Ее глаза расширились от интереса.
— Они оба питались от китайских девушек. Моим коллегами пришлось проделать огромную работу по устранению ущерба, стереть воспоминания, очистить. Одна из пиявок убила девушку. Кейн заколол его.
Из горла Урсулы вырвался сдавленных хрип.
— Боже, нет!
Оливер бросил на нее печальный взгляд.
— Боюсь, мои коллеги не смогли ее спасти. Она была уже мертва, когда они приехали. Но они спасли другую. И схватили сумасшедшего вампира. отвезли его в штаб-квартиру и допросили. Он рассказал им все: что хотел особой крови, которая действовала как наркотик, что кровавого борделя в Хантерс-Поинт больше нет. Он был наркоманом, Урсула. Страдал от ломки… поэтому сошел с ума. Когда Зейн и другие поняли, что происходит, то догадались, что и твоя кровь особенная.
Он посмотрел ей в глаза и заметил осознание. Она знала, что его слова правда.
— Именно поэтому Зейн пришел за мной.
Оливер кивнул.
— Увидев, что эта кровь делает с вампирами, они захотели убедиться, что я не рядом с тобой. Поэтому они тебя забрали. Боялись, что я укушу тебя и закончу, как те сумасшедшие, накаченные наркотиками.
— Значит, они действительно не хотят моей крови. Твои коллеги держат меня здесь не из-за нее, — сказала она, словно разговаривая сама с собой.
— Нет. Они хотели меня защитить. Даже несмотря на то, что они знатно разозлились, обнаружив, что я уже знаю о твоей крови и не сказал им. В любом случае, теперь они считают, что скрыли меня от тебя, и заняты прочесыванием города в поисках любых зацепок, куда переехал бордель. они хотят уничтожить тех вампиров. Обещаю.
— А мы с девочками? Что они сделают с нами? — В ее голосе улавливались нотки страха.
Оливер проработал в «Службе Личной Охраны» достаточно долго, чтобы догадаться об их планах, хотя никто не говорил.
— Как только мы их найдем, то позаботимся, чтобы они вернулись к своим семьям, и, если понадобится, сделаем новые удостоверения личности, чтобы никто и никогда не узнал о них и том, что делает их особенными.
— Они это сделают? Для нас? Для людей?
Оливер провел костяшками пальцев по ее щеке.
— Да. Они защитят вас. Как и я.
Она пододвинулась ближе.
— Как ты вообще меня нашел?
— Одна из девушек была здесь, когда ты говорила обо мне, и позвонила мне.
Ее глаза расширились, и Урсула отпрянула от него.
— Ты местный клиент?
Оливер придвинулся ближе.
— Нет. Я просто приходил сюда… ради компании.
— Компании? — Она явно не верила ему.
— Я дружу с Верой, и ее девочки меня любят. Но я никогда не приходил сюда ради секса. — Он ухмыльнулся. — По крайней мере, до сегодняшней ночи.
Глава 30
Оливер хотел с ней переспать. Усрсула почувствовала, как волна жара прокатилась от ее живота к голове и разлилась по щекам. Если она выглядела сейчас хоть немного так, как чувствовала, то напоминала спелый помидор.
Ее гнев на Оливера испарился, когда он рассказал о произошедшем в ночном клубе и после. Оливер не рассказал ее секрет. Он сдержал свое слово. Даже несмотря на то, что навлек гнев своих коллег.
Когда Оливер наклонился ближе, она опустила веки.
— Прости, что проклинала тебя за спиной.
Его губы приблизились к ее рту, овевая дыханием ее кожу.
— Я смогу это пережить, если ты захочешь загладить свою вину.
Она широко открыла глаза, встретив его чувственный взгляд. Синева его глаз практически ослепляла.
— Как?
— Поцелуй подойдет для начала.
— Что еще? — спросила Урсула, идя ему навстречу.
— Ты, обнаженная. — Он бросил взгляд за ее спину и порочно улыбнулся. — Предпочтительно привязанная к железному изголовью.
У нее перехватило дыхание. Она инстинктивно отстранилась.
— Зачем?
— Чтобы научить тебя доверять мне. Чтобы дать понять, что, даже если ты связана и уязвима, я никогда не причиню тебе боль. Что, даже когда ты в моей власти, у тебя есть свобода воли, и ты по-прежнему отвечаешь за свое тело и разум.
Урсула испуганно уставилась на него, поскольку провела три года своей жизни с привязанными к кровати руками, лишенная свободы воли.
— Это не сработает. Я не смогу позволить тебе меня связать. Они так поступали. Они…
Он накрыл пальцем ее губы.
— Я знаю, как они поступали. Именно поэтому мы сделаем это вместе сейчас. Чтобы стереть плохие воспоминания. Когда мы закончим, ты будешь ассоциировать связывание с удовольствием, а не страхом разочарованием и болью. Потому что я позабочусь, чтобы ты получила удовольствие. Ничего больше.
Она не сомневалась, что он хотел доставить ей удовольствие, но не могла представить, что когда-нибудь сможет забыть те дни, когда была привязана к кровати.
— С чего ты решил, что это сработает? Книга по психологии?
Он улыбнулся.
— Я никогда не ходил в колледж. Но всегда умел разбираться в женщинах. И, когда мы занимались любовью в фургоне, ты не смогла сбросить те цепи, которыми тебя сковали. Они все еще с тобой. — Оливер мягко постучал по ее виску. — Все еще там. И, пока ты не освободишься от них. ты не сможешь свободно распоряжаться своим телом. Назови меня эгоистом, но, занимаясь с тобой любовью, я хочу всю тебя. Не хочу, чтобы ты сдерживалась из-за страха. Хочу освободить тебя.
«Свобода», — это слово звучит так хорошо. Но сможет ли она когда-нибудь почувствовать себя совершенно свободной? Даже сейчас она взаперти, хотя это сделано исключительно ради ее защиты.
— Поэтому ты хочешь меня связать?
Глаза Оливера потемнели.
— Поэтому и… потому что только от мысли, что ты полностью в моей власти, я готов взорваться.
Он взял ее руку и поднес к своим джинсам спереди. Когда прижал ее ладонь к образовавшейся выпуклости, она почувствовала тепло.
— А если я попрошу тебя развязать меня, ты сделаешь это немедленно? — спросила она дрожащим голосом, потому что обдумывала то, о чем даже не следовало размышлять. Но всякий раз, когда Оливер смотрел на нее с желанием и похотью в глазах, ее другая сторона брала вверх и принимала решение.
Он покачал головой, отчего ее сердце полностью остановилось.
— Нет. Ты сможешь развязаться сама. Я воспользуюсь только шелковыми шарфами, чтобы привязать твои руки к изголовью. Но узлы будут настолько свободными, что ты сможешь выскользнуть из них, когда почувствуешь необходимость.
Облегчение заставило ее перевести дыхание. Она посмотрела на него и вспомнила, что Оливер делал для нее, чтобы она достигла оргазма на заднем сиденье фургона, каким самоотверженным он был.
Так что, если он хотел этой игры в рабство, она могла попробовать. Ранее он не причинял ей боли. Нет причин, по которой бы начал сейчас. Медленно Урсула кивнула, молясь, что не совершает худшую ошибку в своей жизни.
— Да.
Оливер притянул ее к себе и крепко обнял.
— Детка, спасибо. Ты не пожалеешь!
Затем он накрыл ее рот своим, обжигая страстным поцелуем. В этот раз он был другим: более страстный, дикий и неприрученный. Правильное ли решение она приняла? Но у нее не было времени размышлять дальше: поцелуй Оливера унес ее в страну желания. Все сенсорный рецепторы в ее теле включились, словно Оливер щелкнул выключателем.
Его горячее дыхание обжигало, язык погружался глубоко в нее, не оставляя ни одного неисследованного уголка, а руки блуждали по телу, зная, что не встретят сопротивления. Уверенно и решительно стянул с нее футболку через голову, обнажив ее кожу, которую приятно покалывало. Когда молния его куртки коснулась ее груди, она вскрикнула, заставив его мгновенно отстраниться.
— Твоя куртка, — сказала Урсула. — Сними ее. Сними все.
Оливер вскочил с кровати и сбросил с себя одежду. Урсула никогда не видела, чтобы кто-то раздевался с такой скоростью и грацией. Когда он встал перед ней в одних трусах, она облизнула губы, и ее взгляд переместился на очертания впечатляющего члена. Выпуклая голова выглядывала из-под резинки боксеров, слишком большая, чтобы ее могла вместить ткань, которая слишком натянулась и не могла ничего скрыть.
Мне нравится, как ты на меня смотришь, — заявил он.
— И как же я на тебя смотрю?
Он тихо зарычал.
— С голодом.
Прежде чем она успела ответить, он стянул с нее джинсы, оставив Урсула в одних трусиках. Но вместо того чтобы вновь присоединиться к ней в кровати, он развернулся к комоду за спиной и выдвинул верхний ящик. Затем начал в нем копаться.
— Что ты делаешь?
Он повернулся к ней, и она увидела в его руках практически прозрачный пеньюар. Оливер бросил его ей.
— Надень. Думаю, тебе идет красное.
Она взяла тонкую ткань, которая ничего не скрывала и натянула ее через голову. Пеньюар оказался на удивление мягким. Но надев его, поняла, что ткани в районе груди нет. Урсула чувствовала себя скандально в этом наряде и собиралась снять, но заметила взгляд Оливера — в его глазах горело необузданное желание.
— Ты прекрасна, — прошептал он, и восхищенный блеск в его глазах заставил ее сердце забиться быстрее. В то же время ее соски превратились в маленькие розовые бутоны, и Урсула почувствовала, как между ног появляется влага.
Она медленно опустилась обратно на матрас, сознавая, что преподносит себя на блюдечке с голубой каемочкой. Внезапно она ощутила власть. Ощутила себя главной, той, кто дергает за ниточки. Урсула облизнула губы.
— Черт, детка! — выругался Оливер и рывком открыл второй ящик комода, вытаскивая пару шелковых шарфов, прежде чем подойти к кровати и присоединиться к ней.
Он оседлал ее талию, затем наклонился так, что его стержень коснулся ее живота.
— Вытяни руки над головой.
— Минуту. — Она выполнит его желание, но сначала исполнит свое.
Без всякого смущения она дернула за пояс его трусов, стянув их вниз, насколько позволяло положение. Затем обхватила ладонью его член и сжала твердую плоть.
Оливер громко застонал, закрыв глаза и запрокинув голову назад. его дыхание участилось, когда она погладила его, проведя рукой вверх и вниз.