– Джерри?
– Джерри Раша. Они уже проводят рекламную кампанию.
– А ты что думаешь по этому поводу?
– Я не уверен, что это сработает. Я предоставлю право решающего голоса тебе. Если ты «за», мы даем этому ход.
– Если тебя это не очень возмутит, я согласен.
– В таком случае мне, пожалуй, стоит поехать к нему. Если мы пошлем ему предложение через его агента, нам придется ждать решения полгода, не меньше.
– Хорошая мысль.
– Я свяжусь с тобой позднее.
– Дерзай. – Мак положил трубку, сделав два огромных глотка виски и уронил голову на руки.
Именно в такой позе и застала его Шарлин, вошедшая в кабинет чуть позже.
– Дорогой, что случилось? – спросила она, подбежав к нему. – Что-то ужасное?
Он поднял голову. Его глаза были налиты кровью.
– Что еще может такого случиться, когда весь мир, в котором ты жил, летит в тартарары?
Ее глаза расширились.
– Что?
– Шарлин, – он мотнул головой, – мне столько всего нужно тебе рассказать…
Теперь она, кажется, прониклась важностью момента.
– Любимый, ты же знаешь, что можешь мне рассказать все, что угодно.
Он не успел ответить, как в кабинет вихрем ворвался его сын Кайл, парень ростом шести футов трех дюймов.
– Пап, мне нужно с тобой поговорить. Меня уже достала эта ржавая жестянка, которую мне по твоей милости приходится водить.
Шарлин бросила на него гневный взгляд.
– Ты что, не видишь, что мы разговариваем? Тебя разве не учили, что, когда входишь, принято стучать?
– Я всего лишь хочу поговорить с моим отцом, – недовольно пробурчал Кайл. – Эка важность!
– О твоей машине мы поговорим завтра, – отрезал Мак, выпрямившись в кресле.
– Завтра я собираюсь смыться из дома с утра пораньше.
– Прости, что я не могу вписаться в твой напряженный график, – съязвил Мак.
– Не будь занудой, пап. Когда я был на Гавайях, мама говорила мне, что она слышала, будто эта марка машин небезопасна. Она сказала, что мне не помешала бы другая тачка, и как можно быстрее.
– Мне глубоко наплевать на то, что там говорила твоя мама! – заорал Мак; он был в бешенстве. – Проваливай отсюда! И на будущее – изволь стучать, прежде чем вламываться ко мне!
Кайл повернулся к нему спиной.
– Какой же ты гад! – пробормотал он, с треском захлопывая за собой дверь.
– Я хочу уйти отсюда, Шарлин, – заявил Мак, помотав головой. – Пойдем в гостиницу.
Ее лицо озарилось радостью. Гостиницы она всегда любила.
Грэнт ответил на звонок Боско Нанни и записал заказ. Крупная блондинка и маленькая, большегрудая и рыжеволосая.
– Это поздний заказ, – важно протянул Грэнт, освоившись с ролью большой шишки. – Боюсь, что это влетит вам в копеечку.
– О чем речь? О сотне? Двух?
– Мы держим только первоклассный товар. Пять тысяч.
Боско издал длинный приглушенный свист.
– Пять штук, мать твою!..
– Поверьте мне, удовольствие того стоит, – заверил Грэнт.
: – Черт!
Но он не отменил заказ. Они назначили место встречи, и Грэнт, распрощавшись с заказчиком, послал запрос Черил – выяснить, кто из девиц свободен.
Сисси, блондинка, вполне подойдет. Он хорошо ее натаскал – для любителя она справлялась совсем неплохо. Конечно, она не особенно пышна, но никаких изъянов у нее не было, и нареканий от клиентов не поступало.
С рыжей было сложнее. В их списках таких числилось только три, и все были уже заказаны. Черт подери! Он заломил такую несусветную цену, и оказывается, что рыжеволосая накрылась.
Черил была в косметическом салоне. Он позвонил туда, но секретарша сказала, что она только что вышла.
Он нетерпеливо ждал, размышляя о том, какие последствия могут быть, если его высокопоставленный папочка вдруг выяснит, чем его чадо занимается: эти кинозвезды терпеть не могут скандалов, если они только не приносят пользу их карьере.
А собственно, что для его родителей вообще имеет значение? Временами Грэнту казалось, что он появился на свет только затем, чтобы стать подходящим фоном для фотографий. Детские воспоминания. Слащавый, сюсюкающий голос матери:
Папочку фотографируют для «Лайф».
Папочкина фотография будет на обложке «Тайм».
Папочку снимают для «Ньюсуик».
И почти каждый раз маленькому Грэнту приходилось позировать вместе с папочкой, чтобы продемонстрировать, какой Грэнт Леннон прекрасный человек и примерный семьянин. Это делалось в пику тем скандальным журналам, которые всегда выставляли его величайшим бабником в городе.
Быть голливудской знаменитостью означало создать ореол святости вокруг своего имени, и публика обожала этот очаровательный фантом по имени сэр Грэнт Леннон.
Дерьмо собачье. Просто дерьмо. Вот почему Грэнт общался с Черил, Джорданной и Шепом. Потому что они все были вываляны в одинаковом дерьме. Они все выросли в одинаковых условиях. И эти условия нельзя было назвать райскими. Хотя Грэнт изо всех сил изображал, что так оно и есть.
Нелегко было иметь такого отца, как Грэнт Леннон. Нелегко было носить то же имя. Алкоголь и сильнодействующие наркотики были постоянными спутниками его жизни, но иногда даже с их помощью было невозможно сбежать от реальности. А реальность заключалась в том, что он был всего лишь бледной тенью своего выдающегося папаши и никогда не смог стать самим собой.
Когда Черил приехала домой, ему достаточно было бросить на нее один взгляд – и явилось блестящее разрешение проблемы.
Ее рыжие волосы были просто роскошны. Это было ее главное достоинство. Кроме того, Черил, с тех пор как начала заниматься их прибыльным бизнесом, стала выглядеть очень привлекательно.
– Ты никогда не подумывала о том… – начал он.
– О чем? – перебила она, снимая с плеча сумку.
– Выпей чего-нибудь.
– Зачем?
– Возможно, тебе это действительно нужно. – Он направился к бару.
Она плюхнулась в кресло и скинула туфли, разминая ноги.
– Мне приятно, что ты рядом со мной, Грэнт. Не представляю, как бы я справилась без тебя.
– Слушай, а как твоя любовь к приключениям, острым ощущениям? – бросил он пробный камень, наливая ей полный стакан водки.
– Живет и здравствует, а твоя? Он протянул ей стакан:
– Не хочешь развлечься?
– Почему бы и нет?
Ей было чертовски интересно, что за этим последует.
– Какой у тебя рост? – спросил он, ставя на стеклянный кофейный столик бокал с кока-колой.
– Пять футов четыре дюйма, а что?
– Некоторые считают людей такого роста маленькими, правда?
Она глотнула водки и уже собралась запить ее кока-колой.
– Вот уж спасибо.
– Не обижайся.
– Я и не думаю.
Он протянул ей заранее приготовленную щепотку белого порошка, который обошелся ему в двадцать долларов.
Она села прямо на стол, поднесла порошок к левой ноздре и с наслаждением втянула его в себя. Почти тотчас же она почувствовала умиротворение и прилив чувственности – и то и другое было совсем неплохо.
– Так в чем я должна участвовать? – спросила она, лениво развалясь в кресле.
Мысли вихрем проносились в мозгу Грэнта. Она была рыжеволосой. Не слишком высокого роста. Грудь – не то чтобы огромная, но вполне приличная – сойдет. Это должно сработать. Все, что угодно, лишь бы уломать ее.
– Черил, – проворковал он, подсев к ней.
– Да, Грэнт?
– Ну… Впрочем, это неважно.
– Что неважно?
– Ты, наверное, не захочешь…
– Чего не захочу? – Она была заинтригована.
– У меня возникла сумасшедшая идея. Но это пустое. Я даже не решаюсь высказать ее вслух.
– Грэнт, – терпеливо произнесла она. – Как давно мы с тобой знакомы?
– Целую вечность.
– Именно. Так почему же ты не решаешься поведать мне о своей сумасшедшей идее?
Он пододвинулся поближе и подлил еще водки в ее стакан.
– Я когда-нибудь говорил тебе, что ты очень сексуальна?
– Нет, не говорил, – медленно протянула она.
– А теперь говорю.
Неужели наконец настал момент, которого она ждала всю жизнь? Неужели Грэнт действительно что-то почувствовал к ней?
– Ты тоже ничего.
Он пододвинулся поближе, его руки скользнули по ее плечам.
– У меня есть предложение, – промурлыкал он. – И если ты хоть наполовину такая девушка, какой я тебя считаю, ты не откажешься от него.
– Ты можешь мне объяснить, почему я согласился на эту авантюру? – спросил Бобби у Джорданны, когда они ехали вниз по Сансет.
– Просто ты хочешь, чтобы он участвовал в твоей картине, – совершенно логично заметила Джорданна.
– Да, но почему мы расхлебываем это вместе? – Он нервно хихикнул. – Зачем я тебя втянул во все это?
– Тебе нужна моральная поддержка, – заявила она. – А лучше меня тебе для этого никого не найти. Не забывай, что я твой личный помощник. Быть здесь – моя прямая обязанность.
Он прищурил свои голубые глаза.
– Вот как?
– Именно так.
Он подумал, что она предобрая девчонка, и, несмотря на их первоначальные стычки, она начинала ему нравиться.
– Я должен тебя предупредить кое о чем. – Он подумал о Джерри и его похотливой натуре.
– О чем?
– Ну, видишь ли, Джерри, хотя и старик, но не перестал быть бабником. Он может приударить за тобой.
Это рассмешило ее.
– Приударить? За мной?
– Ты справишься?
– Бобби, разборки с престарелыми ловеласами – мой конек.
– Приятели твоего отца?
– Да, когда мне было двенадцать.
– И не будем забывать Чарли Доллара, так?
– Я готова забыть о нем, а ты?
– Это уже отдельный разговор.
– Да?
«Интересно, почему это он всегда заводит разговор о Чарли? Уж не ревнует ли он к нему слегка?»
– В любом случае, – добавила она, – я вовсе не против того, чтобы Джерри положил на меня глаз.
– Вот как?
– Да, это игра мне нравится.
– Только не очень-то увлекайся. Как ты только что мне напомнила, мы едем к нему, чтобы уговорить его сняться в нашем фильме.
– Бобби, послушай, да он с небоскреба бросится – лишь бы сняться у тебя. Ты сам не осознаешь своей силы. – Она немного помолчала, потом добавила: – Ты очень неординарная личность. Ты особенный.