы ты не грубил всё время…
Кентен врывается в свою комнату, хватает охапку жёлто-зелёных динозавров.
— На, жри их, жри их!
Артур равнодушно смотрит на них:
— Хочу ботозавра.
— На, забирай! — говорит Кентен. — Зажрись!
Раунд первый. Победитель — Артур. Он хватает бронтозавра. Ну что же, наверное, он уже проголодался. Я весело бросаю:
— Кто хочет чудесного горячего шоколада?
— Я буду чай с молоком, — ворчит Кентен.
— Хочу кака-колу с трубочкой.
Если бы я был матерью семейства, я бы добавил фантазии в серую повседневность. Так всегда делала моя мама.
Я приготовлю на завтрак гренки.
— Посмотришь, как это вкусно! Гренки! М-м-м…
Когда я был маленьким, мама устраивала нам сюрпризы за столом. Например, мог быть обед из четырёх десертов. Мы сегодня начинаем с йогурта с фруктами, затем идёт фруктовый салат, фруктовый пирог с…
Я возвращаюсь к потрескивающим на сковородке гренкам.
— Твои гренки чёрные. Почему? — спрашивает Артур.
— Потому что они хорошо согрелись! — со смехом отвечаю я.
— Потому что они сгорели, — звучит мрачный голос за моей спиной.
У Кентена совершенно нет чувства юмора. В то время как чувство юмора необходимо, чтобы пережить мелкие бытовые неприятности — такие, например, как сгоревшие гренки.