Копы из полиции нравов увели позаимствованных агентов под прикрытием к себе в отдел, чтобы прикрепить на их одежду микрофоны и рассказать о тонкостях статьи 647b уголовного кодекса, предусматривающей наказание за предложение секса за деньги. Приманка должна была оставаться пассивной, не провоцируя клиентов на уголовно наказуемое деяние. В то же время было известно, что самые хитрые постараются сделать так, чтобы предложение исходило от девушки, поскольку провокация сделает арест недействительным, когда окажется, что под проститутку маскировалась женщина-коп.
После инструктажа Пророк отвел Фаусто Гамбоа в сторону и тихо сказал:
— Фаусто, сегодня держись подальше от Баджи. Серьезно. Начнешь ездить по бульвару на патрульной машине, провалишь операцию.
— Все, что я могу сказать, — это нельзя поручать такую работу молодой матери, — проворчал Фаусто, потом повернулся и зашагал к напарнику — Бенни Брюстеру, с которым должен был работать этой ночью.
Баджи с Мэг уселись на заднее сиденье машины полиции нравов, и та направилась в восточную часть Сансет-бульвара. Мэг, которая уже участвовала в такой операции, и Баджи, никогда не работавшая под прикрытием, старались отвлечься болтовней. Им предстояло выйти на сцену, найти клиентов и ждать команды режиссера из полиции нравов, помня, что их роль несет в себе элемент опасности, которой не приходится подвергать себя высокооплачиваемым голливудским исполнителям. Обе женщины жаждали сыграть свою роль как можно лучше. Они были умными, честолюбивыми молодыми копами.
Баджи заметила, что ее руки дрожат, и спрятала их под зеленой пластиковой сумкой. Ей стало интересно, нервничает ли Мэг так же, как она, поэтому, чтобы успокоиться, она сказала:
— Я хотела надеть коротенький топ, но подумала, что некуда будет спрятать провода.
— А я хотела открыть колечко на пупке, — призналась Мэг. — Но тоже подумала, что некуда будет спрятать микрофон. Мне все еще нравится кольцо, но я рада, что не поддалась искушению сделать татуировку в виде маленькой бабочки над копчиком, когда они были в моде.
— Я тоже, — сказала Баджи, обнаружив, что ее успокаивает простой девичий разговор. — Я даже подумываю снять кольцо. Его натирает ремень. Ранка заживала почти год.
— Мое тоже натирало, — сказала Мэг, — но теперь, прежде чем отправиться на работу, я подкладываю под него ватку и лейкопластырь.
— Я сделала пирсинг сразу после работы, — сказала Баджи. — А в то время я постоянно носила форму, чтобы успеть на занятия по биологии в городском колледже. Надо было видеть того парня, когда я сняла портупею. Он уставился на меня во все глаза: коп и вешает себе кольцо на живот? Руки у него не переставали трястись.
Женщины рассмеялись, а Симмонс, старший коп, повернулся к своему напарнику Лейну, сидевшему на пассажирском сиденье, и заметил:
— Поп-культура определенно добралась до управления полиции.
Прежде чем их высадили в разных кварталах на Сансет-бульваре, старший коп из полиции нравов обратился к Мэг:
— Высаживаемся в порядке предпочтения: вначале проститутки-азиатки, за ними белые.
— Извини, Баджи, — пролепетала Мэг с натянутой улыбкой.
— Спорим, я поймаю больше, — произнесла Баджи не менее напряженно. — Соберу всех карликов, мечтающих переспать с высокой блондинкой.
— Пока что я хочу, чтобы вы разошлись по разным кварталам, — сказал Симмонс. — Здесь дежурят две команды в форме, чтобы остановить клиентов сразу же, как те сделают вам предложение, и две команды прикрытия, включая нас. Одна уже наблюдает за обоими кварталами. У вас могут появиться конкурентки, они подойдут и будут задавать вопросы, подозревая, что вы копы. Вы обе выглядите слишком здоровыми.
— Я легко могу выглядеть больной, — сказала Баджи.
— Не помешает ли нашей игре, если нас разоблачит какая-нибудь проститутка? — спросила Мэг.
— Нет, — ответил Симмонс. — Они просто переберутся на несколько кварталов восточнее и будут держаться от вас подальше. Проститутки знают, что если вы — приманка, мы рядом и наблюдаем за вами.
— Большинство клиентов — настоящие отморозки, — сказал Лейн, — но сейчас, когда вечер только начался, вы можете поймать и обыкновенного бизнесмена, возвращающегося с работы из центра. Они знают, что лучшие проститутки работают на Сансет-бульваре, и время от времени заруливают сюда, чтобы трахнуться по-быстрому.
— Я не слишком долго работаю в Голливуде, но участвовала в рейдах и перевозила транссексуалов. Один из них может узнать меня.
— Трансики в основном работают на бульваре Санта-Моника, — успокоил Симмонс. — Они делают хороший бизнес с условно освобожденными, которым нравятся педерасты, потому что они привыкли к ним за решеткой. Трансики все подряд больные. Они не колются, опасаясь СПИДа, зато накуриваются «снежка» и устраивают оргии. Разве это имеет смысл? Амфетамин — эротический наркотик. Не советую даже пожимать руку транссексуалу, не надев перчатки.
Зная, что это первая операция Баджи, Лей посоветовал ей:
— Если увидите на бульваре проститутку-азиатку, она может оказаться транссексуалом. Иногда азиатские трансики делают здесь хорошие деньги, потому что могут обмануть нормальных клиентов. «Гусиная кожа» от бритья волос на ногах у них не так заметна. Они приезжают перед закрытием бара, когда клиенты слишком пьяны. Но всех транссексуалов следует рассматривать как опасных преступников. Если появляется возможность, они угоняют машину клиента, а большинство клиентов не хотят признаваться в том, при каких обстоятельствах она была угнана, поэтому транссексуалы редко выступают в качестве подозреваемых.
— Просто по возможности избегайте всех других проституток — будь то обычные или транссексуалы, — добавил Симмонс.
— Что значит «других проституток»? — подозрительно спросила Баджи.
— Извини, но вы выглядите так убедительно, что я совсем запутался, — начал оправдываться Симмонс.
Когда женщин высадили за полквартала от бульвара, он посоветовал:
— Если подойдет черный клиент, говорите с ним невозмутимо и свысока. Это может быть один из сутенеров с Уилширского бульвара, проверяющий конкурентов или решивший забраться на чужую территорию. Он может попытаться запугать вас или пригласит к себе, и нам очень хотелось бы, чтобы такое случилось, но ни при каких обстоятельствах не сходите с тротуара. Ни в коем случае не садитесь в машину. И запомните: нередко связь затрудняют помехи, и мы не можем разобрать, что говорит клиент, поэтому ориентируемся по вашим словам. Иногда передатчик вообще отказывает. Если начнутся неприятности, кодовое слово — «ловкач». Используйте его в предложении, и мы примчимся на помощь. При необходимости просто выкрикните его. Не забудьте: «ловкач».
После всего этого обе женщины, выйдя из машины, опять занервничали. Каждая произнесла несколько слов, склонив голову к груди, и услышала, как команда прикрытия докладывает Симмонсу и Лейну на своей частоте:
— Прием четкий и ясный.
Старший коп, явно более озабоченный безопасностью, сказал:
— Поймите меня правильно. Я не сторонник дискриминации по половому признаку, но всегда говорю новым полицейским, работающим под прикрытием, чтобы они зря не рисковали. Вы, конечно, опытные копы, но все же вы женщины.
— Не смешите меня, — неуверенно произнесла Баджи.
Молодой коп скомандовал:
— Поехали!
Обе женщины в течение десяти минут легко взяли первых клиентов. Баджи обменялась взглядом с рабочим в пикапе «дженерал моторс». Он обогнул квартал, потом съехал с Сансет-бульвара и припарковался. Баджи подошла к машине, проговаривая про себя слова, которые не позволят обвинить ее в провокации. Но она зря беспокоилась.
Едва она наклонилась к пассажирскому окну, как он сказал:
— У меня нет времени ни для чего, кроме очень приятного отсоса. Я не хочу в мотель. Если ты согласна сделать это в переулке за углом, я заплачу сорок баксов. Если нет, до свидания.
Баджи была поражена тем, как быстро и легко все произошло. Никаких туманных намеков, никакой игры слов, чтобы убедиться, что она не коп. Ничего. Она даже не сразу придумала, что ответить, но потом сказала:
— Хорошо, остановись рядом с автостоянкой, я подойду.
И это было все, что ей оставалось сделать, да еще подать сигнал, что сделка завершена, почесав колено. Менее чем через минуту черно-белая патрульная машина третьей смены с визгом остановилась за машиной рабочего, осветила ее проблесковым маячком, посигналила, и через десять минут все было закончено. Клиента отвезли в мобильный командный пункт — большой автофургон, припаркованный в двух кварталах от Сансет-бульвара.
На передвижном командном пункте стояли скамейки для задержанных, несколько раскладных столиков для составления протоколов и компьютерное оборудование, чтобы взять отпечатки пальцев и сфотографировать ошарашенного клиента. После этого его могли отпустить. Если он отказывался предоставить сведения о себе или если открывались другие факты, например, серьезные правонарушения в прошлом или хранение наркотиков, клиента отвозили в Голливудский участок, где подвергали аресту.
Если задержанного отпускали, он находил свой автомобиль рядом с командным пунктом, куда его подгонял полицейский в форме, но не мог уехать на нем домой. Автомобили, как правило, изымали, поскольку в отделе городского прокурора считали это действенным сдерживающим фактором против распространения проституции.
Баджи на служебной машине доставили на командный пункт, где она составила короткий отчет, сказав парню, отвечавшему за связь, что ей не требуется прослушивать пленку разговора с клиентом. Клиент сидел тут же и свирепо смотрел на нее.
— Спасибо большое, — сказал он одними губами и беззвучно выругался.
Баджи заметила копу из полиции нравов:
— Быть может, у меня гормональный шок, но я начинаю ненавидеть этого парня.
— Это дерьмо считает самым счастливым днем тот, когда ему удается поплясать в баре с такими же, как он, и трахнуть почтовый ящик, — ответил коп. Затем добавил, обращаясь к насупившемуся клиенту: — Это Голливуд, приятель. Давай снимать документальное кино.