– Откуда вы приехали? – спросила Диана.
Его взгляд потух.
– Лучше спросите у водителя.
Водитель, лысеющий мужчина, вылез из машины и облокотился о ее крышу. Диана заметила, что его руки трясутся.
– Не знаю, до какого места мы доехали, – пробормотал он. – Проехали пару миль или около того. Дорога заблокирована. Дальше не проехать.
Его спутница, женщина с тонкими чертами лица, обошла машину и подошла к нему.
– Это как-то связано с тьмой, – сказала она.
– То есть как заблокирована? – спросила Диана и по очереди посмотрела на каждого из них. Но никто не хотел отвечать на ее вопрос.
Юстас отвернулся от ее взгляда и сказал:
– Вы забыли закрыть дверь.
Диана оглянулась. Дверь пресвитерии была приоткрыта.
– Наверное, собака ее открыла, – произнесла она.
– Это дом священника, верно? Я хотел бы с ним поговорить, – сказал водитель и зашагал по тропинке.
– Осторожно, Крейг, – крикнула его жена и побежала за ним. Диана не отставала.
Юстас подошел к ним в тот момент, когда водитель открыл дверь шире и отскочил в сторону, утянув за собой жену.
– Осторожно, – пробормотал Юстас. – Взгляните на ее глаза.
Он имел в виду собаку. Она стояла в прихожей, ощетинившись, и в ужасе смотрела на них из темноты, язык цвета сырого мяса свисал из ее пасти.
– Хороший песик, – сказал Крейг, осторожно шагнув вперед.
Затем собака проскочила мимо него и, скуля, побежала по тропинке. Диана оттолкнула Юстаса с ее пути. Она увидела, как собака перемахнула через забор и помчалась к пустошам, и почувствовала, что заразилась от нее паникой. Диана вошла в освещенную прихожую, чтобы выйти из темноты. Она первой увидела, что собака сделала с отцом О’Коннеллом. Через несколько мгновений жена водителя истошно закричала.
Глава тридцать первая
Когда гимн закончился, Эндрю по ошибке продолжил петь. Некоторые дети захихикали – не те, кто приехал в Мунвелл всего месяц назад. Мисс Ингэм одарила его улыбкой, которая никогда не сходила с ее лица.
– Давайте встанем на колени и поговорим с Господом, – сказала она.
Эндрю зажмурил глаза, сильно-сильно, пока они не наполнились светом, и усердно молился, но не теми словами, что подсказывала учительница. Он так усердно молился, что почти не чувствовал, как половицы больно врезаются в его колени. Он молился о том, чтобы его отец наконец исцелился, ведь теперь мистер Манн сделал пещеру святым местом.
Болезнь отца была как-то связана с пещерой. Эндрю видел, как его отец крался туда лунной ночью, почувствовал, как тот напрягся, когда мистер Манн спустился вниз по веревке. Отец, должно быть, молил Бога о разрешении спуститься вместе с ним, убить великана или дьявола, который подслушал родителей Эндрю в день, когда мистер Манн собрал всех у пещеры в первый раз. Если бы мать промолчала тогда, отца никто не заметил бы. Но мистер Манн исполнил то, ради чего Господь его призвал, и вернулся целым и невредимым, он сам так сказал. Беда была в том, что с тех пор отец Эндрю переживал еще сильнее.
Наверное, отец не верит, что демон мертв. Может быть, он боится заглянуть в пещеру, чтобы убедиться в этом, или боится, что его кто-нибудь увидит и захочет знать, что он делает. Вот почему Эндрю должен сам заглянуть в пещеру и убедиться, что теперь это святое место, а потом рассказать об этом отцу. «Прошу тебя, Господи, пусть все будет хорошо», – взмолился он, а потом сказал вслух, хором с одноклассниками:
– Аминь.
– Господь проследит, чтобы вы добрались до дома в целости и сохранности, – сказала мисс Ингэм. Это означало, что уроки закончены.
Эндрю хотел выбежать на улицу с остальными ребятами и по пути в пещеру придумать причину, почему он ее не дождался, но она улыбнулась ему, и ему оставалось только повернуться к ее большому широкому лицу, широким плечам, которые делали ее похожей на перевернутый треугольник на тонких ножках. Он все еще скучал по мисс Крамер.
– Не забудьте прочитать молитву, прежде чем ложиться спать, – крикнула она ученикам вслед. – Помните, Бог радуется, когда вы на коленях.
– Сомневаюсь, что он сможет что-нибудь разглядеть в такую темень, – прошептала Салли на ухо Джейн.
Зато Эндрю сможет задать учительнице один из мучивших его вопросов. Когда они вместе пошли через школьный двор, он спросил:
– Тьма – это все плохое, что уходит из пещеры?
Мисс Ингэм улыбнулась ему, нахмурившись.
– Эндрю, что ты имеешь в виду?
– Мистер Манн убил демона в пещере, ведь так?
– Он сделал то, ради чего Господь прислал его сюда.
– Тогда темнота – это все плохое, что уходит из пещеры в небо?
– Знаешь, возможно, так и есть, – она улыбнулась еще шире. – Вот почему Господь сотворил детей такими. Иногда они видят то, что нам, взрослым, недоступно. А может, люди просто не слишком усердно молятся. Завтра мы все будем молиться о ветре, чтобы он разогнал тучи.
Он не совсем это имел в виду. Глядя на черное небо, которое с каждой минутой казалось ниже и плотнее, Эндрю сомневался, что просто подует ветер и вся холодная темная тишина, из-за которой город казался призраком самого себя, исчезнет. У него внезапно возникло неприятное ощущение, что, улыбаясь, учительница притворяется, что все в порядке, как притворяются все остальные люди, которых он видел на темной улице. Теперь, когда Бог вошел в их жизнь, разве они не должны говорить только правду? Ему хотелось в это верить, и, возможно, он смог бы, но только после того, как его отец станет собой прежним.
Мать была в магазине. Она старалась достать шваброй до темных углов потолка.
– Эндрю хорошо себя сегодня вел?
– Это ваша заслуга, миссис Биван. – Учительница вынула оранжевый гребень, напоминавшей Эндрю сороконожку, из волос, которые упали черной массой ей на плечи. – Если вы дадите мне ключ от дома, я отведу Эндрю и начну готовить ужин.
– Вам не обязательно столько для нас делать, мисс Ингэм.
– Верно, – подтвердил отец Эндрю, высунувшись из двери склада. – Вы трудились весь день. Мы рады, что вы живете у нас. Вы нам ничего не должны.
– Ничего страшного. Я люблю готовить из свежих продуктов, ведь их сотворил сам Господь. Таким образом я возношу Ему хвалу.
– Надеюсь, не грех питаться консервами время от времени, – сказала мать Эндрю так любезно, что он поморщился.
– О, я уверена, Бог все понимает, – с улыбкой ответила учительница. – Я поделюсь с вами парой рецептов, если хотите.
Эндрю с тревогой выглянул в окно. Ему показалось, что взрослые забыли о тьме. Возможно, они вели себя таким образом, чтобы отвлечься, или просто не понимали, что происходит? Он стал переживать еще сильнее, когда увидел, как к магазину приближается одна из помощниц мистера Манна.
Она искала мисс Ингэм.
– Сегодня в пабе показывают фильм, в котором отец Годвина играет дьявола.
– Можно подумать, им больше нечем заняться, – громко сказал отец Эндрю. – Ведут себя как дети малые, и все только потому, что не согласны с идеями Годвина.
– Надо собрать побольше наших и показать, как мы ко всему этому относимся, – сказала женщина с крестом, вышитым на груди.
– Давайте расскажем соседям, – предложила мать Эндрю.
– Я могу это сделать, – выпалил Эндрю.
Мать открыла рот, потом украдкой взглянула на мисс Ингэм и сказала:
– Хорошо, только, ради Господа, расскажи о том, что будет в пабе, жителям Роман-Роу и сразу возвращайся домой.
– Можно еще одну улицу? – взмолился Эндрю.
Мать уставилась на него с таким видом, словно он ей перечил, и мальчик испугался, что она вообще запретит ему выходить из дома и нарушит его планы.
– Ладно, сходи на Роман-Роу и Килн-Лейн, – сказала она, но по ее голосу он понял, что вечером его ждет нагоняй. – Только не переходи через главную улицу.
Почему она запретила ему переходить Хай-Стрит? Ведь на ней уже несколько дней, а может и дольше, нет никакого автомобильного движения. Он выбежал из магазина, завернул за угол на Роман-Роу и помчался от дома к дому. Когда открывалась дверь, он уже звонил в следующую, выкрикивал свое сообщение через живую изгородь или забор и мчался дальше. Он позвонил в колокольчик миссис Уэйнрайт, и только потом подумал, что она вряд ли захочет помочь мистеру Манну. Он прошмыгнул к следующей двери, надеясь, что ее нет дома. Но когда он звонил в соседний звонок, ее дверь приоткрылась.
– Простите, миссис Уэйнрайт, – сказал он и уставился на нее. Она больше не была просто пухленькой, она казалась надутой. Ее щеки оттягивали кончики рта вниз. Она долго смотрела на него, словно не узнала в темноте, затем с трудом отвернулась, захлопнув за собой дверь. Он все еще смотрел на ее дверь, когда старуха, в чей колокольчик он позвонил, ткнула в него костлявым пальцем.
– Что?
– Сегодня вечером в пабе показывают фильм с отцом мистера Манна, и меня послали сообщить об этом людям, которые захотят им помешать.
Старуха выпятила нижнюю губу, словно желая показать Эндрю, на что она способна без зубов.
– Хорошо, малыш, беги домой. Я соберу соседей.
– Мне еще надо сообщить о кинопоказе тем, кто живет на Килн-Лейн.
– Предоставь их мне, – сказала она тоном, не терпящим возражений. Хотя он и не собирался с ней спорить. Он поблагодарил ее, побежал на Хай-Стрит и свернул на Килн-Лейн. Через минуту он добежал до конца ряда коттеджей и оказался на тропинке, ведущей на пустоши.
Последний уличный фонарь освещал лишь начало тропинки. Эндрю с тревогой посмотрел на нависшее небо и напомнил себе, что пришел сюда ради своего отца. Он вспомнил, как раздавил безглазую ящерицу у пещеры, когда был там с мисс Крамер. Тогда он хотел, чтобы отец его увидел и знал, что Эндрю становится мужчиной. Теперь Эндрю должен стать больше чем мужчиной, должен доказать отцу, что в пещере нет ничего страшного. Тогда демон не будет сводить отца с ума, как в ту ночь, когда Эндрю проследил за ним на пустоши. Мальчик закрыл глаза и помолился, а затем начал подниматься наверх.