ком.
Мак понятия не имел, что вне съемочной площадки Зейн пристает к Ингрид – преследует ее, назначает свидания, осыпает подарками и цветами. Его знаки внимания не поощрялись – у Ингрид уже был друг. Она сказала об этом Зейну, но он, не вняв словам Ингрид, продолжал преследовать ее.
В день, когда должна была сниматься сцена изнасилования, Ингрид очень нервничала. Сидя в гримерной, она призналась в этом Маргарите.
– Хочешь, я поговорю с Маком, – предложила Маргарита. – Может, тогда тебе будет спокойнее.
Ингрид покачала головой.
– Нет, я уверена, что Зейн не хочет мне зла. Он запутался; все идет так, словно я – та героиня, которую играю, а он – мой бывший парень. Это странно, но мне кажется, ему это помогает.
– Не беспокойся; мы все будем на съемках и присмотрим за тобой.
Сцены изнасилования снимать всегда трудно, но с Зейном это было еще хуже, чем обычно. Он вымещал свое недовольство на Ингрид, грубо, несмотря на все предостережения Мака, обращаясь с ней на репетиции.
Когда подошло время первого дубля, Зейн озверел.
– Прекратить! – скомандовал Мак.
Зейн навалился на Ингрид, насильно целуя ее, срывая с нее одежду.
– Прекратить, твою мать! – заорал Мак, но Зейн и не думал останавливаться.
– Сумасшедший ублюдок! – Мак подбежал и силой оттащил Зейна от Ингрид, которая была изрядно потрепана. – Тупой козел! – прорычал Мак. – Что ты делаешь?
Глаза Зейна были холодны и пусты.
– То, что вам надо, – ответил он. – Я играю.
– Когда я говорю «прекратить», ты должен слушаться. Я руковожу здесь, это мой фильм, и ты обязан подчиняться. Убирайся с глаз моих!
Тут Мак наклонился, помогая Ингрид встать.
– Все в порядке, милая?
Она кивнула, пытаясь улыбнуться.
– Сцена получилась? – с надеждой спросила она.
– Конечно, – ответил Мак.
– Снято! – крикнул он. – Я не собираюсь еще раз заставлять тебя проходить через это.
В этот же день Зейн отправился к трейлеру Ингрид. Думая, что он пришел извиниться, она впустила его. Между ними вспыхнул скандал – даже у терпения Ингрид были свои пределы.
Зейн попытался изнасиловать ее, утверждая, что она провоцирует его. Ингрид стала сопротивляться, и они упали с трейлера.
Все произошло слишком быстро.
Только что они боролись, и вот уже Ингрид лежит на земле мертвая.
Ее жизнь и карьера оборвались, и Мак чувствовал, что виноват в этом только он.
– Что ты делаешь, солнышко? В дверях кабинета стояла Шарлин, завернувшись в светлый, персикового цвета пеньюар, лишь частично прикрывавший ее пышную грудь.
– Шарлин, – терпеливо сказал Мак, – ложись спать. Уже три часа утра.
– Знаю. – Она дрожа вошла в комнату. – Это я и хотела тебе сказать.
– Я изучаю сценарий, – сказал он.
– Нет.
– Да.
– Иди спать, – тоном искусительницы произнесла Шарлин. – Мне одиноко.
– Нет, лапочка, я занят.
Она увидела фотографии, и, прежде чем он успел остановить ее, взяла одну из них. На фото пятнадцатилетний Мак стоял рядом с Лукой Карлотти.
– Кто это? – полюбопытствовала она. – Твой отец?
– Нет, он мне не отец.
– А кто?
– Друг семьи. Шарлин всмотрелась.
– У него гангстерский вид.
Мак неестественно засмеялся и, выйдя из-за стола, забрал фотографию.
– Гангстерский? Скажешь тоже! Она потянулась к фотографии.
– Дай-ка еще посмотреть. Как получилось…
Он взял ее за руки и, поцеловав, заставил замолчать.
Шарлин не возражала. Они ведь не в спальне, так почему бы и нет?
Распахнув пеньюар, он посадил Шарлин на письменный стол и грубо задрал на ней рубашку.
– Милый, – хрипло прошептала она. – Дети… Они могут войти.
– Все спят, – заверил он, дотрагиваясь до пушистого треугольника между ее ног. – Кроме того, мне всегда казалось, что ты любишь опасность.
Произнеся последнее слово, он вошел в нее. Она была не вполне готова, и в этом, пожалуй, было кое-что.
– Мак…
Его руки нашли ее грудь, и он продолжил начатое. Она запрокинула голову и вздохнула. Вскоре они двигались в едином ритме.
ГЛАВА 27
Работа с Квинси отнимала у Майкла много времени. Кроме дела Марджори Сандерсон, Квинси вел еще несколько дел, выслеживая неверного мужа по поручению ревнивой жены и обеспечивая безопасность телезвезды-наркоманки.
– Мы должны не допустить, чтобы ее имя попало в газеты, – сказал Квинси. – Каждый раз, когда девчонка выйдет из дому, накурится, подерется или устроит скандал в клубе, мы должны подкупить людей и убедиться, что эта история не попадет в бульварные листки.
– Работа, судя по всему, круглосуточная, – заметил Майкл, потягивая из бутылки безалкогольное пиво.
– С нею всегда телохранитель. Каждое утро он отчитывается передо мной. Если что-нибудь происходит, я все улаживаю, и мне неплохо за это платят.
– Кто?
– «Орфеус Студиос». Она работает для их телекомпании. «Орфеус» занимается многими вещами.
Они сидели перед телевизором в доме Квинси, смотря вполглаза матч по бейсболу. Эмбер приготовила на ужин картофельное пюре и жареного цыпленка и легла спать, потому что завтра они с Квинси и детьми с утра собирались ехать кататься на лыжах в Биг-Беар. Майкл вызвался присмотреть за домом.
– Помнишь телерепортера Розу? – спросил Майкл, откидываясь на спинку дивана. – Я недавно встретился с ней, и она передала мне целую сумку писем. Я прочел их. В основном письма от женщин.
Квинси не отводил глаз от телевизора.
– И что они пишут?
Майкл, пожав плечами, вытряхнул из пачки сигарету.
– Сам знаешь… – Он слегка смутился. – Хотят выйти за меня замуж, иметь детей.
Квинси усмехнулся:
– Хотят переспать с тобой, так?
– Очень забавно. – Майкл закурил.
– Но правильно, да?
– Там была пара интересных писем, которые стоят внимания.
– Почему ты так думаешь?
– Возможно, это ерунда, но мне необходимо действовать. Полицейские ничего не нашли, я звоню им каждый день.
Он достал из кармана два письма и протянул их Квинси.
– Посмотри сам.
Первое письмо было написано на надушенной бумаге с цветочками наверху. Квинси пробежал его глазами:
«Уважаемый мистер Скорсини, я видела вас по телевизору. Я могу помочь вам. Чтобы связаться со мной, дайте объявление в разделе личных сообщений в еженедельном журнале Беверли-Хиллз номеру 213. Будьте готовы заплатить десять тысяч долларов наличными за информацию. Ваш ребенок стоит этого. Друг».
– Что ты думаешь об этом? – спросил Майкл.
– Из тебя хотят вытянуть деньги.
– Ты так считаешь? – Майкл выпустил струю дыма.
– Да, я так считаю. – Квинси заерзал на диване. – Боже мой, Майкл, если Эмбер увидит, что ты куришь в доме, ее удар хватит.
– Еще одна затяжка – и все.
– Надеюсь. А что в другом письме?
– Прочти.
Квинси развернул записку без подписи, нацарапанную на простой бумаге:
«Хирон Джонс в Лас-Вегасе. Он знает, где твой ребенок».
– Что ты собираешься делать? – спросил Квинси, отложив письмо. – Мчаться в Вегас, искать Хирона Джонса?
– Роза Альварес просила меня сделать еще одно телеинтервью. Может, я сделаю это и посмотрю, что получится.
– Чем больше ты будешь появляться на телевидении, тем лучше для нашего бизнеса. Знаешь, в Голливуде говорят – плохой популярности не бывает.
– Господи, Кви, вот уж не думал услышать, как ты цитируешь голливудские поговорки.
– Поживешь здесь – тоже будешь так говорить.
– Я же не ты.
– Спасибо, – ухмыльнулся Квинси.
Он встал с дивана, отправился на кухню и принес еще банку «Хейнекена».
– У тебя есть номер телефона, по которому можно будет нас найти? – спросил он, возвращаясь в комнату.
– Да-да.
– Если что-нибудь произойдет…
– Я позвоню.
– Тебе бы лучше поехать с нами, но нет же, ты хочешь остаться здесь в одиночестве.
– Ты так говоришь, словно я это делаю для собственного удовольствия. Я не смогу успокоиться, пока не найду Беллу.
– Понимаю. Слушай, ты уверен, что справишься, если позвонит Марджори Сандерсон?
– Да, Кви.
– Знаешь, я ничего не могу поделать – парень не звонит и не пытается увидеться со мной. Ему даже статью не пришьешь. Письма приходят нерегулярно, и все они отправлены из разных мест. Все, что мы можем, – следить за ситуацией, убеждаясь, что с девочкой все в порядке. Она… ну… невротик.
– Я заметил.
– В этом все дело, я думаю. Ах, да, мне позвонили из «Орфеус Студиос», просят встретиться с режиссером Маком Бруксом.
– Чего он хочет?
– Не знаю. Мы поедем к нему на съемки в понедельник.
– Ты говоришь, что мы посмотрим, как снимают настоящее кино?
– Восхитительно, не так ли? Они переглянулись и засмеялись.
Квинси, Эмбер и дети уехали рано утром. Майкл, встав с постели, решил позвонить матери. После смерти Риты он дважды разговаривал с ней. Разумеется, он сообщил ей об исчезновении Беллы, но она и не подумала позвонить ему, чтобы узнать, как продвигается расследование и как у него дела.
Она сразу же подняла трубку, что было приятно: значит, с Эдди ему разговаривать не придется.
– Привет, ма, как дела? – фальшиво-бодро спросил он.
– Все так же, Мики, – она устало вздохнула, – как обычно.
– Хорошо.
– Ты не собираешься возвращаться?
– Нет, мама. Не могу. Останусь здесь, пока не найду Беллу.
– Это правильно. Ты должен остаться.
В ее голосе не слышалось особого участия.
– Как ты живешь? – спросил он. – Эдди не распускает руки?
– С Эдди все в порядке, Мики. Он тяжело и много работает. Ты всегда был плохого мнения о нем, но он делает все, что может. Это помогает ему жить.
«Помогает, еще бы!» – кисло подумал Майкл.
– Он уже старик, Мики, – добавила Вирджиния дрожащим голосом. – А я старуха.
– Ты не старуха, ма.
– У меня пошаливает сердце и поднимается давление.
– Ну-ну, ты еще нас всех переживешь.