Она выбралась на пустошь и быстрым шагом пошла через выжженную землю. Пепел заглушал ее шаги. Пещеру, у которой на коленях стоял один из последователей Манна, окружала гнетущая тишина. Она дошла до вершины склона, откуда за проповедью наблюдал Нидхэм, и осмотрелась. Склоны внизу густо поросли травой и вереском, но ни коттеджа, ни даже тропинки видно не было. Замшелая бетонная плита указывала на место заброшенной шахты. Она обошла ее и продолжила свой путь, обмахиваясь от жары. За двумя склонами показался коттедж.
Она сбежала вниз в лощину и прошла мимо еще нескольких заброшенных шахт, на этот раз не закрытых. Кочки и вереск замедляли ее шаг, и она несколько раз провалилась по щиколотку в лужи, скрытые высокой травой. Казалось, тишина преследовала от самой пещеры, даже пение птиц не нарушало ее. Только забравшись на следующий склон, Диана поняла, что это не тишина, а туман.
За несколько минут, которые она провела в лощине, окружавшие склоны исчезли. Заросли деревьев напоминали стежки на сером бархате. В нескольких сотнях ярдов впереди из тумана показался коттедж и снова в нем скрылся. Она двинулась в ту сторону.
У подножия холма из-под травы выглядывала тьма. Она постаралась обойти эту тьму, даже если за ней скрывалась всего лишь лужа. Ей казалось, что земля открыла свои пасти и хочет ее проглотить. Диана оказалась на краю шахты, которую не заметила из-за высокой травы. Она отскочила в сторону, ее сердце бешено забилось, и девушка чуть не упала на склон, поросший влажной травой. На островке посреди спокойного серого моря она чувствовала себя в безопасности, но теперь понятия не имела, в какой стороне находится коттедж. Диана решила подождать, пока туман рассеется, но тут мужской голос произнес:
– Кто здесь?
– Я заблудилась. Вы можете мне помочь?
– Стойте где стоите. – Туман замолчал, а Диана до боли в глазах пыталась разглядеть источник голоса. Когда мужчина снова заговорил, он оказался дальше. – Не молчите, если хотите, чтобы я вас нашел, – прорычал он.
– Меня зовут Диана Крамер. Я ищу коттедж Натаниэля Нидхэма. Я почти дошла до него, но тут спустился туман.
Внезапно у подножия холма появился высокий мужчина с посохом в руке. Он прошел сквозь туман и поравнялся с ней. У него были длинные седые волосы и морщинистое, как у обезьяны, лицо. Большие узловатые руки крепко держали посох, а серые глаза решительно смотрели на нее.
– Что ж, вы меня нашли, – сказал он.
– Вы Натаниэль Нидхэм.
– Он самый. И если вы пришли спасти мою душу, то зря проделали этот путь. Я сам примирюсь с Богом, когда придет время.
– Я не для этого сюда пришла и не имею ничего общего с происходящим в Мунвелле. Я прочитала вашу брошюру о римских шахтах и слышала песню, которую вы пели неделю назад в пабе. Думаю, вы выступаете за сохранение традиций, как и я.
Старик поежился от холода.
– Возьмите меня за руку, – сказал он и начал спускаться по склону. – Вам, американцам, нравятся наши традиции, правда? Мой батя говорил, это потому, что у вас своих нет.
– Я тоже живу здесь. Раньше я работала в мунвеллской школе, пока не отказалась пропагандировать идеи Годвина Манна. Мне дорог этот город, и я не понимаю, какой смысл приезжать сюда из-за океана, чтобы его изменить.
– Возможно, существуют традиции, которые не следует сохранять. – Он указал посохом на одну из открытых шахт. – Как думаете, кто там жил?
– Шахтеры?
– Думаете, человек, который всю жизнь проработал в шахте, захочет там жить? Нет, дорогуша, не шахтеры. Семья, которая нападала на заблудившихся в тумане бедолаг.
– То есть разбойники.
– Возможно, они начинали с разбоев, но больше всего им была нужна еда. И им ее хватало, когда в их логово попадал несчастный путник. Батя рассказывал, как их поймали, когда пропал кто-то из Мунвелла. Они вырвали бедняге язык, чтобы тот не мог позвать на помощь, и живьем отрезали от него куски мяса. Батя говорил, что они скормили детям его глаза. Думаю, вам лучше побыть у меня, пока туман не рассеется.
Она думала, старик выведет ее к Мунвеллу, но вместо этого он привел ее в свой коттедж. Он отпер небольшую дверь, покрашенную толстым слоем красной краски, и вошел внутрь. Дверь открывалась прямо в комнату. У дальней стены стояла двухместная кровать, к темному углу прислонился книжный шкаф, полный пыльных томов, два выцветших кресла были повернуты к камину, на котором стоял старый радиоприемник в форме тостера. Нидхэм медленно наклонился к камину и положил в него несколько поленьев.
– Вы у меня дома, как и хотели, – сказал он, – а я все еще не понимаю, что вам нужно.
– Я хочу узнать правду о пещере. Годвин Манн утверждает, что там живет что-то ужасное и распространяет зло на всю округу.
Нидхэм достал коробок спичек из-за приемника и зажег огонь. Дрова затрещали, он поднес руки к пламени, а затем подвинул ближе одно из кресел и опустился в него.
– Думаю, Годвин Манн прав.
Диана не смогла скрыть нотку разочарования в голосе:
– Вы с ним согласны?
– Я не согласен с тем, что он хочет сделать. Думаю, ему следует оставить пещеру в покое, но таких, как он, не переубедить. Но я уверен, что он не знает и половины о том, что находится в пещере.
Диана почувствовала, как холод просочился через небольшое окно.
– И что же там внизу?
– Садитесь рядом со мной, пока у меня шея не затекла. – Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Языки пламени поднялись выше. – Что там внизу? Лунный человек.
– О.
– Лунный человек решил на землю сойти и спросил, как до Норвича дойти, – сказал он голосом дедушки, рассказывающего стишок внуку. – Хотя вряд ли вы знаете эту песню.
– Нет, знаю. Один из моих учеников ее пел. И я читала Шекспира. У лунного человека за спиной вязанка дров, и его сослали на луну за то, что он рубил лес в шаббат.
– Да, так оно и было, – казалось, старика впечатлили ее познания. – И вы слышали легенды о том, как люди спускали луну на землю и воскрешали мертвых, а святому Петру пришлось отправить ее назад на небо. Если загадать желание в новолуние, оно сбудется, а дети, рожденные в новолуние, почти не болеют. Наверное, сложно поверить, что люди придумывают такие истории о том, чего боятся.
– Раньше боялись.
– Это было не так давно. – Он повернулся к ней, пламя отражалось в его сощуренных глазах. – Помню, как батя сидел на вашем месте, весь в поту, и с ужасом слушал новости о высадке человека на Луне. Сердце его не выдержало, и с тех самых пор я живу тут один.
– Мне очень жаль, – сказала Диана, хотя он вряд ли нуждался в ее сочувствии. – Но разве у него была причина бояться?
– Нет. Так я ему и сказал. – Он сделал глубокий вдох через нос и продолжил: – Я сказал ему, что то, чего он боится, уже не на Луне, а на Земле.
Диана с непониманием взглянула на него:
– Вы имеете в виду лунного человека?
– Господи, вы говорите как сиделка. В этом доме никогда не было ни одной, и будь я проклят, если позволю так с собой разговаривать. Я же вам сказал, что народ придумал сказку о лунном человеке, чтобы скрыть от себя правду. А те, кто знали правду, никому о ней не рассказывали, например друиды. Может, поэтому они ничего не записывали.
– Годвин Манн тоже упоминал друидов, – сказала Диана, решив, что во всем этом есть доля истины.
– Да, и что же вы оба о них знаете?
– Достаточно, – рассерженно ответила Диана. – По крайней мере я. Некоторые историки полагают, что римляне оккупировали вашу страну, чтобы уничтожить религию друидов. Дело было или в религии, или в политике.
– Конечно, в религии. – Старик надолго замолчал, и Диана решила, что он задремал. Вдруг он сказал: – Последний оплот друидов был здесь, в Мунвелле. И здесь они сделали то, чего никогда раньше не осмеливались – они призвали с луны то, чему поклонялись.
– Я думала, они поклонялись солнцу.
Нидхэм ударил по подлокотникам своего кресла.
– Они поклонялись божеству луны, но не дали ему имени. Они приносили ему людей в жертву, но жрецы не видели, как оно их забирает. Они сбрасывали людей в шахты, такие, как пещера, заинтересовавшая вашего приятеля-проповедника. Поэтому никто не видел, как оно приходило за своими жертвами.
Диана никак не могла понять его логику.
– Странно, что они решили использовать луну против римлян.
Он вздохнул, словно учитель, уставший от нерадивых учеников.
– Греки и римляне поклонялись луне, а друиды считали месяцы и годы по лунному календарю и делали это для того, чтобы она была довольна, что здесь непонятного? Им всем было известно, что она нас не любит. Друиды являлись последними представителями более древней религии, если вы не знали. Об этом написано вон в тех книгах.
Диана восприняла это как разрешение подойти к книжному шкафу. Туман окутал окна. Она пересекла комнату и подошла к выключателю. Ковер сдвинулся у нее под ногами. Она зажгла лампочку, которая осветила комнату тусклым светом.
– Не могли бы вы мне показать, в каких книгах?
– Раньше мог. Сами ищите, если хотите.
Книги были покрыты толстым слоем пыли, казалось, они заросли серым мехом.
– То, что я больше не вижу, – проворчал Нидхэм, – не означает, что я не в состоянии думать.
Она представила себе, какого это – жить здесь во тьме и одиночестве, за многие мили от ближайшего дома, окруженным зияющими шахтами.
– Я не это имела в виду, – сказала она.
– И это не означает, что я ничего не помню. – Он встал из кресла и процитировал: – «…sustulere monstra, in quibus hominem occidere religiosissimum erat, mandi vero ethiam saluberrimum…» Знаете, что это значит? Тут речь идет о чудовищном культе, полагавшем, что убийство является высшим религиозным актом, особенно если тело жертвы съедено. Вот что Плиний Старший писал о друидах.
– Но сами римляне на тот момент не так давно отказались от человеческих жертвоприношений.
– Их нельзя сравнивать с друидами. Была одна книга, в пятидесяти томах, написанная до рождения Христа, в ней говорилось все о друидах. «…страшиться луны, кормить ее, так как она нуждается в кормлении, и никогда не взирать на то, как она питается…» – это цитата из нее. Вот во что верили друиды. Книга не дошла до наших дней, потому что раскрывала тайну о друидах. И Мунвелл был заброшен из-за того, что друиды призвали в него.