– Я не поеду. Останови фургон, или я выпрыгну на ходу.
– Не глупите. Успокойтесь и доверьтесь мне. Всё под контролем.
Крейг открыл дверь.
– Останови машину немедленно, – почти закричал он, – или я прыгаю.
Он так и не понял, что после этого пытался сделать Бенедикт. Фургон резко остановился и сразу же тронулся с места. Возможно, Бенедикт хотел захлопнуть дверь, но она отъехала до конца и застряла. Когда фургон резко поехал вперед, Крейг вылетел из автомобиля прямо во тьму.
Вот и все, подумал он, покоряясь судьбе. У него не было времени попрощаться с Верой. Потом он ударился о край канавы. Удар был такой силы, что Крейгу показалось, будто его легкие вот-вот лопнут. Где-то под ребрами его пронзила агонизирующая боль. Его мозг был в состоянии контролировать лишь одну руку, которой Крейг ухватился за край канавы и вытянул себя к дороге. Там он и остался лежать.
Сперва Крейг подумал, что фургон не собирается останавливаться. Потом тот затормозил, и из него выбежали женщины, их силуэты выделялись на фоне парящего сияния.
– Крейг, ты где? – крикнула Вера. – Скажи, что ты в порядке. Не пугай меня.
– Я здесь. Я жив. – Крейг с трудом приподнялся на дрожащих руках и смог сесть на краю канавы. Он зажмурился и подождал, пока боль в ребрах не утихнет. – Но я в этот фургон больше не сяду, – сказал он сквозь сжатые зубы.
Хейзел осторожно ощупала отца и почувствовала, как он поморщился от боли.
– Ты ранен, – жалобно сказала она. – Позволь Бенедикту отвезти тебя в город. Все будет хорошо, обещаю. Ты же сам говорил, что тебе нужно в больницу.
– Эта тварь ведет нас не в больницу. – Крейг чуть не расплакался, почувствовав, как она за него беспокоится. – Слушай, не переживай. Я могу идти. Просто подожду здесь, пока не выйдет луна.
Вера встала на колени рядом с ним.
– Ты даже ради меня не поедешь? Тебе нельзя оставаться здесь в темноте.
– Мне здесь будет безопасней, чем там, куда нас заманивает эта тварь, – упрямо сказал Крейг. – Всем нам тут будет безопасней.
Бенедикт вылез из фургона и посмотрел в их сторону. За ним над дорогой парила птица, ее жирное туловище казалось абсолютно бездвижным между двумя крыльями, сотканными из света. Крейг разглядел ее клюв, длинный и острый, как сосулька, и был почти уверен, что у птицы нет глаз.
– Ну же, старина, не дурите, – крикнул Бенедикт. – Хватит пугать женщин и тратить время впустую. Вы же взрослый человек, в конце концов.
Крейг ничего не ответил. Вера схватилась за лоб и невнятно пробормотала:
– Поезжай, Хейзел. Я останусь с твоим отцом. Берегите себя.
– Бенедикт, мы не можем их здесь бросить! – крикнула Хейзел.
– Это зависит от них, дорогая. Мы молились и получили знак в ответ. И если мы не воспользуемся им, то это будет означать, что мы отвернулись от Господа. Пожалуйста, решайте поскорее, кто поедет дальше. Я не хочу больше испытывать терпение Бога.
Бенедикт несколько минут смотрел на них, уперев руки в бока. Не дождавшись ответа, он развернулся и пошел к фургону. Они услышали, как за ним захлопнулась дверь, и потом Хейзел отошла от родителей на шаг.
– Я не могу отпустить его одного. Он же не знает, куда едет.
– Иди с ним, дитя. Мы позаботимся друг о друге, – быстро сказала Вера.
Хейзел побежала к фургону. Ее мать почти поднялась с колен, словно хотела ее остановить, но потом опустилась рядом с Крейгом. Хейзел захлопнула дверь, и фургон сразу же тронулся с места. Они видели, как автомобиль ехал за сияющей птицей, птица становилась все меньше и скрылась за следующим холмом. И тогда вокруг них сомкнулась темнота.
Глава пятьдесят шестая
Мать Эндрю сказала, что пойдет проведать престарелую соседку, но мальчик подумал, что на самом деле она хочет уйти подальше от отвратительного запаха. Сразу после того, как они вернулись домой после молитвы на площади, мать начала принюхиваться и тыкать под мебелью ручкой от швабры.
– Что за тварь здесь сдохла? – спросила она и свирепо взглянула на мужа, словно тот не давал ей выяснить, что стряслось с мисс Крейн, жившей по соседству. Женщина открыла окна, чтобы проветрить помещение, и пристально посмотрела на соседский коттедж, залитый лунным светом.
– Она ни за что не пропустила бы службу, даже если бы лишилась ног, – задумчиво сказала мать Эндрю, которая не встретила старушку ни на площади, ни по пути домой. – Мне это не нравится. Пойду к ней, узнаю, что стряслось.
Отец и мисс Ингэм проводили ее на улицу. Эндрю остался в гостиной, хотя коттедж в последнее время все больше напоминал террариум в зоопарке, темное холодное помещение с каменными стенами, воняющее тварями, живущими во тьме. Когда они с матерью пошли в зоопарк, ей совсем не понравилось в террариуме, и она поспешила вывести оттуда Эндрю, чтобы они не споткнулись обо что-нибудь в темноте, или не стали жертвами карманных воришек, или не пострадали от кое-чего похуже – женщина не стала уточнять от чего. Он вспомнил, как мать вытолкнула его на свет, тепло солнца на своем лице, но теперь ему казалось, что это произошло еще до того, как он родился.
– Принеси лестницу, – пронзительно крикнула мать, и Эндрю показалось, что ей неприятно просить отца о помощи.
Мальчик встал на садовой тропинке рядом с мисс Ингэм. Отец обходил соседский коттедж, когда к мисс Ингэм подошел мужчина с надписью «ИИСУС», вышитой на груди.
– Кажется, у учительницы, работавшей в школе до вас, случился удар. Сейчас она в коме у почтальона дома. Вы же понимаете, что мы не имеем к происшедшему с ней никакого отношения.
Отец Эндрю вернулся на тропинку.
– Мисс Крейн дома, но не откликается. Лестница не понадобится, – сказал он и направился к входной двери.
В лунном свете, разлитом по садовой дорожке, отец Эндрю казался сильнее. Никогда мальчик не видел, чтобы он передвигался подобным образом, на полусогнутых ногах. Мужчина выглядел крупнее, чем обычно, и приготовился к броску. Он навалился на дверь, и та сразу же поддалась.
– Оставайся здесь, – сказала мать Эндрю мужу, словно зрелище, которое ждало в коттедже, было не для мужских глаз. – Мисс Крейн, – позвала она и вошла внутрь. Вскоре она замолчала и вышла на улицу, помахивая рукой у лица. – Мертва. Похоже, умерла от голода, – сказала она и осеклась, заметив Эндрю.
– Я схожу за доктором, если вы покажете, куда идти, – предложил мужчина с Иисусом на нагрудном кармане.
– Я вас отведу, – сказала мать Эндрю и взглянула на мужа. – Проследи, чтобы мальчик держался подальше от ее дома.
Эндрю не осмелился бы подойти к дому соседки, хотя ему было интересно, как она сейчас выглядит. Он никогда не видел мертвых. Мальчик поспешил за мисс Ингэм в свой дом. Его отец несколько секунд смотрел на коттедж старушки, облизываясь, потом вернулся в дом. Оказавшись в гостиной, где тьма обрела форму мебели, мальчик наконец осмелился спросить:
– Папочка, а что такое «кома»?
– Что? – рявкнул отец, словно его отвлекли от важных мыслей. – Это когда кто-то заснул и никак не может проснуться.
– Мисс Крамер в коме, – объяснила мисс Ингэм. – Мы должны молиться за нее. Всегда молись за грешников, Эндрю. Они нуждаются в наших молитвах больше, чем все остальные.
Эндрю немедленно опустился на колени, зажмурился и принялся усердно молится. Он подумал о мисс Крамер, которая ждала, словно Спящая красавица, чтобы ее кто-нибудь разбудил. Если бы он или его отец был принцем, думал мальчик, они бы помогли учительнице. И тут он перестал молиться и чуть не вскрикнул, придумав, что можно сделать.
– Аминь, – сказала мисс Ингэм и встала на ноги. – Бедная старушка, – пробормотала она. – Интересно, много ли еще горожан тихо умирают от голода?
– Я бы этому не удивился, – хрипло отозвался отец Эндрю.
– Я хочу организовать подомовой обход, может, мы сможем кому-нибудь помочь.
– Идите, если хотите, – сказал отец Эндрю, его голос прозвучал неожиданно радостно. – Мы вдвоем справимся.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала мисс Ингэм, пристально разглядывая его в темноте.
Эндрю мысленно взмолился: «Он же мой папа, и с ним все будет в порядке, если вы оставите его в покое. Вот увидите, на что он способен, когда люди не относятся к нему как к людоеду…» Мисс Ингэм направилась к двери и оглянулась.
– Я скоро вернусь, – предупредила она.
Сразу после того, как за ней закрылась калитка, Эндрю обратился к отцу:
– Папочка, давай поможем мисс Крамер?
– Я не врач, сынок.
– Я знаю, – захихикал мальчик. Его развеселил новый голос отца. – Но ты мог бы отнести ее к мистеру Манну. Он вылечит ее. Такие люди, как он, умеют лечить людей.
Его отец издал сдавленный звук.
– Ты славный парень, но у нас ничего не выйдет. Я даже не знаю, где она.
– Дома у почтальона.
– Вот как, – его отец присел на корточки, словно хотел спрятаться в темноте, а потом встал в полный рост. На мгновение Эндрю показалось, что отец превратился в марионетку на невидимых нитях. – Хорошо, я разберусь, – сказал он тихо. – А ты оставайся здесь. Скоро кто-нибудь придет.
– Я не хочу, – в панике воскликнул Эндрю.
– Не можешь побыть один хотя бы несколько минут? Хватит скулить, как щенок. Только попробуй раскрыть пасть, когда мы окажемся на улице, и я тебя сразу отошлю домой.
Эндрю не обиделся на грубые слова. Наконец отец был похож на самого себя. Когда они вышли на улицу, блестевшую в лунном свете, мальчик взял мужчину за руку. Теперь основным источником света был отель. У Эндрю пересохло в горле от мысли о том, что мистер Манн сияет, как святой с картинки. Запах ящерицы, который преследовал их от самого коттеджа, усилился. Мальчик обрадовался, когда они поспешили к площади, подальше от темноты и прячущихся в ней тварей. А может, свет загнал их назад в пещеру? Так и есть, вот почему Бог сделал так, что мистер Манн начал светиться.
Когда показалось окно мистера Манна, отец внезапно остановился. Его глаза побелели, как стеклянные шарики.