дом. Но не из пистолета. Соседние дома стояли слишком близко. Тогда как? И поможет ли ему Айлия?
В контейнере оказалось 93 260 долларов двадцатидолларовыми банкнотами. К тому времени как они закончили считать, Айлия выкурила полдюжины сигарет и казалась достаточно спокойной, если не считать трясущихся рук. Козмо начал смеяться и никак не мог остановиться.
— Не так много, как обещал Дмитрий, но я счастлив! — воскликнул он. — Я не жадный. — Это еще больше его рассмешило. — Скоро я должен позвонить Дмитрию.
— Ты убил охранника, — серьезно сказала Айлия. — Нас поймают, мы попадем в камеру смертников.
— Откуда ты знаешь, что я его убил?
— Я видела, как в него попали пули. Три. Прямо сюда. — Она коснулась груди. — Он мертв.
— Чертов парень! — крикнул Козмо. — Он не отдавал деньги. Дмитрий сказал, что проблем не будет. Охранник отдаст деньги. Это не моя вина, Айлия.
Айлия покачала головой и достала еще одну сигарету. Козмо тоже закурил и положил пачки денег обратно в контейнер, оставив восемьсот долларов, которые он поделил с Айлией со словами:
— Это заставит тебя реже думать о камере смертников.
Он отнес контейнер в машину и хотел запереть багажник, но ключ не подошел. Он снова обругал грузина, положил контейнер на заднее сиденье «мазды» и запер дверь.
Когда он вернулся в дом, Айлия лежала на изношенном диване с таким видом, словно у нее ужасно болела голова. Он подошел к ней и опустился на колени, испытывая сильнейшее желание.
— Айлия, помнишь, как мы занимались сексом, когда украли бриллианты? Сейчас я чувствую то же самое. А ты? Хочешь, мы опять будем трахаться, пока не останемся без сил?
— Если дотронешься до меня, Козмо, — сказала она, — останешься без мозгов, потому что я их прострелю. Клянусь Пресвятой Богородицей.
Меньше чем за милю от них Фарли и Олив сидели, припарковавшись рядом с интернет-кафе, в «пинто» Сэма, снова взятом напрокат. Несколько наркоманов вышли из кафе, завершив блуждания по Интернету, но среди них не было ни одного, у кого мог бы оказаться приличный «снежок» на продажу.
— Давай попробуем киоски с тако, — сказал Фарли. — Мы должны вернуть машину Сэма до темноты и забрать наш кусок дерьма. К этому времени он, наверное, уже починил карбюратор. У наркоманов есть одно хорошее качество: Сэм может сидеть за кухонным столом, разобрав карбюратор на миллион частей, и по-настоящему наслаждаться этим. Вроде как возится с чертовым пазлом или что-то в этом роде. Если подумать, от «снежка» можно получить дополнительные преимущества.
— Как хорошо, что замолчали полицейские сирены и «скорые», — сказала Олив. — От них у меня разболелась голова.
«Она, черт побери, как собака, — подумал Фарли. — Сверхчувствительный слух, даже когда необкуренная». Олив могла, сидя в ресторане, слышать разговоры на другом конце переполненного зала, и Фарли решил, что нужно как-то использовать единственный ее талант.
— Что-то случилось в одном из магазинов торгового центра, — сказал он. — Может, какой-нибудь хренов еврей-продавец назначил справедливую цену? От этого куча мексикашек упала замертво, и к ним вызвали несколько «скорых».
Он выезжал со стоянки и сворачивал на восток, когда какая-то машина на перекрестке повернула в том же направлении и проехала перед Фарли, заставив его резко затормозить.
— Черт тебя побери! — закричал Фарли в окно на пожилую женщину-водителя и покрутил пальцем у виска.
Он не проехал и квартала, как услышал сзади сигнал клаксона.
— Копы! Вот не везет! — пробормотал Фарли, посмотрев в зеркало заднего вида.
Бенни Брюстер сказал Б. М. Дрисколлу:
— Вставай, твоя очередь.
Старший коп вытер нос салфеткой, водрузил на нос сползающие очки и вздохнул:
— Я вообще-то сегодня не в форме, чтобы много работать. Нужно было взять больничный.
Потом он встал, подошел к «пинто» со стороны водителя и увидел, что Фарли Рамсдейл копается в бумажнике в поисках водительских прав. Олив посмотрела направо и увидела полицейского: Бенни Брюстер посмотрел на нее и заглянул внутрь машины.
— Здравствуйте, — сказала Олив.
— Добрый вечер, — ответил Бенни.
Когда Б. М. Дрисколл начал изучать права, Фарли спросил:
— В чем проблема?
— Вы выехали на полосу движения, заставив движущийся автомобиль затормозить и уступить вам дорогу, — ответил Б. М. Дрисколл. — Это нарушение правил дорожного движения.
— Сэр, как насчет того, чтобы показать регистрацию на машину? — произнес Бенни.
— О, черт! — сказал Фарли. — Это не моя тачка. Это машина моего друга, Сэма Колхейна. Моя тачка стоит у него дома, он ее ремонтирует.
Когда он быстро полез в «бардачок», рука Бенни дернулась к пистолету. В «бардачке» ничего не было, кроме фонарика и замка от гаража Сэма.
— Подтверди офицеру, Олив, — попросил он. — Это машина Сэма.
— Это точно, офицер, — сказала Олив, — Сэм ремонтирует наш карбюратор. Он разложен у него на столе, словно пазл.
— Хватит, — сказал ей Фарли. Потом, повернувшись к Б. М. Дрисколлу, добавил: — У меня есть мобильник. Можете по нему позвонить Сэму. Я наберу номер. Это не краденый автомобиль, офицер. Черт возьми, я живу всего в десяти кварталах отсюда, у Голливудского кладбища.
Бенни Брюстер посмотрел поверх крыши машины на напарника и беззвучно одними губами произнес слово «наркоманы».
Потом, когда Б. М. Дрисколл вернулся к своей машине, чтобы проверить по компьютеру личность Фарли Рамсдейла и автомобильный номер и выписать штраф, Бенни решил немного попортить жизнь наркоманам и сказал Фарли:
— Если мы прокатимся к вашему дому, чтобы удостовериться в вашей личности, вы пустите нас внутрь?
— Почему бы нет? — ответил Фарли.
— В доме есть что-нибудь, что вы не хотели бы нам показать?
— Погодите, — сказал Фарли. — Вы говорите об обыске?
— Сколько раз вы сидели за хранение наркотиков? — спросил Бенни.
— Я была в тюрьме три раза, — сказала Олив. — Один раз, когда знакомый парень заставил меня украсть вещи в «Сирсе».
— Заткнись к чертовой матери, Олив, — буркнул Фарли и обратился к Бенни: — Если не оштрафуете, можете обыскать меня, машину, Олив, прийти ко мне домой, и я докажу все, что говорил, но не позволю шарить в ящиках с нижним бельем.
— Ты имеешь в виду пол с нижним бельем, — поправила его Олив и пояснила: — Фарли всегда бросает белье на пол, а я должна его собирать.
— Олив, прошу тебя, заткнись, — угрожающе прошипел Фарли.
Бенни увидел, что Б. М. Дрисколл возвращается с бланками квитанций, и сказал:
— Поздно. Похоже, штраф уже выписан.
Б. М. Дрисколл поверх крыши автомобиля посмотрел на своего высокого напарника и сообщил:
— Мистера Рамсдейла несколько раз арестовывали за хранение наркотиков и мелкие кражи, не так ли, мистер Рамсдейл?
— Мальчишеское прошлое, — пробормотал Фарли, подписывая квитанцию.
— Я не оштрафовал вас за отсутствие регистрации, — произнес Б. М. Дрисколл. — Но передайте своему другу, Самуэлю Колхейну… кстати, где он живет?
— На Кингсли-стрит, — сказала Олив. — Я не помню номер дома.
Б. М. Дрисколл кивнул Бенни:
— Все сходится. — Потом обратился к Фарли: — Приятного вечера, мистер Рамсдейл.
Когда они ехали к киоску с тако, чтобы купить «снежка», в котором Фарли сейчас отчаянно нуждался, он сказал Олив:
— Видишь, что получается, когда полицейский жетон цепляют на ниггера? Этот проклятый африканец хотел обыскать мой дом.
— Может, нам стоило пригласить их домой, чтобы они увидели, что ты законный владелец дома и сведения в водительских правах верные? — задумчиво произнесла Олив. — И пусть себе обыскивают. У нас дома нет ничего, кроме стеклянной трубки, Фарли. Именно поэтому мы здесь. Дома нет ни «снежка» — вообще ничего.
Фарли повернулся и уставился на нее, едва не въехав в едущий впереди пикап.
— Приглашать копов домой для обыска? Наверное, ты приготовила бы для них кофе?
— Если бы он у нас был, — ответила она, кивнув. — И если бы они не выписали штраф. С полицией лучше дружить. Злость приносит только неприятности.
— Господи Иисусе! — воскликнул Фарли. — А что потом? Может, ты предложила бы им потрахаться, чтобы показать свое дружелюбие? Надеюсь, этого не произошло бы. Олив. Потому что такое предложение равноценно террористической угрозе, а это государственное преступление.
Глава 14
Баджи и Фаусто стали первыми, кто прекратил гонку за красной «маздой». Практически все машины поехали на восток, на территорию уличных банд и менее богатых районов, где обитали большинство голливудских уличных преступников. Однако описание подозреваемых могло привести их куда угодно. Экипажи искали мужчину, белого или, возможно, латиноамериканца лет сорока с лишним, среднего роста и веса, с темными волосами. На нем были бейсболка «Доджерс» и темные очки, синяя футболка и джинсы. Его подельницей была женщина, белая, также около сорока лет, высокая, с хорошей фигурой и рыжими волосами, про которые две латиноамериканки сказали, что они похожи на дешевый парик. На женщине тоже были темные очки, она была одета в цветастое платье в обтяжку и белые босоножки. Обе свидетельницы обратили внимание на большую грудь. Дополнительное описание операторам связи дал Виктор Черненко после опроса на месте преступления.
Площадку вокруг банкомата оградили лентой и оцепили полицейские. Виктор знал, что это дело будет передано в отдел ограблений и убийств, но был уверен, что здесь действовал и те же преступники, которые ограбили ювелирный магазин.
На бортовом компьютере появилось сообщение, и Фаусто сказал Баджи:
— Ну, теперь они забились в нору. Лучшее, что мы можем сделать, — это найти брошенную «мазду». Скорее всего они ее где-нибудь оставили.
Вызов, по которому их направили, квалифицировали как покушение на убийство, а в Голливуде это могло означать что угодно. В конце концов, это была земля мечты и фантазий. Звонок поступил из довольно дорогого, с художественными изысками дома в Лорел-Каньоне, построенного на разных уровнях. Вызов не имел кода, и это заставляло думать, что принявший его оператор не считал его заслуживающим немедленной реакции.