Он не мог находиться наедине с самим собой, если у него не было работы. Его раздражали люди, приходившие к нему, когда он работал. Но теперь, когда дело было сделано, он нуждался в человеческих голосах, обществе людей.
Джок придумывал объяснения своему нынешнему состоянию. Он слишком долго обходился без женщины. Без сексуальной разрядки. Впервые за много лет он снимал картину, не имея близких отношений с какой-нибудь девушкой из съемочной группы. Обычно, подбирая актеров, он отдавал какую-нибудь второстепенную роль девушке, которую собирался использовать таким образом.
Сегодня, когда последний фут отснятой пленки уже лежал в коробке, девушка, которая должна была принадлежать Джоку, находилась в трейлере Престона Карра.
Почти четыре недели Джок Финли жил один. Он испытывал потребность в женщине.
В какой-то момент он подумал о том, не отправиться ли ему на вертолете в Лас-Вегас к гостеприимному Тони. Но ему не хотелось встречаться с той девушкой. Кто знает, где побывал ее язычок за истекшую неделю? Можно ли заниматься любовью с девушкой, если у тебя перед глазами стоит ее ребенок с постоянно приоткрытым из-за больных миндалин ртом? Или такое бывает из-за аденоидов? В любом случае подобные ассоциации убивают чувственность.
Завтра. Завтра вечером. Луиза. Он может подождать. Он налил себе еще шампанского. Оно показалось ему слишком изысканным на вкус. Некоторые вещи предназначены только для знатоков, ценителей. «Дом Периньон». Человек пьет его и знает, что это — лучшее шампанское. Затем он понимает, что предпочел бы виски. В этом плане Джок походил на осветителей, рабочих, конюхов. Отчасти он был обычным, простым человеком, возможно, поэтому предвидел реакцию зрителей. Мог прочитать сценарий и сказать, понравится ли будущий фильм публике. Или посмотреть на актрису глазами простых людей.
Он переключился с «Дома Периньон» на виски, которое Джок заказал, чтобы сделать приятное Карру. Выпил несколько маленьких порций. Но они не изменили настроения. Финли по-прежнему страдал от одиночества. Телефона не было. Снотворное принимать не хотелось. Когда ему не спалось, он читал, ходил, думал, бодрствовал. Но не глотал таблетки. Это было бы признанием своей слабости.
Джок выпил очередную порцию и услышал торопливый, испуганный, нервный стук в дверь. Он быстро встал и почувствовал, что стоит не слишком твердо. Финли объяснил это тем, что он смешал шампанское с виски. Джок открыл дверь. Увидел Дейзи в наспех накинутом халате.
Взлохмаченные пряди светлых волос делали ее особенно привлекательной. Охваченный сексуальными фантазиями, он распахнул дверь пошире и улыбнулся.
— Я не могу найти Акселя, — задыхаясь, произнесла девушка.
Продолжая улыбаться. Джок сказал:
— Это вполне объяснимо. Проходи, дорогая…
— Мне нужна помощь! — перебила его Дейзи. — Что-то случилось! Прес! Прес!
Она разрыдалась. Джок обнял Дейзи. Он уже видел ее истерики, слезы; в таких случаях он оставался с ней до рассвета, боясь, что она может что-нибудь сделать с собой. Позже, приехав к себе, он звонил ей до тех пор, пока она, проснувшись, не снимала трубку. Но он еще не видел Дейзи в таком состоянии, в каком она находилась сейчас. Он помог ей спуститься по ступеням на землю и повел к трейлеру Карра.
Войдя в трейлер, он услышал тяжелое дыхание Карра. Боль мешала актеру глубоко дышать. Посмотрев на Преса, Джок увидел на его лице пот, страдания. Влажная грудь тяжело вздымалась.
Джок узнал симптомы. Вспомнил, что нужен кислород, побежал к трейлеру Акселя. По дороге Джок кричал:
— Лестер! Лес! Найдите мне Лестера Анселла!
Он ворвался в трейлер Акселя, нашел портативный баллон с кислородом и маску, побежал назад. Двери четырех трейлеров открылись. Джок не увидел там своего ассистента.
— Найдите Лестера Анселла! — крикнул он на бегу.
Вернувшись в трейлер актера, он приложил маску к его лицу, отвернул клапан, услышал шипение. Джоку показалось, что кислород помогает Карру, хотя уверенности в этом не было. Кожа Карра оставалась холодной и влажной, она приобрела странный желтоватый оттенок.
Дыхание стало более спокойным и ровным, хотя и не глубоким. Карр явно испытывал боль, но молчал. Иногда он открывал глаза, смотрел на Джока, но ничего не говорил. Даже не пытался сделать это. Дейзи плакала над ним. Она постоянно шептала:
— Это моя вина… Моя вина…
Пришел ассистент; он впервые был без очков, и поэтому его лицо показалось Джоку странным, незнакомым.
— Свяжитесь с полицией! Пусть поскорей пришлют сюда врача! И найдите его личного доктора!
Испуганный ассистент замер.
— Не стойте здесь! Действуйте! — выпалил Джок.
Он испытывал не столько злость, сколько чувства вины. Ассистент ушел. Джок заметил, что возле трейлера Карра начали собираться люди. Он увидел любопытные, испуганные лица.
— Закрой дверь! — приказал он Дейзи.
Она перестала плакать и закрыла дверь. Джок снова повернулся к Карру. Одной рукой он держал маску, другой нащупал запястье Карра, чтобы измерить пульс.
Пульс был слабым, неровным. Джок испугался. Он находился рядом с умирающим человеком и ничего не мог сделать. Дейзи стояла возле Карра, она плакала, обвиняла себя.
Ассистент вернулся. Ему удалось связаться с дорожной полицией. Его соединили с врачом, который порекомендовал не беспокоить больного, дать ему кислород, если это возможно. Полиция постарается как можно быстрее доставить сюда доктора. Им не удалось дозвониться до личного врача Карра, находившегося в Лос-Анджелесе, — телефон не отвечал.
Почти через час в ночной пустыне завыла полицейская сирена. Джок отошел от Карра, шагнул к двери, открыл ее. К лагерю приближалась машина с вращающимся красным фонарем. Звуки сирены вселяли надежду, если не покой. Джок вернулся к Карру. Дейзи перестала плакать. Слезы высохли. Она пыталась разглядеть на лице Джока какой-то добрый знак. Автомобиль подвез врача к двери трейлера. Открыв ее, полицейский впустил в трейлер врача — маленького пожилого человека с морщинистым загорелым лицом. У него были очки с тонкой серебряной оправой.
— Гос… — увидев Карра, доктор замолчал и подошел к актеру. Снял маску, протянул ее Джоку. Посмотрел на пациента и узнал Престона Карра.
— Господи!
Доктор повернулся к Джоку.
— Не просите автографа! Спасите его! — выпалил Джок.
Доктор повернулся к Карру и обследовал его. Судя по реакциям врача, состояние Карра было тяжелым; подняв веки актера, врач посмотрел ему в глаза. Нащупал пульс. Приложил стетоскоп к груди. Прослушал затрудненное дыхание. Молча открыл свой чемоданчик, наполнил шприц лекарством и сделал Карру укол.
— Это облегчит страдания, — сказал доктор.
Он посмотрел по сторонам, словно ища родственника, способного рассказать историю болезни. Увидев Дейзи, снова едва не ахнул от изумления. Но сердитое лицо Джока помешало ему сделать это. Он лишь спросил:
— Это у него в первый раз?
— Кажется… нет, — ответил Джок. — По-моему, у него был приступ семь или восемь лет назад.
— Семь лет назад? — произнес доктор.
Похоже, эта информация была для него важной.
— Хм! Семь лет назад… Да…
— Что это значит? — спросил Джок.
— Надо отвезти его в больницу, — маленький доктор повернулся к полицейскому.
— Дорога займет час. Он выдержит? — спросил молодой полицейский.
— У нас есть вертолет! — сказал Джок. — Мы можем доставить его в больницу по воздуху!
— Вертолет? Это хорошо! — отозвался полицейский; задумавшись на мгновение, он спросил доктора: — Вы разрешаете?
— Это лучше, чем оставлять его здесь, — сказал доктор тоном, отнимавшим надежду.
Трое рабочих и ассистент Джока под наблюдением режиссера перенесли Карра из трейлера в вертолет. Завернутый в два одеяла актер занял почти все свободное пространство салона. Поэтому было решено, что Карра будет сопровождать только врач, — больному могла потребоваться срочная помощь. Джок, Дейзи, все остальные следили за тем, как машина, поднявшись в воздух, стала медленно удаляться в направлении города, расположенного на расстоянии восьмидесяти пяти миль от лагеря.
Дейзи сжала руку Джока, глядя на хвостовые огни вертолета. Когда машина почти скрылась из виду, появился Аксель.
— Что случилось? — спросил испуганный тренер.
«Если бы ты, чертов гомик, находился здесь, а не со своим смазливым дружком, ты бы знал, что случилось! — подумал Джок. — Где ты был, когда Карр нуждался в твоей помощи?»
— Спрашивать уже поздно, — произнес режиссер.
Мэннинг встал рядом с Акселем, как бы защищая его. Это выглядело странно, потому что фотограф казался наиболее женственным из них двоих. Мэннинг остро отреагировал на обвиняющий тон Джока. Он с упреком посмотрел на режиссера. В конце концов Финли прервал безмолвное столкновение. И использовал для этого Дейзи.
— Едем! Я отвезу тебя в больницу.
— Вы не захватите меня? — спросил Мэннинг.
— «Феррари» — двухместная машина, — сказал Джок.
Указав на Акселя, он добавил с горькой улыбкой:
— Он может отвезти вас.
Если Мэннинг и покраснел, то Джок не увидел этого в темноте. Но глаза гомика, несомненно, сердито вспыхнули.
Джок мчался по пустой, темной дороге со скоростью сто двадцать пять миль в час. Прохладный воздух превратился в холодный ветер. Дейзи, похоже, не замечала этого. Она не плакала.
— Это моя вина… Я виновата, — повторяла девушка. — Мне не следовало позволять ему! Сегодня, до свадьбы!
Так вот как это произошло.
— Ты не должна винить себя, — сказал Джок.
— Если бы я… Если бы он отдохнул… Если бы мы подождали… Но он так сильно хотел меня… Поэтому я позволила… Это было ошибкой… Нельзя начинать брак с этого… Это наказание… Да, наказание.
— Ты не должна так думать!
— Ты говоришь, как врач. Доктора всегда говорят: «Не вините себя. Нельзя жить с постоянным чувством вины». Однако это ощущение не покидает меня, — печально произнесла она.
Джок взглянул на Дейзи. Она смотрела прямо перед собой. Лунный свет делал ее лицо более бледным, чем обычно. Она плотно запахнула норковую шубку, но не надела на голову капюшон. Ее волосы развевались по ветру. Ее профиль казался в темноте профилем древней статуи.