Ник успел подставить руку между стеной и своей головой. Но от удара ему чуть не свернуло шею, боль агонией отдалась в черепе. Он попробовал подняться на ноги, и комната завертелась у него перед глазами. Ник с трудом сел на корточки, пытаясь восстановить контроль над своим телом, и беспомощно наблюдал, как длинные руки тянутся к Диане. Но тут девушка потянулась к чудовищу навстречу.
– Брайан Биван, – сказала она с нежностью, словно обращалась к ребенку.
Ее глаза все еще были закрыты. Она никак не могла видеть тварь. Ник едва мог выдержать это зрелище – чудовище тянулось к ней не только руками, но и глазами, как улитка. Но что-то заставило его руки замереть в нескольких дюймах от нее. Возможно, звук ее голоса.
– Ты ведь был у него, – тихо сказала она. – Что он тебе пообещал? То, что ты станешь избранным, таким как он? Бедняга, он хочет лишь одного – чтобы мы страдали, пока ему не надоест. И тогда он будет готов совершить самое страшное.
Возможно, чудовище поняло ее слова или отреагировало на завораживающий тон ее голоса, но оно перестало тянуться к ней, склонив голову. То, что эта тварь сдалась, шокировало Ника почти так же, как ее прикосновение, особенно когда ее глаза вернулись в глазницы.
– Вот так, борись с ним, не позволяй ему изменить тебя, – настойчиво прошептала Диана. – Ты все еще Брайан Биван, все еще отец Эндрю. Где он? Где твой сын?
Услышав имя мальчика, чудовище подняло голову. Его лицо снова обрело человеческие черты, за исключением гнилостного сияния и агонизирующей ухмылки. Потом монстр заговорил человеческим голосом, и это ужаснуло Ника больше всего.
– Эндрю, вернись. Это я, твой отец, – взмолился он и неожиданно быстро бросился к окну.
Ник ухватился за подоконник и с трудом успел отскочить в сторону. Чудовище выломало раму и рухнуло вниз, вместе с осколками стекла. Если не считать исходившего от него свечения, теперь оно полностью обрело человеческую форму, и может поэтому его прыжок не удался. Его тело с тошнотворным хрустом приземлилось головой на каменную дорожку и забилось в конвульсиях. Наконец оно замерло, и свечение погасло.
Ник не мог отвести взгляд от места его падения, даже когда стало совсем темно, и он не заметил, как Диана оказалась рядом. Наконец головокружение сменилось сильной головной болью, и Ник больше не боялся потерять сознание. Он вгляделся в лицо Дианы и понял, что она грустно смотрит на него. Как давно она открыла глаза? Рядом с ней ему стало не по себе, он не мог решиться к ней прикоснуться.
– Диана, что здесь происходит? – спросил он так тихо, словно не хотел знать ответ на свой вопрос.
– Я тебе говорила, что Манн пробудил древнюю тварь. И теперь мне все о ней известно.
– Откуда?
Его резкий вопрос вызвал грусть в ее глазах.
– Не бойся меня, Ник. Здесь творятся куда более ужасные вещи. В плену у Скрэггов у меня было видение. Наверное, дело в том, что я давно ничего не ела. А может, должен быть хоть кто-то, кто понимает, что происходит, и попробует это остановить. Но мне эти знания дались нелегко. Я почти не узнаю себя.
– На мой взгляд, ты все еще Диана, – неловко сказал Ник и смог взять ее за дрожащую руку. – И я этому рад. Так что тебе известно? С чем мы столкнулись?
– С тем, чего боялись с тех пор, как жили в пещерах, а может и с тех пор, как появилось человечество. Но мы поверили, что больше этого не боимся. Оно наслаждается своей местью, но скоро ему надоест играть с нами в кошки-мышки, – она перестала дрожать. – Не знаю, получится ли у меня его остановить, но я попробую.
– Можешь на меня положиться. Надеюсь, ты примешь мою помощь, – сказал он, и она сжала его руку в знак согласия. – Но сначала нам надо узнать, что с Юстасом. Эта тварь напала на него.
Нику хотелось понять, что она имела в виду. Он должен был ей поверить, в нем больше не осталось скептицизма, только зияющая пустота на его месте.
– Ты сказала, что должна остановить его, – сказал он, когда они шли к лестнице. – А в трансе ты повторяла, что должна оказаться где-то раньше него. Где именно, Диана? Что мы должны предотвратить?
– Я должна была раньше это понять, но была слепа, как и все остальные, – казалось, она боялась ответить на его вопрос не меньше, чем он боялся услышать ее ответ. – Но не знаю, как сильно эта тварь успела повлиять на ход событий до того, как вылезла из пещеры. Вряд ли это просто совпадение, что совсем рядом находится средство для уничтожения всего человечества, но если тварь туда доберется, то вдоволь насытится нашими душами. А может, я не права и мы просто живем в жестоком мире… – Она глубоко вздохнула и сказала: – Этот монстр хочет захватить ракетную базу.
Глава пятьдесят восьмая
Юстас давал лучшее представление в своей жизни для самой потрясающей публики. Ему не обязательно было видеть их лица за яркими огнями рампы, было достаточно слышать их безудержный смех над любыми его шутками. Сам он с трудом сдерживался; комику непозволительно смеяться над собственными шутками. Чей-то голос из-за кулис просил его освободить сцену для следующего артиста, но Юстас не собирался заканчивать шоу, ведь он давал зрителям то, чего они хотели: что, если у него больше никогда не будет такой возможности. Он открыл рот и сделал шаг в сторону публики, которая отозвалась восторженным ревом. Вдруг Юстас увидел ступеньки, ведущие в плохо освещенный проход между креслами, в самую гущу зрителей. Он сделал еще один шаг и оказался среди огней рампы, подальше от голоса, повторяющего его имя.
Публика подбадривала его. Повсюду он видел широкие улыбки в тусклом свете. Юстас зашагал по проходу, придумывая шутки про зрителей и их блестящие зубы, и они откидывали назад хохочущие головы, и их улыбки становились еще шире. Неужели проход никогда не закончится? Плевать: Юстас был в состоянии продолжать свое выступление, пока публике не надоест. Он шел вперед, и мягкий, как мох, ковер под его ногами начал постепенно уходить вниз. Чтобы остаться здесь, от него требовалось лишь не обращать внимания на голос, звавший его по имени. Он обернулся, и освещенная сцена была не больше островка света под уличным фонарем.
Он зашел слишком далеко, чтобы поворачивать назад. По обеим сторонам от него бесчисленные руки взметнулись в воздух и начали аплодировать, необычно тихий звук аплодисментов достигал самой глубокой тьмы. Публика подбадривала его, чтобы он шел вперед, вниз, ведь там его ждет самый взыскательный зритель и жаждет получить все, что Юстас может ему предложить: его тело и душу.
Он не хотел спускаться вниз, особенно когда услышал этот смех. Но уже было слишком поздно: ликование властителя тьмы заполнило пространство вокруг него, бесчисленные рты смеялись его смехом. Этот смех заглушил голос, повторявший его имя. Зрители столпились в проходе, на их лицах не было ничего, кроме ухмылок.
– Я не хочу умирать, – взмолился Юстас, обращаясь к далекому голосу. – Но, если мне суждено умереть, не позволяй случиться этому здесь, где угодно, только не здесь.
Но свет вдали погас, осталась только гогочущая темнота, она вгрызалась в него, высасывала жизненные соки. Руки схватили его и утащили в темноту.
Он сопротивлялся, вслепую бил кулаками, а потом его руки оказались прижаты к туловищу. Он напряг зрение, чтобы разглядеть того, кто поймал его и повалил на спину. Он дергал головой из стороны в сторону и чувствовал, как на черепе вспухает огромная шишка.
– Не говорите, что я ослеп, – простонал он.
– Ты не ослеп, Юстас, – ответил голос, который до этого повторял его имя. – Здесь просто темно. Ты дома. Мы привели сюда Диану, помнишь? Это я, Ник Рид.
Юстас мгновенно вспомнил все до мельчайших деталей. Тьма волной накатила на него.
– Что случилось с Брайаном Биваном? – прошептал он.
– Он мертв, Юстас. Покончил с собой.
Юстас ждал не такого ответа, но он его вполне удовлетворил.
– Диана пострадала? – спросил он и понял, что лежит на диване в своей гостиной. Он попробовал сесть.
– Нет, она в порядке. – Ник обратился к кому-то еще: – Диана, это ты? Мы здесь. Ты нашла Эндрю?
– Он не отзывается, – грустно ответила Диана. – Надеюсь, он успел найти свою мать до того, как стемнело. Я бы продолжила поиски, если бы не боялась, что меня услышат.
– Кто услышит? – спросил Юстас.
– О, Юстас, ты очнулся. Слава богу. Наверное, ты ударился о диван, когда… – она поспешила сменить тему. – Мы – враги практически для всех в этом городе. Не думаю, что они продолжат притворяться, что все в порядке. Им нужны будут козлы отпущения, то есть те, кто не верит в Манна.
– Тогда нам нужно выбираться из города. Где-то наверху есть фонарик, если он еще работает.
– Мы не сможем уйти далеко, Юстас. Нам нужно переждать темноту там, где они не догадаются нас искать.
– Фонарик все равно нам не помешает, – Юстас с трудом встал на ноги и обрадовался, когда Ник подставил ему свое плечо. – Я справлюсь. Нам необязательно натыкаться друг на друга в темноте.
Он поднялся по лестнице, держась обеими руками за перила. Фонарик, который лежал в прикроватной тумбочке, не работал. Последний раз он пользовался им, когда разносил почту в густом тумане несколько месяцев назад. Наверное, сели батарейки. Вдали ему послышался хохот, от которого у него пробежали мурашки. Юстас поспешил на лестницу. Когда спускался по ней, ему показалось, что он вернулся на наклонный проход в своем сне.
– Юстас, мы здесь, ждем тебя в прихожей. – Диана приобняла обоих мужчин и прошептала: – Думаю, нам лучше разговаривать как можно тише и как можно меньше, хорошо? Не знаю, что тебе известно о происходящем, Юстас, но ты понял, что Манн пробудил нечто ужасное. Как только станет светлее, мы постараемся добраться до ракетной базы раньше, чем эта тварь.
– Боже, ты думаешь…
Она зажала его рот рукой.
– Я знаю.
Он сомневался, что у него получится долго молчать. Ему казалось, что только разговаривая можно отпугнуть силы тьмы, отогнать мысли о том, что скрыто от глаз.