И вот он здесь, внизу, один. Он не Железный Человек. Не Песочный Человек. Не Тёмный Рыцарь.
И здесь холодно.
Дак услышал собственные всхлипы и вдруг понял, что плачет. Он попытался остановиться. Это было непросто. Ему хотелось плакать. Хотелось оплакивать маму, папу, бабушку и тётушек, и даже надоедливого старшего брата, а вместе с ними и весь, весь, весь мир, который исчез и бросил его в этой могиле.
– Помогите! Помогите! – кричал Дак, но ответа по-прежнему не было.
Перед ним стоял выбор из двух одинаково мрачных вариантов: тёмный туннель слева и тёмный туннель справа. Дак ощутил на лице лёгкий, едва заметный ветерок. Казалось, он дул слева.
Идти туда, откуда дует ветер. Не наоборот.
Дак стал осторожно спускаться по туннелю, вытянув руки, будто слепой. Вниз по туннелю.
Было так темно, что он не видел собственных ладоней. Никакого света. Абсолютно.
Вскоре он заметил, что идти легче, если одной рукой касаться стены. Стена была каменная, изрытая и жёсткая, но с ямами и буграми, которые казались очень неровными. Земля под ногами тоже была неровная, но не настолько.
– Пещера должна куда-то меня вывести, – сказал Дак сам себе. Звук собственного голоса показался ему обнадёживающим. Он был реальным. Знакомым.
– Хоть бы это был туннель. Люди не строят туннелей без причины. – Затем, немного помолчав, добавил: – По крайней мере, туннель должен куда-то вывести.
Он попытался понять, в каком направлении движется. Север, юг, восток, запад? Что ж, вряд ли он ушёл далеко на запад, потому что тогда бы он вышел к океану.
Он шёл, иногда начинал плакать, но продолжал идти. Было невозможно определить, сколько времени он провёл здесь, внизу. Он понятия не имел, который час. Но вскоре увидел, что то место, куда он провалился, было ещё уютным в сравнении с тем, что окружало его сейчас. Там стояла темнота, но пробивался хоть какой-то свет. А здесь света не было совсем.
– Я не хочу умереть тут, – сказал Дак. И тут же пожалел, что озвучил эту мысль вслух. От этого она стала казаться более реальной.
В этот момент он ударился головой обо что-то, чего не должно было здесь быть, и ударился сильно.
Дак злобно выругался, приложил ладонь ко лбу, чтобы проверить, есть ли кровь, и вдруг почувствовал, что ноги опять уходят под землю.
– Нет! – вскрикнул он.
И перестал проваливаться. Он успел увязнуть по колено. Но потом всё прекратилось. Тело перестало погружаться. Осторожно, аккуратно он вытащил ноги и встал на твёрдую землю.
– Что со мной происходит? – возмутился он. Почему… – и тут Дак понял. Он знал ответ и не мог поверить, что это не пришло ему в голову раньше.
– О, боже. Я урод! Я мутант! Я мутант с реально дерьмовой сверхспособностью!
Он не был уверен, в чём именно заключается его сила. Похоже, в способности проваливаться сквозь землю. А это бред. Кроме того, он не собирался её «включать». Он был уверен, что не велел себе тонуть.
Дак зашагал снова, стараясь не ударяться головой и пытаясь понять, что же произошло. Оба раза он начинал проваливаться, когда злился, это во-первых. Он слышал рассказы о том, что способности Сэма поначалу проявлялись лишь тогда, когда он испытывал сильный страх или ярость.
Но Дак уже давно испытывал страх. Он жил в состоянии страха с момента появления УРОДЗ. Но странные вещи начали происходить с ним лишь в моменты злости.
Странные вещи. Что бы это ни было.
– Если я сильно взбешусь, может быть, я провалюсь насквозь. Окажусь в Китае. Увижу своих пра-пра-прадедов.
Он прошёл ещё несколько шагов и заметил тусклый свет.
– Свет? – удивился он. – Это и впрямь свет?
Свет не был ярким, это точно. Не лампочка. Не фонарь. И даже не звезда. Скорее, область чуть меньшей тьмы. Дымка. На таком расстоянии было невозможно разобрать.
Дак не сомневался, что это галлюцинация. Ему хотелось, чтобы свет оказался настоящим, но он боялся, что это не так. Боялся, что это игра воображения.
Но он продолжал идти, и чем ближе подходил, тем яснее становилось, что это не мираж. Что-то определённо светилось. Будто бледный циферблат в тёмной комнате, нездоровое, холодное, чахлое свечение.
Даже вблизи света не хватало, чтобы увидеть хоть что-то. Можно было разобрать лишь очертания камней. Мальчику пришлось остановиться и некоторое время изо всех сил вглядываться, напрягая зрение, прежде чем он смог определить, что свет идёт почти от самой земли. Из ещё одного туннеля, отходящего в сторону от главной пещеры, которая, как показалось Даку, постепенно расширялась.
Он мог бы свернуть в этот новый коридор, там, по крайней мере, что-то видно. Немного, но хоть что-то. Хоть какое-то доказательство, что он не ослеп.
Но тоненький голосок в голове закричал: «Нет!»
Инстинкты подсказывали ему бежать прочь.
– Там внизу свет. Он должен куда-то вывести, – спорил Дак сам с собой.
Пусть Дак никогда не был самым внимательным учеником и мало что знал о своём мозге с научной точки зрения, зато он был заядлым фанатом «Симпсонов». Он уже видел это свечение в мультяшной форме. И в куче комиксов.
– Это радиация, – сказал Дак.
Это неправильно, подумал он, и его переполнило праведное негодование. Все говорили, что после большой аварии, которая случилась на АЭС тринадцать лет назад, после удара метеорита, радиации не осталось. Но откуда тогда это свечение? Должно быть, радиация просочилась под землю сквозь трещины и расщелины.
Взрослые солгали. А может быть, и сами не знали.
– Идти туда – не самая лучшая идея, – сказал Дак сам себе. – Но свет есть только там, – простонал он и заплакал от отчаяния, потому что, похоже, иного выбора не оставалось, кроме как возвращаться в абсолютную темноту.
И тут Дак что-то услышал.
Он замер. Напряг слух и стал вслушиваться.
Мягкий, свистящий звук. Едва слышный.
Долгая пауза. И вот опять. Ш-ш-ш. Ш-ш-ш.
Дак не сразу услышал этот звук, потому что всё его внимание было сосредоточено на свечении. Но этот шум он узнал. Вода. И звук шёл, слава богу, не из радиоактивной шахты.
Дак ненавидел океан. Но, учитывая все обстоятельства, ненависть к этой пещере пересилила.
Оставив свечение позади и осторожно ощупывая путь перед собой, оберегая лоб, на котором выскочил синяк, Дак осторожно шёл сквозь непроглядную тьму.
Глава 696 часов, 22 минуты
– СЛУШАЙ, АЛЬБЕРТ, ТОЛЬКО не говори, что у нас проблема, а я ничего не могу с этим сделать, – почти прорычал Сэм. Он стремительно шагал от здания муниципалитета к расположенной по соседству церкви. Альберт и Астрид шли за ним, стараясь не отставать.
За океаном садилось солнце. Гаснущий свет оставил на поверхности воды длинный красный восклицательный знак. На воде виднелась лодка, одна из маленьких моторных. Сэм вздохнул. Кто-то из детей, кто наверняка в конце концов утонет.
Вдруг Сэм остановился, отчего Альберт с Астрид столкнулись.
– Простите. Я не хочу, чтобы вы думали, будто я в бешенстве. Да, я злюсь, но не на тебя, Альберт. Дело в том, что я должен пойти туда и установить новый порядок, но, уж извините, черви-убийцы ситуацию ничуть не облегчают.
– Тогда подожди пару дней, – спокойно предложил Альберт.
– Подождать? Альберт, разве не ты ещё несколько недель, даже месяцев назад говорил, что нам следует заставить всех поскорее взяться за работу?
– Я не говорил, что мы должны всех заставить, – возразил Альберт. – Я говорил, что мы должны придумать, чем платить за работу.
Сэм был не в настроении. Совершенно не в настроении. Смерть ребёнка стала трагедией для всех, но для него она означала личный провал. Ему поручили быть главным, а значит, за все провалы ответственность нёс именно он. Е. З. находился под его защитой, Сэм должен был о нём позаботиться. А теперь от Е. З. осталась только кучка пепла.
Сэм жадно втянул в себя глоток воздуха. Он бросил мрачный взгляд на кладбище. За последние три месяца там появились три новых могилы – с тех пор, как Сэм был официально избран мэром. Е. З. не получит и могилы, только табличку. Если так пойдёт и дальше, выделенное под кладбище место скоро закончится.
Главная дверь в церковь была открыта. Открыта всегда. Всё потому, что дверь, как и крыша церкви, сильно пострадали в великой битве на День благодарения. Широкие деревянные двери просто снесло с петель. Боковые стороны дверного проёма казались шаткими, их поддерживал только продолговатый камень сверху, отчего вся разрушенная конструкция походила на одно из сооружений Стоунхенджа.
Кейн едва не разрушил церковь целиком, но здание было построено крепко, так что три четверти остались стоять. Некоторые обломки убрали, но далеко не все, и то их просто вынесли на боковую улицу. Подобно многим другим начинаниям, и это сошло на нет, когда дети отказались работать, и уговорить их было невозможно.
Сэм прошёл по самому центру церкви и поднялся на три невысокие ступеньки – что-то вроде сцены, хотя Астрид терпеливо объясняла, что это называется алтарём. Огромный крест так и не вернули на его законное место, а просто прислонили к стене в углу. При ближайшем рассмотрении на нём можно было заметить пятна крови, оставшиеся после того, как крест обрушился на плечо Коржика.
Только повернувшись к аудитории, Сэм увидел, как мало народу собралось в церкви. Сюда должно было прийти около двухсот пятидесяти детей: все, кроме детсадовцев и охранников, выставленных в разных точках. Пришло же человек восемьдесят, половина из которых были ещё такие маленькие, что Сэм понял: старшие братья и сёстры сплавили их сюда, чтобы самим немного отдохнуть в их отсутствие.
Астрид и Альберт заняли места на скамье в первом ряду. Малыш Пит остался в садике. Теперь, когда у Мамы Мэри появилось больше помощников в детском саду, Астрид могла время от времени отводить туда Пита, но никогда не оставляла его там надолго. Пока Пити был поглощён своей видеоигрой, за ним мог присматривать кто угодно. Но стоило малышу расстроиться…