— Мне знакомо это чувство, — ответил я. Я работал с некоторыми самыми красивыми женщинами на планете, но ни одна из них не была настолько захватывающей, как та, что сидела рядом со мной.
***
— Остановись вон там, — сказала Лана, указывая на обочину. Мы ехали пару часов, и она расслабилась после того, как я рассказал об обратной стороне популярности. Словно, она поняла, что слава — это не то, за чем я гонюсь. Мы болтали и смеялись о Уортингтоне, Лос-Анджелесе и Гэри. Но она не упомянула, почему уехала из Нью-Йорка.
Лана была веселой и умной, и чем больше времени я проводил с ней, тем сильнее мне хотелось, чтобы время замедлилось, чтобы поездка длилась вечно.
Я притормозил и свернул налево по песчаной дорожке. Слава богу, я взял напрокат внедорожник, мой маленький спортивный автомобиль не справился бы с этой местностью.
— Продолжать движение? — спросил я.
— Сразу за деревом. Я не думаю, что ты сможешь ехать дальше. — Лана наклонилась к лобовому стеклу, стараясь рассмотреть получше. Через несколько ярдов мы проехали каштан, и дорожка закончилась. Нас окружали кусты, посаженные прямо в песок. Я припарковался и заглушил двигатель. Как она вообще узнала про это место?
— Пойдем, посмотрим на океан, — сказала девушка, взявшись за ручку двери. Я последовал за ней, когда она сбросила сандалии и побежала между двумя деревьями, а затем исчезла.
— Лана? — крикнул я. Я добрался до деревьев и, посмотрев вниз, увидел, что она машет мне рукой с подножия небольшого склона.
— В детстве я любила затеряться в этих дюнах, — ответила она, когда я догнал ее.
— Значит, за тобой гонялись все мальчишки? — Мало что изменилось.
— Конечно, — сказала она, когда я схватил ее за руку и сжал. — Ты же согласился – никаких проявлений чувств в общественных местах. — Но она не отстранилась.
— Мы не на публике.— Я помахал чайке, летевшей над головой. — Здесь только мы и птицы.
— А как насчет дронов?
Я усмехнулся.
— На самом деле я не настолько интересен.
— Я пошутила, — сказала она, сжимая мою руку.
Мы поднялись на следующую дюну. Когда оказались выше, небо раскинулось во все стороны, и в поле зрения появился океан.
— Ух ты. — Ветерок поднял волосы Ланы, пряди рассыпались у нее за спиной, словно она была под водой. Она была похожа на греческую богиню, стоящую на вершине дюны и смотрящую вдаль. Черт, я мог представить, как начинаю войну за такую девушку, как она.
Лана обернулась и улыбнулась, заметив, что я смотрю на нее. Потом она побежала вниз по склону и закричала:
— Вниз, наперегонки!
Все еще пораженный ее весельем, я слишком долго не мог ее догнать. Она успела обернуться и поднять руки в победном жесте, когда я подошел к ней, но не остановился, а подхватил ее и опрокинул нас обоих на песок.
Девушка взвизгнула, когда я устроил ее на себе.
— Я не целовал тебя с тех пор, как Синклер прервал нас, — сказал я, проводя большим пальцем по ее щеке персикового цвета.
Она прикусила нижнюю губу, и я перевернулся, чтобы она оказалась подо мной. Так мне больше нравилось. У меня было такое чувство, что если я позволю ей выскользнуть из моих объятий хотя бы на секунду, то больше никогда ее не увижу. Я опустил голову, и ее сладкое дыхание коснулось моих губ, прежде чем я прижался губами к ней. И не смог сдержать стон. Я хотел этого с тех пор, как она покинула мою кровать. Я чувствовал себя так, будто в холодильнике были остатки чизкейка, и я отказывал себе. Но больше не буду.
Ее язык встретился с моим, а резкие вдохи говорили мне, что она наслаждалась этим почти так же, как и я. Лана раздвинула ноги, и я прижался промежностью к ее киске. Я становился твердым каждый раз, когда думал об этой девушке, одно прикосновение к ней могло довести меня до грани раньше, чем мне бы хотелось.
— Ты такая чертовски сладкая, — выдохнул я, отстраняясь и прижимаясь к ее шее, посасывая и облизывая. Я хотел поглотить ее.
— Я не чувствую себя сладкой, когда ты целуешь меня так.
Я зарычал.
— Что ты чувствуешь? — спросил я, оставляя поцелуи от шеи до ключицы и на вершине груди. Мне хотелось раздеть ее догола, поставить на четвереньки и вонзиться в нее.
— Горячей. Сексуальной. Как будто я принадлежу тебе.
— Черт, — промычал я, толкаясь, раз, другой, а затем скатившись прочь.
Я притянул ее к себе.
— Ты заставишь меня кончить, если я не буду осторожен.
— Неужели? — спросила она. — Разве это проблема? — Лана прищурилась, пока ждала моего ответа.
Я усмехнулся.
— Обычно нет. Но с тобой? Черт, да.
Она засмеялась.
— Итак, если я дотронусь до тебя... — она потянулась к моим шортам, и я поймал ее руку прежде, чем она смогла дотронуться. Последнее, что я хотел сделать, это взорваться просто от поцелуя. У меня была репутация, которой я должен был соответствовать.
— Давай не будем выяснять. — Я переплел наши пальцы.
— Думаю, я могла бы продать эту историю таблоидам.
Я вздохнул.
— Обо мне говорили хуже и гораздо менее правдоподобные источники.
— Боже, прости меня. Я пошутила. — Она отстранилась, но я крепко держал ее.
— Не стоит. Я принял много плохих решений некоторое время назад. — Я сделал паузу. Если она не знала, каким я был придурком, хотел ли я ей рассказать? Да. Хотел, чтобы она увидела все — настоящего меня. Потому что хотел то же самое взамен. — Я вышел из-под контроля, слишком много вечеринок, слишком много выпивки, слишком много…
— Женщин. — Это был не вопрос и не приговор. Просто заявление.
— Да. Красивые женщины всегда были моим любимым наркотиком. Вместе с большим количеством выпивки. Видимо, даже в детстве я предпочитал общество женщин. Но прежде чем попасть в Голливуд, я всегда ставил работу на первое место.
— Ты попал в реабилитационный центр? — спросила Лана, прижав руку к моей груди и приподнявшись, чтобы посмотреть на меня.
Я покачал головой.
— Нет. Я не был зависим от алкоголя. Думаю, что получил то, к чему стремился, а потом стал задаваться вопросом, действительно ли этого хотел. Вечеринки были способом отвлечься. Я потерял концентрацию, забыл кто я и откуда.
— Но затем ты пришёл в себя?
— Я вспомнил, что я сын своего отца. Вечеринки, женщины, фальшивые друзья — все рушится под пристальным взглядом моего отца.
Лана нахмурилась. Я думаю, то, что я говорил, не имело смысла.
— Однажды они с мамой приехали навестить меня, а я совершенно забыл, что они приедут. Меня не было дома несколько дней. Раз меня не было дома, отец появился на съемочной площадке, а я был пьян. — Я втянул в себя воздух. — Я увидел его разочарование, и мне это не понравилось. Этого было достаточно.
— Вот так просто ты перевернул все с ног на голову?
— Скорее, я вернулся к себе старому — управляемому, сосредоточенному, трудолюбивому.
Лана рассмеялась.
— О, я поняла. Голливуд почти соблазнил тебя, но ты вырвался из его лап.
Я усмехнулся.
— Немного. — Это был хороший способ описать произошедшее. Мне повезло. Многим людям нет.
— Ты боишься, что снова оступишься?
Я покачал головой и притянул Лану к себе.
— На самом деле нет. Другие вокруг меня бояться. Поэтому Синклер ворвался в мой дом без предупреждения. Но я знаю, что никогда не вернусь к этому. Это не то, чего я хочу. А что насчет тебя? — Я отчаянно хотел узнать ее самые сокровенные тайны. Я хотел знать все. — Мужчины — это твой любимый наркотик?
Она вздохнула.
— Не совсем так. Мне нравится избегать драм, осложнений…
— Жизни?
— Только оборотной стороны.
— Разве это возможно?
— Я дам тебе знать. Или, может быть, ты дашь мне знать. — Девушка повернула голову и положила подбородок мне на грудь. — Твоя жизнь просто великолепна, да?
Я пожал плечами. Жизнь была хороша. Но в последнее время у меня появилось ощущение, что это не лишь франшиза, которую я хотел. Что должно быть что-то еще, после этого.
— Я много работаю, и как бы мне ни нравилось играть, я знаю, что мое время ограничено. Очень много давления, когда ты на пике, я не могу ошибиться, потому что завтра все это может исчезнуть. Я еще не готов к этому.
— Потому что тебе нравится то, что ты делаешь?
— Потому что я хочу добиться успеха. Я вижу в этом средство для достижения цели. Я хочу, чтобы моя семья не беспокоилась о финансовом положении. Мои братья мало зарабатывают, никто из нас не учился в колледже. Я хочу, чтобы их дети и мои, если они у меня когда-нибудь будут, имели деньги на колледж и первый взнос на дом. Для потомков жизнь должна быть проще, понимаешь?
Я опустил глаза и увидел, что Лана смотрит на меня так, словно я или сумасшедший, или очень интересный.
— Ладно, хватит обо мне. Ты заставила меня раскрыть все свои секреты. И мы становимся слишком серьезными.
— Мне нравится серьезность, — сказала она, не теряя ни секунды. — Это все настоящее.
Лана была права. Наши сегодняшние разговоры были самыми честными разговорами, которые были у меня за долгое время. Я думал об этих вещах. Много, пока бегал и когда решал, участвовать ли в том или ином проекте, когда соглашался притвориться, что Одри Таннер моя девушка. Но я никогда никому не рассказывал о том, чем поделился с Ланой.
— Может, спустимся к океану? — спросила она, садясь.
— Если ты пообещаешь, что позволишь поцеловать тебя у кромки воды, — ответил я.
Она похлопала меня по груди.
— Если вокруг никого нет, то да. Ты точно умеешь целоваться, мистер Кинозвезда.
Мистер Кинозвезда. Это звенело у меня в ушах. Она не хотела, чтобы прозвище было почтительно или польстило моему эго. Лана дразнила меня. И именно это мне в ней нравилось.
Девушка встала, поправила юбку и приподняла волосы, чтобы почувствовать дуновение ветра на шее. Лана Келли не относилась ко мне как к знаменитости. Ей не было дела до моей известности. К тому же она услышала о моих неудачах и, похоже, я все равно ей нравился. Я не мог вспомнить, когда в последний раз встречал такую женщину.