– Я плачу ему за работу тем, что он сам хочет, и Сэм не против. Ты же была на собрании, – сказал Альберт. – Слушай, как, по-твоему, ещё можно заставить такого типа как Орк горбатиться часами под палящим солнцем? Астрид, похоже, думает, что люди будут работать за спасибо. Может, некоторые и будут. Но Орк?
Лана поняла, что он имеет в виду.
– Ладно. Зря я на тебя набросилась.
– Всё в порядке. Я уже привыкаю, – сказал Альберт. – Я как-то вдруг превратился в плохого парня. Но знаешь, что? Это не я сделал людей такими, какие они есть. Если дети и будут работать, они захотят что-то получать взамен.
– Если дети не начнут работать, мы все умрём с голоду.
– Ага. Я знаю, – сказал Альберт с ноткой сарказма. – Только дело-то вот в чём: дети знают, что мы не позволим им умереть с голоду до тех пор, пока остаётся хоть какая-то еда, так? И они решат: эй, пусть работает кто-нибудь другой. Пусть кто-то другой собирает капусту с артишоками.
Лане хотелось вернуться к своей пробежке. Ей нужно было закончить, дойти до стены УРОДЗ. Но что-то в Альберте её притягивало.
– Окей. И как тогда заставить народ работать?
– Платить им, – пожал плечами Альберт.
– Деньгами что ли?
– Ага. Только догадайся, у кого было больше всего денег в бумажниках и сумочках, когда все исчезли? Потом некоторые из ребят обчистили кассы и всё такое. Так что, если мы начнём использовать старые деньги, мы добьёмся только того, что власть получат всякие воришки. Это станет проблемой.
– Как бы то ни было, с чего вдруг детям соглашаться работать за деньги, если они знают, что мы и так поделимся едой? – спросила Лана.
– А с того, что некоторые могут делать за деньги разные вещи. Смотри, некоторые ребята вообще ничего не умеют, так? Вот пусть они и собирают еду за деньги. Потом они смогут взять эти деньги и заплатить тому, кто сможет эту еду приготовить, так? А тому, другому ребёнку могут понадобиться новые кроссовки, а кто-то ещё собирает все кроссовки и открывает магазин.
Лана заметила, что стоит с открытым ртом. Она рассмеялась. Впервые за долгое время.
– Отлично. Смейся, – обиделся Альберт и отвернулся.
– Нет-нет-нет, – торопливо сказала Лана. – Нет, я смеюсь не над тобой. Просто, понимаешь, ты, кажется, единственный, у кого есть любой план на любой случай.
Альберт явно смутился.
– Ну, знаешь, Сэм с Астрид там тоже жилы рвут.
– Ну да. Но ты просчитываешь наперёд. Ты и правда думаешь, как нам всё организовать.
Альберт кивнул.
– Наверное, да.
– Молодец, – сказала Лана. – Мне пора. С Орком всё будет в порядке. Насколько возможно в его ситуации, конечно.
– Спасибо, – сказал Альберт. По нему было видно, что он благодарит от души.
– Эй, дай-ка посмотреть твою руку, – сказала Лана.
Альберт не понял. И опустил взгляд на собственную ладонь, которая опухла и посинела после удара о каменное лицо Орка.
– Ах, да, – сказал он, когда Лана взяла его руку. – Ещё раз спасибо.
Лана снова надела наушники и отбежала на несколько шагов. Затем остановилась. Обернулась и снова их сняла.
– Эй, Альберт. Насчёт денег.
– Да?
Она поколебалась, зная, что в эту секунду, должно быть, запускает цепную реакцию. Зная, что это безумно опасно. Это было жутко, казалось, будто сама судьба говорила с ней от лица Альберта, указывая путь к не до конца ещё оформившейся цели.
– А золото сгодится? За деньги, я имею в виду.
Альберт пристально посмотрел ей прямо в глаза.
– Может, нам стоит встретиться и обсудить это?
– Хорошо, – сказала Лана.
– Заскочи сегодня вечером в клуб.
– Куда?
Альберт улыбнулся. Он выудил из кармана бумажку и протянул ей.
– Я буду там.
Лана снова побежала. Но мысли её текли уже в другом направлении. Альберт планировал будущее, а не просто плыл по течению. Вот что надо делать. Планировать. Действовать. А не полагаться на обстоятельства.
У неё был план.
Иди ко мне.
«Может, так я и сделаю, – подумала Лана. – И может быть, ты об этом пожалеешь».
Глава 1170 часов, 11 минут
– МАМЕ МЭРИ НУЖНО ещё двое человек, – сказала Астрид Сэму.
– Хорошо. Одобрено.
– Дара говорит, у нас кончается детский «Тайленол» и детский «Адвил», и спрашивает, можно ли начать давать детям взрослые лекарства в маленьких дозах.
Сэм беспомощно развёл руками.
– Что?
– У нас кончаются детские лекарства, и Дара хочет делить напополам таблетки для взрослых.
Сэм откинулся на спинку кожаного кресла явно не детского размера.
– Ладно. Неважно. Одобрено. – Он сделал глоток из бутылки с водой. На этикетке значилось «Дасани», но внутри была обычная водопроводная вода. Тарелки после ужина – ужасный самодельный гороховый суп с запахом гари и четвертинка капусты на человека, – были сдвинуты в дальний угол стола, где в старые времена мэр Пердидо-Бич держал семейные фотографии. Это был один из лучших ужинов на памяти Сэма за последнее время. Свежая капуста оказалась на удивление вкусной.
На тарелках не осталось ничего, кроме разводов: времена, когда дети воротили нос от еды, остались в прошлом.
Астрид надула щёки и вздохнула.
– Дети спрашивают, почему Ланы нет рядом, когда она им нужна.
– Я могу обращаться к Лане только по серьёзным поводам. Я не могу требовать, чтобы она круглосуточно была здесь и дула им на каждый ушибленный палец.
Астрид глянула в список, который составила в своём ноутбуке.
– Вообще-то, тут сказано про вывихнутый большой палец ноги, который «болел».
– И сколько ещё пунктов в твоём списке? – спросил Сэм.
– Триста пять, – ответила Астрид. Сэм побледнел, и она смягчилась. – Ладно, на самом деле всего тридцать два. Ну что, не так уж много по сравнению с тремя сотнями?
– С ума сойти, – сказал Сэм.
– Дальше: Джадсоны и Макханрахансы поссорились из-за собаки. Обе семьи подкармливают её – у них ещё остался большой мешок собачьей еды, – но Джадсонсы называют её Конфеткой, а Макханрахансы – Бо-бо.
– Ты шутишь.
– Не шучу, – сказала Астрид.
– А это что ещё за шум? – возмутился Сэм.
Астрид пожала плечами.
– Наверное, кто-то включил музыку на полную громкость.
– Это всё бесполезно, Астрид.
– Что, музыка?
– Всё это. Каждый день я получаю сотню идиотских вопросов, которые я должен решить. Как будто я стал им всем папашей. И вот я сижу тут и слушаю, как малышня жалуется на старших сестёр, которые заставляют их принимать ванну, дерётся за костюмчики для плюшевых медвежат, а теперь вот собачьи имена. Собачьи имена?
– Они по-прежнему всего лишь дети, – напомнила Астрид.
– У некоторых из этих детей развиваются такие силы, что это меня пугает, – проворчал Сэм. – Но они не могут решить, кому какое полотенце достанется? Или что смотреть: «Русалочку» или «Шрека III»?
– Нет, – ответила Астрид. – Не могут. Им нужен взрослый. И это ты.
Обычно Сэм невозмутимо выслушивал ежедневную порцию бреда, или хотя бы воспринимал всё это с ворчливым юморком. Но сегодня он почувствовал, что это слишком. Вчера он потерял Е. З. Сегодня утром почти никто не явился на работу. И Эдилио пришлось два часа отлавливать детей. И то, дынь насобирали так ничтожно мало, что не хватило бы и на один день. Плюс ко всему, ещё и Дак Чжан со своей сумасшедшей историей о том, как он провалился сквозь землю и оказался в радиоактивном туннеле полном морских летучих мышей.
Единственным человеком, кто хоть чего-то добился, был Орк. Он собрал несколько сотен кочанов капусты, пока черви едва его не убили.
– Да что это за музыка? – раздражённо воскликнул Сэм. Он был зол, ему хотелось на кого-нибудь или на что-нибудь накричать. Он подошёл к окну и распахнул створки. Звук тут же усилился в несколько раз, особенно громко гремели басы.
Внизу, на площади было темно, не считая фонарей – и стробоскопа, сверкающего в окнах «МакДональдса».
– Какого…
Астрид подошла и встала рядом с ним.
– Что там такое? Альберт закатил вечеринку?
Сэм не ответил. Он молча вышел, раздражённый, злой, но в глубине души довольный тем, что нашёлся повод не отвечать на идиотские детские вопросы и не решать их тупые проблемы.
Он спустился, перепрыгивая через ступеньку на первый этаж, вышел через огромную входную дверь, проигнорировав приветствие от мальчика, которого Эдилио назначил охранять мэрию, и, миновав большие мраморные ступени, оказался на улице.
Мимо проходил Квинн, он явно тоже направлялся в «МакДональдс».
– Хэй, бро, – сказал Квинн.
– Ты не в курсе, что там творится? – спросил Сэм.
– Это ж клуб, – улыбнулся Квинн. – Чувак, ты, видать, совсем заработался. Все уже знают.
Сэм уставился на него.
– Что-что?
– «МакКлуб», бро. Вход за батарейки либо за туалетную бумагу.
Эта новость совсем сбила Сэма с толку. Он хотел было потребовать у Квинна объяснений, но тут появился Альберт в костюме, словно он шёл на выпускной или что-то вроде того. Он и впрямь нацепил тёмный пиджак свободного кроя и слаксы на тон светлее. На нём была светло-голубая рубашка, тщательно выглаженная, с накрахмаленным воротничком. Заметив Сэма, Альберт протянул ему руку.
Сэм не стал её пожимать.
– Альберт, что здесь происходит?
– По большей части, танцы, – сказал Альберт.
– Что, прости?
– Дети танцуют.
Тут Квинн вышел вперёд и потряс всё ещё протянутую руку Альберта.
– Здорово, чувак. Я принёс батарейки.
– Рад тебя видеть, Квинн. За вход либо четыре батарейки типа «D, либо восемь двойных «А», либо десять тройных «А», либо дюжина «С». Если у тебя они разных типов, скомбинируем.
Квинн порылся в кармане и вытащил четыре тройных «А» и три «D». Он протянул их Альберту, тот принял плату и бросил батарейки в пакет, который стоял возле его ног.
– Ладно, правила такие: никакой еды, алкоголя, понтов, драк. Когда я скажу, что время вышло – не спорить. Согласен?