Генерация кантри
Из музыкального направления, которое сейчас называется кантри, вышли практически все направления современной рок-музыки. Это крайне важное заявление, поскольку, по странности, рождение рок- н-ролла приписывают черным американцам. Если в деле спиричуэлс, особенно соул, нет сомнения, это типичное немузыкальное, чисто голосовое занятие без музыкального крепежа, то блюз, к примеру, приписать им невозможно. Всё вышло из кантри.
В полном смысле кантри можно назвать музыкой народной, потому что это была музыка белого рабоче-крестьянского населения Америки, эмигрантов, которые привезли из Европы свои напевы, синтезированные затем в кантри — собственно, музыку страны (country), простора, поля, земли. Это были импровизированные непрофессиональные музыканты, которые играли в полях, на простых ковбойских вечеринках. В стиле всегда ощущается простор, а в самих песнях жизнеутверждающие мотивы.
Очевидным для кантри было то, что не совсем очевидно сейчас — песня должна была петься, не просто исполняться так, что её никто не мог воспроизвести, а так, чтобы её могли подхватить многие, подпеть всей массой собравшегося народа. И второе, чтобы под песню можно было потанцевать. Поэтому песни имели одновременно внятную мелодическую и ритмическую основу. Причем кантри расширяло стилистическую основу песен для того, чтобы расширить арсенал танцевальной составляющей.
На первом этапе свойства стилю давали гитара и скрипка в удивительный романтическом сплаве — в балладе — и ловкий стереоритм в танцевальном ритмическом драйве. Синтез скрипки и гитарной группы из ритм-гитары и сольной гитары до сих пор отличает только стиль кантри. Неотъемлемой частью кантри является голос, как правило, солистки. Кантри — женский голосовой стиль. Женский голос должен быть юный, романтический, чистый и непосредственный, немного детский и чувствительный. Так и хочется представить поющую прелестную леди, вроде Долли Партон c песней I wasn’t God Who made honkey, или Лоретты Линн с песней «Любовь — основа», или Тани Такер c песней «Как зовут твою маму?», которая любила внести характерную для позднего женского кантри хрипотцу в голос.
Мужское начало, когда мужчинам стало незазорно петь перед людьми, прибавило, конечно, развязности, этакой ленивой мечтательности. В песне Джона Пейчека «Держись вместе с Джоном» это заметно. Но мужчины привнесли в кантри интересные стилевые новшества, например, мягкую вибрацию голоса и лёгкий дрожащий горловой звук, которым потом стали злоупотреблять многие рокеры. В песне Рэнди Тревиса Paradise мера соблюдена.
Включение барабанной группы изменяет стиль, он делает первые шаги к собственно рок-н-роллу. Со временем скрипка стала уходить в пользу ритмического начала — в пользу гитарной группы, дающей лёгкое музыкальное качество. Самая известная эталонная песня в стиле кантри с переходом в рок-н-ролл — «Желтая Река» группы «Кристи». Окончательный переход кантри в рок, но с остатками кантри, произошёл у группы «Криденс» (Creedence), с знаменитым Джоном Фогерти. В шуточной песне «Привет, Мери Лу» сохранилось все обаяние ковбойских вечеринок.
Король рок-н-ролла Пресли может быть вполне назвал королём кантри, потому что он пропел всё из кантри — от баллад до твистовых шлягеров, которые знали ещё вечеринки пионерских поселений.
Самое интересное, что замена скрипки, как более академического инструмента, на более «приближенный» к слушателю, приобретала оригинальные версии, к примеру, мужчины привнесли в кантри губную гармошку, для которой нужны были ёмкие лёгкие. В песне Клиффа Ричарда Evergreen tree губная гармошка заменяет скрипку. Занятно, это точно.
Интересно, что поиски замены слишком лирической скрипки вызывало к жизни, к примеру, аккордеон, что придавало песням кантри новые оттенки. Несмотря на то, что клавишные были в тени, они придавали новое обаяние кантри. Это очень мило звучит в песенке в стиле кантри известной группы Wishbone Ash — Baby, Don’t mind.
Самая известная группа, отдавшая все своё творчество этому стилю — Eagles («Орлы»). Стилистика и тематика не изменились, только скрипки заменили электронные возможности. В песне «Девушка из прошлого (вчера)», The girl from yesterday, слышно как скрипичную партию выполняет меланхоличная соло-гитара. Кстати, самая знаменитая песня группы, «Отель Калифорния», конечно же, идёт от баллады в стиле кантри.
Стиль кантри настолько силён своей прелестью, что некоторые сильные музыканты всю жизнь играли кантри, достаточно вспомнить Донавана, который из стиля взял возможность доверительного разговора гитары со слушателем в простой, неконцертной обстановке, что породило традицию, в частности, бардов в России. В песенке «Цвета», «Colours», все достоинства доверительного кантри можно прочувствовать.
Вечным пленником кантри остался Боб Дилан. Даже в звездном объединении Traveling Wilburys с Харрисоном, Орбисоном, Линном он настоял на своём кантри в песенке If you belonged to me.
До сих пор даже самые истовые рокеры возвращаются к кантри как к своему источнику. Целый альбом в стиле почвенного, раздумчивого кантри (Raising sand, 2007) записал лидер «Лед Зеппелин» Роберт Плант с Алисон Краусс. Это после боевых четырёх альбомов цеппелинов и ударной «Лестницы» в альбоме звучат столь характерные для кантри сентиментальный дуэт мужского и женского голоса, возвращающий нас к настоящему и подлинному. Причём Плант ничего не стал сочинять — он стал возвращать песни, к примеру, прелестную, уже потерявшую автора, песню — Your long Jorney.
Понятно, что стили формировались в разных группах, но везде нужна справедливость. Если блюзовый ритм взяли чёрные и сделали из него страдательной упрощённый полуречитатив, это не значит, что они этот стиль создали. В любом деле нужна справедливость.
Стиль дикси
После того как кантри «поплыл» в мир джаза, потом рок-н-ролла, американцы, в борьбе за самобытность, создали стиль дикси, включив совсем неамериканское банджо, которое стало как раз оптимистическим звучанием почвенной Америки. Недаром латинская основа названия стиля переводится как «я сказал», или даже «я уверен».
Дикси некоторые специалисты представляют как чистый кантри, мы же его выделяем в отдельную стилевую группу. Это уже песни не поля, костра, вечеринки, а песня дороги, романтики неизвестного пространства, ветра. Вступление мужского голоса в кантри, как мы говорили в предыдущей статье, произошло позднее, что и повлекло кантри в стиль dixi — динамичный, энергичный, наступательный, как в песне Фила Кармена. Достаточно послушать его, чтобы удостовериться, что недаром диксиленд, не теряя своих кантри-корней, образовал целое направление путешествующих музыкантов.
Качественным инструментальным подтверждением стало включение в оборот банджо, начавшего определять настрой в дикси. А банджо всё-таки не гитара. Это такая американская балалайка, не дающая ошибиться в стиле. Если послушать Билла Монро Shedy Grove, который играет чистый дикси, то становится ясно, что кантри образует новую смысловую и музыкальную тональность. В дикси звучат разбитные веселые нотки путешествующих музыкантов. Из стиля практически уходит женский голос, не способный поспеть за сумасшедшим стилем дикси. Та стремительная скорость ритма, которым отличался кантри- танец, в дикси сменился неостановимым движением всех частей тела вообще. Дикси-данс стал танцем для самых устойчивых и подвижных.
Конечно, дикcи — это музыка для непослушных оптимистов. Ни дорога, ни неприятности не могут их остановить на пути. Поэтому к голосу лидера, соло- исполнителя всегда присоединится вся команда, чтобы подхватить мощный позыв банджо.
Оптимизм, который иногда называли щенячьим, отсутствие женщин в ансамбле объясняется на самом деле тем, что стиль рождался в военной среде. Само название связывается с понятием dixy и даёт прямые ассоциации: походный кухонный котел, походный котелок. Дикси сначала пели пляшущие солдаты, которым легче под суматошный ритм было справляться с недугами и страхами. В мирное время солдатики сбивались с коллективами и путешествовали по стране, после чего получили название диксиленды. Путешествующие музыканты старались отличиться во всём: украшали свои повозки картинками коровок в шляпах, коняшками с банджо в копытах, а сами обряжали себя в самое несусветное, но непременно весёлое и забавное. Часто диксиленды образовывались родственными группами, как правило, братьями и сестрами, и пели про свои теннесси, калифорнии, фениксы и нью-мексико. Приятная группа из таких родственных партнёров — Kruger Brothers.
Конечно, это не значит, что дикси не пели женщины, у них просто оптимизм получался слишком лирическим, поэтому они брали только элементы дикси, в частности, бормочущее банджо, как в песенке группы Teach in — Fly away.
Нельзя сказать, что дикси имел мировое признание, это всё-таки очень американская, почти сугубо национальная версия кантри. Тем не менее, стиль остался и живёт, постоянно находится в переформатировании. То из стиля черпается ветреный оптимизм, то как раз своеобразный диксишный лиро-иронический скептицизм, хорошо услышанный не требующим представления Марком Нопфлером в сольной песенке Aketay Axe. Конечно, у Нопфлера и здесь не обойдётся без фирменной гитарного периода, но всё в стиле!
Вообще, стремление найти политический стержень в политике стиля, может быть, натяжка, однако отрицать политическое значение стиля тоже нельзя. Если говорить о сохранении духа прерии, Дикого Запада, пионеров, осваивающих на кибитках огромные пространства, то, кроме дикси, передать оптимизм этих пионеров было нечем. Дикси сохранял этот оптимизм первопроходцев, что имеет до сих пор огромное значение для внутренней Америки малых городов, ранчо и хуторов. Несметное количество разнообразных внутренних фестивалей поддерживают эту Америку, несмотря на то, что она давно уже считается «нерентабельной».
Играл ли «Yes» прогрессив-рок?
Когда нужно было отличить небольшой музыкальный нюанс одной рок-группы от другой, использовались первые попавшиеся под руку слова. Да и сами группы стремились для места на музыкальной арене как-то себя отличить, чтобы заметили.
Но те времена прошли. Сегодня уже небезразлично, как музыкальные явления называются, потому что многое уже прочно стало классическим. А это значит, что случайные, проходные, рекламные названия сегодня выглядят странно, потому что входят в противоречие с сутью явления.
Назрела новая стилистическая классификация рока.
Мы хотим отметить странность, замеченную еще в момент зарождения явления, названного «прогрессивным роком».
К 1967–1968 годам стало понятно, что ритмическая, кантри и блюзовая основы рока себя начинают исчерпывать. Многие группы пришли к необходимости подачи более сложных форм.
Второй причиной обращения к более сложным формам стала претензия со стороны английских и американских консервативных арт-критиков к рок-н- роллу как явлению примитивному, разрушительному и малохудожественному, оставшемуся на уровне трёх аккордов и «подворотни». Действительно даже «Битлз» не скрывали, что не знают нотной грамоты и не являются мастерами инструментов.
Этот вызов восприняла продюсерская среда, начав усложнять рок. Первыми, разумеется, были «Битлз». Для этого Эпштейн их запер с 1965 года в студию, и они записали пять альбомов с новыми элементами.
Но они не стали музыкантами как таковыми. Они были и остались гениальными песенниками, но в их музыке гитары играли вторичную роль. Строго говоря, музыкантами, то есть делающими именно музыку, их назвать нельзя.
И продюсеры начали новые проекты.
Новые возможности им помогли дать новые инструменты. Таким инструментом стал появившийся в рок-группе мощнейший трехъярусный орган. Как электрогитара перевернула кантри, так орган перевернул «гитарный» рок-н-ролл.
В рок пришли классические музыканты с консерваторским образованием. И Лорд, и Вейкман, и Эмерсон были «классиками».
Пришла группа «Yes», которая ввела мощные инструментальные обороты, симфонические периоды и удивительные по красоте органные вставки. Группа Эмерсона вообще пошла дальше всех — она воспроизвела рок-версию знаменитой фортепианной вещи Мусоргского «Картинки с выставки». Если сравнить с оригинальным исполнением, к примеру, Святослава Рихтера и Эмерсона, то в лучших частях не отличить по мастерству, особенно с учетом, что у Эмерсона был орган.
Так вот, обращение рок-н-ролла к классическим техникам, симфоническим элементам, сложным и удлиненным музыкальным партиям назвали «прогрессивным роком», «прогрессив-рок».
Мы уже не будем иронизировать на тему прямого парадокса — то, что воплощало консервативное, классическое начало рока назвали… прогрессивным.
Конечно, можно понять продюсеров и менеджеров тех времён — им нужно было подчеркнуть качественный рост музыки. Но на сегодня этот термин стал абсурдным. И с ним надо расстаться. Тем более уже к середине 1970-х стало понятно, что термин вызывает споры. Тогда глэм-рок и диско становились… ретроградными. Оценочность, позиционность и политизированность термина была слишком неудобная и спорная: почему, например, «Yes» — прогрессивный, а «Deep Purple» — тяжелый? А тяжёлый уже не прогрессивный? Мы же забрали бы термин с тем, чтобы освободить его от рок-накипи как политизированный.
Но тогда как назвать стиль «Yes»? Что они начали играть?
Вообще есть вполне приемлемые термины, которые появились уже тогда. Я бы выбрал или взаимодополнил два термина: арт-рок и симфорок.
Арт — подчеркивало начало классического искусства. Не надо забывать, что в те времена рок-н-ролл как искусство не воспринималось. А воспринималось как молодежное, такое уличное увлечение, а музыканты как переодетые ковбои, пришедшие на вечеринку повеселить друзей — таких же ковбоев — как говорится, от сохи.
Усложнение стало официальным переходом рок- н-ролла в разряд музыки. Симфоническое начало стало только формой детального уточнения и перехода рока в жанр симфонии, что закрепили в своей симфонии «Tabural Bells» Майк Олфилд и в рок-опере «Иисус Христос — суперзвезда» Уэббера.
Поэтому понятие прогрессивного рок- исследователям надо оставить в покое. Прогрессивный рок «Yes» не играл. Он просто начал вменять рок-н-роллу классические черты инструментального начала и симфонизма.
Солдат или раб… фортуны или судьбы?
Часто говорят, как рок-н-ролльную песню ни переводи — сойдёт. Какая разница, какие слова — главное звук, драйв, а слушатель сам уже досочинит то, что он хочет услышать. В этом утверждении есть своя логика, потому что непритязательность массового слушателя, в особенности неанглоязычного, известна. Есть миллионы людей, которые вообще не понимают, что поют рок-певцы и, самое интересное, не особо стремятся понимать. Однако есть эпохальные песни, которые перешли в разряд классики, а значит более глубокого изучения. К этому подталкивает множественное использование этих песен в намекающих политических процессах. Среди таких песен пронзительная «A soldier of fortune» — песня Блэкмора, Deep Purple, в исполнении Ковердейла, 1974 года.
Что важно в этой песне, посвященной наёмникам — «солдатам удачи»? Это песня осуждения или оправдания, или просто печали? С учетом того, что наёмники — одно из самых спорных явлений в боевой истории вообще — начиная от наёмных войск, ландскнехтов, казаков и проч., поскольку это люди, воюющие за деньги, отношение к ним было разное — от презрительного до уважительного. Так вот, в этой песне непонятно — уважение к ним звучит или не особо?
Эта двойственность отражается в переводах.
Дело в том, что «фортуна» переводится многими по-русски как «судьба». Но это неправильно. Фортуна, напомним, это греческая богиня счастливой судьбы, точнее просто дарованного с неба счастья, в просторечии удачи — того, чего человек не добивается сам, а ему это дается по случаю, при стечении обстоятельств. Он становится рабом совершенно эфемерных вещей. А ведь, между тем, песня посвящена стареющему наёмнику, который потерял (точнее, не приобрел) ничего, кроме воспоминаний и утраченных надежд, при этом оставшись заложником удачи. Это значит, переводить слово fortune по-русски как «судьба» нельзя. Либо фортуна, либо удача. Тогда песня приобретает трагический оттенок: солдат всю жизнь гнался за удачей и… не догнал её! При этом у него нет другой судьбы — только ждать и ловить удачу. Но время прошло. И тогда в песне появляется настоящий оттенок трагизма — бесполезности погони за удачей, потому что можно остаться ни с чем. Остались одни воспоминания — о жужжании вертолётов.
Трагизма добавляет второй смысл слова «солдат» — именно раб, то есть невольник. Получается, что на русский язык эта песня должна переводиться как «Невольник (раб) удачи». Это совсем другое дело.
Несомненно, песня имеет политический подтекст: в ней сомнение в том, стоит ли быть рабом удачи, если это не то, что делает человек своими руками? А если учесть, что за удачей стоят жизни многих людей, которых «солдат удачи» послал на смерть, то возникает вопрос: а тогда ради чего?