— Я слышала, что Руби в эти выходные приезжает домой, — спросила миссис Уэллс, направляя пульт дистанционного управления на телевизор и ставя на паузу сериал «Больница». — Она хорошая девочка.
— Да. Мы уже давно дружим.— Я откинулась на спинку кресла. Я не могла припомнить время, когда не знала миссис Уэллс. Старушка всегда была частью жизни здесь, в Уортингтоне. Я не была уверена, постарела ли она хоть на день за последние двадцать лет.
— Старые друзья очень важны, — ответила она. — Но и новые тоже. Что случилось с тем красивым парнем, который снимал у тебя коттедж этим летом? Кинозвездой?
Я напряглась.
— Даже не знаю. Полагаю, он вернулся в Лос-Анджелес.
Она повернулась ко мне лицом.
— Ты же знаешь, что он твой единственный.
Я посмотрела мимо нее на телевизор.
— Миссис Уэллс. Пожалуйста. — Я не была уверена, что справлюсь, если она скажет, что Мэтт — моя судьба.
— Я не хочу вмешиваться, но теперь, когда твоего отца нет, думаю, тебе может понадобиться кто-то с седыми волосами, чтобы дать небольшой совет.
Я не ожидала, что она упомянет моего отца. Прошло уже четыре года, а я все еще скучала по нему каждый день. Но последние несколько недель было хуже, чем обычно. Я просто хотела, чтобы он сказал мне, что все будет хорошо. Он всегда оказывался прав, когда говорил это раньше, и прямо сейчас мне нужна была эта уверенность.
Я вздохнула, но это не остановило миссис Уэллс. И вообще, какая-то часть меня хотела услышать, что она скажет.
— Твой отец так сильно любил тебя. Ты же знаешь, они с твоей мамой не думали, что у них могут быть дети.
Я молча кивнула. Отец рассказывал мне, что я была неожиданным сюрпризом. Мы почти не говорили о моей матери. Мне было пять, когда она умерла, но в такие моменты хотелось знать о ней все.
— Всякий раз, когда я видела его в городе, он говорил только о тебе. Даже когда ему стало очень плохо, он нашел в себе силы рассказать, чем ты занималась в колледже и насколько талантлива.
Я глубоко вздохнула, пытаясь сдержать слезы. К тому времени, как я вернулась из колледжа, он очень ослаб, но я всегда была благодарна за те двенадцать месяцев, которые провела с ним здесь. Как бы я ни ненавидела то, что случилось со мной в Нью-Йорке, по крайней мере, это дало мне так много.
— Он всегда рассказывал нам, как ты похожа на свою мать.
— Неужели? — Я не помню, чтобы папа когда-нибудь говорил мне, что я напоминаю ему маму.
— В молодости она была талантливой художницей.
Как же я этого не знала?
— Я знаю, что он мало говорил с тобой о ней, думаю, боялся, что ты будешь идеализировать ее, захочешь оправдать женщину, чьи недостатки никогда не узнаешь. Он знал, что никто не совершенен.
Я почти не помнила свою мать, только изгиб ее улыбки и то, как волосы пахли розами. Она была словно фантастическая богиня, которая, как я знала, когда-то существовала, но просто не присутствовала в моей жизни. Мой отец был моим миром, и я была достаточно счастлива.
— Он всегда говорил, что ты — дар, который она подарила ему, и что он не может сердиться или печалиться, потому что счастье, которое ты принесла, затмевало все темное в его жизни.
Я судорожно вздохнула, пытаясь удержать плотину внутри себя от прорыва.
— Ты замечала? — спросила миссис Уэллс, похлопав меня по руке. — Хорошее всегда затмевает плохое. В нашем мире так много страданий, но восход солнца, рождение ребенка, даже самая маленькая человеческая доброта всегда делают так, чтобы темнота оставалась под контролем. Но она всегда будет там. Мы не можем полностью от нее избавиться.
Я позволила ее словам проникнуть внутрь. Мой отец, должно быть, был крайне опустошен потерей жены, но я никогда не видела его без улыбки. Как ему это удавалось?
— Вы думаете, отец гордился бы мной?
— А разве может быть иначе? Ты красивая девушка с невероятным, добрым, щедрым сердцем. — Она сжала мою руку, и я попыталась сдержать слезы. — Но ты не можешь избежать темноты. В жизни всегда есть доля. Ты заслуживаешь счастья, но это не значит, что ты можешь убежать от бури. Иногда хорошо попасть под небольшой дождь.
Я не могла игнорировать то, что старушка пыталась мне сказать. Ожидала ли я, что наши отношения будут идеальными? Неужели я убежала, чтобы избежать боли? Мэтт, несомненно, должен был сказать мне, что Бобби пытался продать ему фотографии. Было ли это просто ошибкой или отражением того, как он видел меня? Вторжение прессы, то, как все вращалось вокруг Мэтта и его карьеры, даже интерес ко мне и моей жизни... стоило ли мириться со всем этим, чтобы быть с Мэттом?
Я больше ни в чем не была уверена.
*****
Я сидела в халате и вытирала волосы полотенцем. Руби развалилась рядом со мной, переключая каналы и потягивая вино, которое принесла. Она приехала рано и была уже на моем крыльце, когда я вернулась домой. Первое, что она мне заявила, мои волосы нуждаются в мытье.
— Теперь ты пахнешь лучше, — пробормотала Руби.
— Эй! Я принимаю душ почти каждый день.
— Да, но только не включай это в свое резюме. Это все равно, что сказать людям, что ты перестала есть детей. У людей, как правило, более высокая планка.
— Не принимать душ — это то же самое, что есть детей? — Руби иногда бывает нелепой, но именно за это я ее и люблю.
— В этой метафоре — да. Хочешь мороженого?
Сладкое стало моей основной едой в последние несколько недель.
— Вообще-то нет.
Руби вскинула голову и посмотрела на меня.
— Вау. Это прогресс.
Я кивнула.
— Я действительно так думаю. И чувствую себя немного лучше. Но опять же, я не была в сети сегодня.
— Уже неделю ничего нового, — сказала Руби, потянувшись к моему ноутбуку. — И сейчас нет. Ты чиста.
Подруга казалась такой уверенной, но мое сердце все еще колотилось, когда она вошла в интернет.
— Посмотри, ничего. — Она развернула компьютер экраном ко мне. — Говорила же тебе.
Я выдохнула. Слава Богу.
— Похоже, ее даже нет на том сайте. Нигде не могу ее найти.
Руби закатила глаза.
— Я не пытаюсь быть грубой, но ты же знаешь, что не Элизабет Тейлор, воскресшая из мертвых, верно? Пресса на самом деле не так уж и заинтересована в тебе.
Я откинула голову на спинку кровати. Надеялась, что она права.
— Ты что-нибудь слышала о Мэтте? — спросила Руби.
Я пожала плечами. Он звонил мне каждый день, но я не отвечала.
— Очевидно, ты ему действительно не безразлична, — сказала подруга, глядя на меня снизу вверх.
— Я тоже была к нему не равнодушна.
— В прошедшем времени? — поинтересовалась она.
Мои внутренности скрутило от боли при мысли, что я никогда больше его не увижу.
Даже если бы он не лгал мне, если бы у нас было хоть какое-то совместное будущее, мы не могли бы все время прятаться. Но появление на публике приводило к мучениям.
— Думаю, да. Я имею в виду, как это вообще может сработать между нами? Он лгал мне и действовал за моей спиной, а даже если бы и не лгал, ты же знаешь, что я не могу смириться с таким вниманием.
— Но ведь сейчас совсем не так, как в Нью-Йорке, правда?
Я нахмурилась, отложила влажное полотенце и начала расчесывать свои спутанные волосы.
— Если ты имеешь в виду хуже, то, наверное, да.
Руби вскарабкалась на кровать и села, скрестив ноги.
— Я так не думаю. В Нью-Йорке все было таким уродливым, потому что Бобби предал твое доверие. Мэтт этого не делал.
— Ты что, издеваешься? Он скрывал от меня важные вещи. И теперь намного больше людей видели эту фотографию.
— Но никто из тех, кто тебя волнует, так что кому какое дело? Никто из тех, кто имеет значение, не осуждает тебя.
— Значит, ты хочешь сказать, что с тобой все будет нормально, если тысячи людей увидят тебя голой?
Она сделала глубокий вдох.
— Не имеет значения, что я буду чувствовать. Важно, как ты к этому относишься.
— Знаешь, я думаю, что справилась бы сама. Думаю, что смогла бы пережить эту бурю. Но зная, что Бобби связался с Мэттом из-за денег, а Мэтт мне ничего не сказал? Он солгал, даже если из лучших побуждений. Он обращался со мной как с вещью, а не как с человеком.
— Я действительно считаю, что он пытался поступить правильно.
— Эй, ты же должна быть на моей стороне.
— Я на твоей стороне. Но мне нравится, когда вы с Мэттом вместе. Ты заслуживаешь кого-то вроде него.
— Кого-то, за кем постоянно следят папарацци? Кого-то, кто лжет?
— Кого-то, кто заботится о тебе. Хорошо к тебе относится. Понимает, какая ты особенная. Он совершил ошибку. Пытался защитить тебя, но сделал это неправильно. Он это знает. Проще всего оттолкнуть его, вернуться в Уортингтон и сделать вид, что вы никогда не встречались. Но не думаю, что это сделает тебя счастливой.
Я закрыла глаза, пытаясь остановить слезы. Он действительно обращался со мной так, словно я была особенной. До тех пор, пока не скрыл попытку шантажа Бобби.
— Ру-у-уби. Не надо. — Моя лучшая подруга могла вести себя жестко, но в душе она была стопроцентным романтиком. — Мне нужно, чтобы ты сказала мне, что он козел, и мне будет намного лучше без него.
— Ну, если это то, что тебе нужно, то ты ошиблась с подругой. Я не собираюсь говорить тебе то, во что не верю. Думаю, что он сделал плохой выбор, и ты сбежала, прежде чем появился шанс все уладить. Его намерения были благими.
Я не думала, что Мэтт намеренно хотел причинить мне боль. Я поверила ему, когда он сказал, что пытается избавить меня от беспокойства и боли. Но он ошибся. Сделал еще хуже.
— Я думаю, ты смешиваешь смущение от того, что фотографии стали достоянием общественности, и злость на Мэтта. Ты забыла, что не он опубликовал фотографии? Это все Бобби. Мэтт попытался остановить его.
Может быть, я слишком строга к Мэтту? Неужели я обвиняла его в том, в чем виноват Бобби?
— Я также хочу сказать, что тебе нужно вытащить свою задницу из постели, пока она не стала еще более дряблой, чем сейчас.