Его мысли вытеснили гимн из головы. Молодая женщина напомнила ему туристку, упавшую в пещеру. Наблюдая за тем, как движется это обезглавленное тело, он вспомнил ощущения, которые испытал, когда следил за туристкой на вересковой пустоши. Помоги ему Господь, но он чувствовал это прямо сейчас. От зрелища обезглавленного тела у него защемило в паху.
Брайана тошнило от отвращения к себе, и в то же время он испытывал почти неконтролируемое возбуждение. Он попытался подумать о Джун, но не смог вспомнить ее лицо. Летти Ингэм была ближе, и он попытался сосредоточиться на ней, отвлечь себя от мерцающего экрана, от которого у него опухали глаза. Он пытался представить, как приподнимает ее длинное платье, раздвигает бедра, вонзается в нее, но всё портила эта сводящая с ума улыбка на ее плоском лице. Внезапно у него в голове возникла картинка. На ней он увидел учительницу и себя самого, освещенных ослепительно-белым светом, его руки сомкнулись вокруг ее головы, он начал поворачивать ее и, наконец, снял с плеч… Брайан с трудом удержался, чтобы не схватиться за свой вздымающийся под столом пах. Он запел громче, почти заорал.
Демоны и трупы наводнили город, и на фоне ухмылки отца Годвина поползли финальные титры. Зрители начали хлопать в такт гимну. Эрик вытащил кассету из видеомагнитофона и посмотрел на Брайана так, словно тот его подвел. Посетители с невинным видом поблагодарили владельца паба и покинули заведение. Брайан с удовольствием остался бы еще выпить – паб казался ему убежищем от темноты, – но тогда ему пришлось бы извиниться перед Эриком, и он мог бы проболтаться. Поэтому он последовал за Летти Ингэм, его пенис сжимался от холода и темноты. Он не мог отделаться от мысли, как здорово было бы обладать той силой, которую он увидел мельком в своем видении, залитом ослепительным белым светом. Это всего лишь фантазия, сказал он себе, но из-за нее его кожа зашевелилась, словно стала жить собственной жизнью. Брайан снова отвернулся от здания отеля, проходя мимо него, а потом понял, что не сможет утаить это от Джун. Теперь у него было еще больше секретов, которые придется от нее скрывать.
Слава Богу, она уже спала. Эндрю прижимался к ней. Брайан забрался в постель сына и подумал о том, сколько еще времени он сможет хранить свои тайны. Он услышал, как Летти внизу напевает какой-то гимн, и внезапно осознал, что ошибался. Неудивительно, что он так себя чувствует, ведь он забыл слова Годвина Манна. Был только один способ избавиться от этих ощущений, пусть и болезненный. Отца О’Коннелла больше нет, но он все еще мог исповедаться Годвину Манну.
Глава тридцать четвертая
По дороге домой из пресвитерии Диана чувствовала себя так, словно тьма победила. Может, все дело в усталости, но ей казалось, что она становится меньше по мере того, как тьма разрастается. Скоро она и город исчезнут навсегда. Диана пыталась убедить себя в том, что у нее есть какое-то предназначение. Но какое? Может быть, она поймет это, если хорошенько выспится ночью.
Когда она отпирала дверь своего коттеджа, на полу в прихожей что-то зашуршало – два листка бумаги. Это были детские рисунки. Их авторов Диана узнала еще до того, как прочитала подписи. На рисунке Салли альпинисты стояли на горе, фигурки из палочек с носами-клювами и головами размером с монету в десять центов; на рисунке Джейн красовалась ярмарочная карусель. Оба этих рисунка Диана повесила на стену в классе.
Наверное, новая учительница вернула детям рисунки, потому что приближалось время летних каникул. Диана представила, как девочки обсуждают, что делать, Салли поправляет свои перемотанные очки, Джейн торжественно кивает, и они бросают рисунки в прорезь для писем на двери Дианы. Ей захотелось заплакать. Они не забыли ее, но она почти забыла их. «Нет, я тебе не позволю, черт бы тебя побрал», – прошипела она в темноту.
Диана сварила черный кофе и выпила его горячим, расхаживая взад-вперед по коттеджу, пытаясь проснуться. Когда она вышла на улицу, ей все еще казалось, что она не просыпалась. Нужно проснуться, чтобы понять, как избавиться от этой тьмы. Сперва нужно выяснить у Манна, что произошло в пещере, сказала она себе. Теперь у нее был предлог отправиться в отель.
Большой полутемный вестибюль под пыльными люстрами казался приятным местом по сравнению с улицами, на которых тьма притаилась между уличными фонарями. Она подошла к стойке администратора, за которой стоял встревоженный управляющий, его овальный лоб просвечивал сквозь остатки рыжих волос.
– Супружеская пара, которая попала в автомобильную аварию, сейчас здесь? Крейг и Вера, не знаю их фамилии.
– Мистер и миссис Уайлд. – Он поискал глазами администратора, затем взглянул на доску, где висели ключи. – Да, они здесь. Номер 315.
– Можно мне подняться к ним?
– Да, – ответил он, проведя по своим редким волосам обеими руками, в этом жесте читалось отчаяние. – Последний этаж.
Она вошла в лифт, двери закрылись, но ей пришлось дважды нажать на кнопку, прежде чем вестибюль исчез. Лифт останавливался на каждом этаже, через маленькое квадратное окошко перед ней открывался вид на пустынные коридоры. На последнем этаже двери с приглушенным скрипом распахнулись. Либо центральное отопление сюда не доходило, либо его отключили. Возможно, именно холодная тишина навела ее на мысль о пещере, потому что мрачный коридор, в который выходили двери восемнадцати номеров, казался слишком длинным. Она повернула направо и постучала в дверь 315-го номера.
Крейг открыл дверь и нервно ей улыбнулся.
– Мисс Крамер, как мило, что вы к нам заглянули. Не стоит винить себя за нашу аварию. Я сам виноват. Перенервничал.
– Мне кажется, вы проявили большое мужество, учитывая обстоятельства. Вашей жене лучше?
– Простите, я не хотел показаться грубым. Заходите и поздоровайтесь с ней. Мы как раз готовили кофе. Хотите чашечку?
Вера неотрывно смотрела на электрический чайник, словно от него многое зависело.
– Мисс Крамер, не представляю, что вы теперь думаете, после того переполоха, который я устроила.
– Я бы вела себя точно так же, учитывая все, что вы пережили, – ласково сказала Диана.
– Мы просто позволили тьме одержать над нами верх, – неловко рассмеялась Вера. – Не буду притворяться, что она мне нравится, но это не оправдывает моего поведения. Тому бедняге полицейскому и без меня забот хватает. Признаюсь честно, мисс Крамер, мне очень стыдно.
– Мы смогли найти шиномонтаж, – сказал Крейг. – Завтра машина будет готова. Надеюсь, к тому времени погода улучшится.
– Я думала, – осторожно сказала Диана, – вы считаете, что тьма не связана с погодой. За ней кроется нечто большее.
Она обращалась к обоим супругам, но Вера ответила первой:
– Я же сказала, что мне стыдно, мисс Крамер. Я гораздо старше вас. Вид истерзанного трупа того бедняги расшатал мои нервы, вот и все.
«Но вы говорили о тьме еще до того, как его увидели», – подумала Диана. Бесполезно. Если она будет настаивать, то сделает только хуже. Чайник закипел, и Диана направилась к двери.
– Вы не будете кофе? – печально спросила Вера.
– Спасибо, но мне надо переговорить с Годвином Манном. Вы не знаете, в каком он номере?
– Да, я вам покажу. – Крейг выпустил ее из номера и указал в конец коридора. Он уже закрывал дверь, но потом кашлянул. – Наша дочь, Хейзел, рассказывала, что вас уволили из-за религиозных разногласий. Если вам понадобится бесплатная юридическая помощь, обращайтесь, – тихо сказал он и закрыл дверь.
Диана была одновременно тронута и расстроена: он говорил так, словно жизнь шла своим чередом. Если притвориться, что все нормально, может, так оно и станет. Не один Манн обладал слепой верой. Но именно он стал причиной того, что происходит в Мунвелле, и она хотела узнать, как эти события повлияли на него.
Девушка пошла в конец коридора. Крейг указал на комнату рядом с ванной. Диана старалась не обращать внимания на то, что бра на стенах стали меньше и что воздух в низком пустом коридоре казался холоднее, но она была бы счастлива услышать хоть какие-то звуки в этой полнейшей тишине. Не было слышно даже Крейга и Веру, хотя наверняка они сейчас разговаривали в своем номере. У нее появилось непреодолимое желание топнуть ногой по выцветшему коричневому ковру, чтобы разбавить тишину.
Диана остановилась у двери номера 318. Она занесла руку, чтобы постучать, и ее взгляд упал на подножие. В щель между дверью и полом просачивался неприятный белый свет. Ее рука застыла в нескольких дюймах от двери, когда она услышала голос Манна, тихий, но пронизывающий:
– Не переживайте, мисс Крамер, я о вас не забыл. Жду не дождусь, чтобы встретиться с вами лицом к лицу.
Она попятилась от двери, не сводя с нее глаз. На дверной панели не было глазка, Манн никак не мог видеть ее. Диана развернулась и быстро пошла к лестнице. Если бы она побежала, то потеряла бы самообладание. Только оказавшись в вестибюле, среди нескольких десятков последователей Манна, она вспомнила, что супружеская пара осталась на том этаже.
Но она была не в состоянии вернуться туда. Может, они смогут уехать завтра. Может, тьма позволит им это сделать, так как они упрямо отказываются замечать происходящее. Нет, она не допустит, чтобы они ехали через тьму, пока полицейские не убедятся, что это безопасно. Надо предупредить Джереми и Джеральдину. Она побежала от фонаря к фонарю и ускорилась, увидев книжный магазин. Диана забарабанила в дверь, но уже было поздно. Через разбитое окно она увидела, что внутри темно и пусто. Фургона рядом с домом не было, значит, Буты уже уехали.
Глава тридцать пятая
Джеральдина сидела на коробке с книгами, листая альбом с видами солнечного Уэльса. Ей казалось, что она не видела солнце уже несколько недель. Вдруг в окно влетел камень, осколки разлетелись по полу. Когда она открыла дверь, на улице уже никого не было. Наверное, тот, кто разбил окно, забежал в дом или спрятался в темноте.