– Негде спрятаться, Лунный Гарри слышит нас, – прошептал он.
– Может, он занят и не обратит на нас внимания. Только мы можем остановить его. Есть одно место, где мы будем в безопасности, – сказала Диана и прижалась губами к его уху, потом к уху Ника. – Церковь.
Со стороны отеля слышалось бормотание толпы. Сияние из окна на верхнем этаже окрасило крыши в белый цвет, но не доставало до городских улиц. Глаза Юстаса привыкли к темноте, и он увидел скрюченное тело на садовой дорожке. Размозженная голова казалась слишком большой, и не только из-за темного пятна, в котором она лежала лицом вниз. Он отвернулся, задыхаясь, и Диана прошептала:
– Это Брайан Биван. Ему мы уже ничем не поможем.
И все же она наклонилась и взяла тело за плечи, Юстас согласно кивнул, и мужчины помогли ей занести труп в дом, на диван. Юстас сглатывал и сглатывал, пытаясь задержать дыхание до тех пор, пока они не вышли на улицу.
Там никого не было, и на Хай-Стрит тоже. Наверное, горожане снова собрались вокруг света, но в этот раз они не благодарили Господа. Ему не хотелось знать, что они задумали. Юстас, Ник и Диана на цыпочках прошмыгнули по Хай-Стрит, подальше от отеля, пока улица не изогнулась и не оставила их в полнейшей темноте.
– Не волнуйтесь, – прошептал Юстас. – Я знаю дорогу.
Но в темноте та ощущалась совсем по-другому. Он забыл, что тротуар был выложен плитами разной высоты, забыл, что бордюрный камень на боковых улочках прилегал неплотно. Они шли гуськом, Диана держалась сзади за его талию, словно они танцевали вслепую ритуальный танец. Чувства Юстаса обострились, ему показалось, что он почуял запах застарелой крови, когда они проходили мимо лавки мясника. Один раз его рука, которой он ощупывал путь вдоль стены, нырнула в открытый дверной проем, и он испугался, что нечто коснется его пальцев. После этого каждая дверь казалась ему входом в логово чудовищ.
К тому моменту, когда они дошли до кладбищенской калитки, Юстас уже был не в состоянии испытать чувство облегчения. Он и его спутники решили идти по траве, чтобы гравиевая дорожка не выдала их присутствия. Могильные холмы, на которые ему приходилось наступать, прогибались под его ногами, как ковровая дорожка из кошмара. Наконец Юстас нащупал тяжелое кольцо на церковной двери. Оказавшись внутри, они остановились почти у алтаря, подальше от дверей. Там они сели на скамью, Юстас рядом с Дианой, почти не касаясь ее. Так началась эта ночь.
Глава пятьдесят девятая
Эндрю не знал, сколько времени он пробыл в отеле, пока мать не нашла его в самом темном углу вестибюля, возле лестницы. Родители одноклассников не переставали спрашивать его, все ли с ним в порядке, но он хотел лишь скрыться в темноте. Он бы прошмыгнул наверх и спрятался на следующем этаже, если бы на лестнице не было так много людей, направляющихся к мистеру Манну. Он хотел найти место, где его никто не найдет, – он не заслуживает находиться среди людей после того, что сотворил со своим отцом. Когда кто-то подвел к нему мать, он весь скрючился и ушел в себя. Она обязательно догадается, что случилось что-то плохое. Больше всего он боялся, что она заставит его все рассказать.
Она подбежала к нему, поставила на ноги и встряхнула.
– Ты напугал меня до полусмерти. Я уже шла в полицейский участок, но решила заглянуть сюда. Где твой отец?
– Он пошел помочь кое-кому, – промямлил Эндрю, пытаясь вырваться и снова спрятаться в углу, лицом к стене.
– Куда пошел? Как он посмел бросить тебя здесь, ничего мне не сказав?
Мозг Эндрю отключился, чтобы избежать ее вопросов, и выхватил один, на который мог ответить: где сейчас твой отец?
– Не знаю, – прошептал мальчик.
– Учитывая его поведение, удивительно, что он вообще твой отец. Что за мужчина бросит своего сына одного в темноте? – она говорила это, обращаясь к другим родителям, которые сочувственно кивали и цокали языками. – И кому он решил помочь, хотела бы я знать.
Эндрю хотел закричать: «Мисс Крамер!» Учительница была не одна в доме мистера Гифта, но разве они могли бы остановить его отца? Отец принес бы мисс Крамер в отель, если бы Эндрю не заставил его превратиться в чудовище. Это случилось, потому что он позволил себе сомневаться в отце, не доверять ему. Мистер Манн сказал, что надо уважать своих родителей, сказал, что надо им верить. Но Эндрю раньше думал, что если у него не получается, то это не такой уж и большой грех. Теперь он понял, какой страшный грех совершил. Он позволил себе сомневаться в отце, и демон из пещеры превратил его отца в тварь, обитавшую в темноте. Впервые его отец нуждался в Эндрю, и мальчик его подвел.
И он сбежал, потому что не мог вынести этой мысли. Он не помнил, как выглядел его отец. Это воспоминание осталось в темном ужасном подвале его памяти, дверь в который он старался не открывать. Он должен был сбежать из Мунвелла, тогда бы его никто не нашел. Он заслужил попасть в лапы твари, скрывавшейся в темноте.
Нет, он не просто так забежал в отель. И он вспомнил бы зачем, если бы его мать перестала так на него смотреть. Наконец она отвернулась и принялась разглядывать освещенные сиянием лица горожан, собравшихся в вестибюле.
– Пусть он только появится, – пробормотала она. – Я сотру улыбку с его лица. Разоблачу все его фокусы.
Эндрю почти не слушал ее, потому что вспомнил: он должен увидеть мистера Манна. Только ему мальчик мог исповедаться, а после того, как исповедуется, он попросит мистера Манна о помощи. Только проповедник в состоянии помочь его отцу. Но мать захочет знать, куда и зачем собрался Эндрю, и от мысли, что придется это объяснять, у мальчика перехватило дыхание, ему захотелось скрыться в темноте.
Когда мать снова повернулась к нему, он постарался сделаться маленьким, упер локти в бока и сел на корточки, словно у него заболел живот.
– А ну выпрямись, ты и так здесь уже целое представление устроил, – проворчала она. – Побудь здесь, и не смей сходить с этого места. Я поищу твоего отца в отеле. Если он здесь, то я выскажу ему все с глазу на глаз.
Мысль о том, что его отец смешался с толпой, заставила Эндрю еще больше скрючиться. Его воображение рисовало такие ужасные картины, что ему хотелось обхватить голову руками и раздавить страшные мысли. Но если его отец здесь, то не сможет превратиться в чудовище, ведь мистер Манн сделал отель святым местом. Когда мать растворилась в толпе, Эндрю встал и побежал к лестнице.
Путь ему преградил мужчина со Святым Сердцем, вышитым на нагрудном кармане.
– Куда ты собрался, солнышко?
– Мне нужно увидеться с мистером Манном, – прошептал Эндрю.
– Не сейчас. Он сам вызывает тех, кого хочет видеть, – сказал мужчина и показал на стойку администратора. Одна из помощниц мистера Манна сидела возле коммутатора и отправляла посыльного за теми, чьи имена называл проповедник. Молодой человек с гордой улыбкой прошел мимо Эндрю наверх. И тут Эндрю понял, что вниз никто не спускался. Наверху уже несколько десятков людей, скоро для него не останется места.
– Не волнуйся, малыш, он не забыл о тебе или о ком-то из нас. Скоро начнется молитва, – сказал мужчина с вышитым сердцем.
Эндрю эта перспектива совсем не обрадовала, наоборот, ему стало только хуже: он совершил тяжкий грех и даже молитва ему не поможет. Мальчик вернулся в свой угол и скрючился там, чувство вины вперемешку со страхом росло у него в животе. Когда его мать вернулась, он кусал губу и потирал живот.
– Или его здесь нет, или он боится показаться мне на глаза. Он рано или поздно вернется и сделает вид, словно ничего не произошло. Ничего, скоро он поймет, что в нашем городе не может быть секретов. – Она горько улыбнулась и посмотрела на Эндрю. – Ради всего святого, дитя, что с тобой на этот раз? Разве у меня и без тебя проблем не хватает?
Потом она села рядом с ним на корточки и обняла.
– Не обращай внимания, Эндрю. Я не хотела кричать. У тебя животик болит, бедный крошка? Не удивительно, учитывая всякую гадость, которую тебе приходится есть дома. Ты давно не ел нормальную пищу, – она помогла ему подняться на ноги. – Сейчас, сейчас, мы что-нибудь найдем. Это же отель, в конце концов.
Управляющего в офисе не оказалось, если, конечно, он не сидел там в полной темноте. Она толкнула Эндрю вперед, сильнее сжав его плечи, и разозлилась еще больше. Боль в животе притупилась и распространилась по всему его телу. Когда Эндрю закрывал глаза, ему казалось, что он прячется ото всех. Он мог притвориться, что находится в другом месте, там, где в небе светит солнце. Мальчик уже не чувствовал своих ног. Если бы мать позволила ему присесть, он бы немного побыл на солнце.
Внезапная тишина заставила ее остановиться. Женщина у коммутатора призвала всех к молчанию и сказала:
– Слушайте! Слушайте сообщение от Годвина. Он говорит, что на кухне есть еда для всех.
Молчание нарушал только детский плач. Несколько мгновений горожане переваривали информацию, а потом возликовали так громко, что Эндрю пришлось закрыть уши. Он опустил руки, когда к стойке регистрации пробрался мужчина и повернулся к толпе.
– Дамы и господа, не хочу вас расстраивать. Я управляющий отелем. Боюсь, у нас почти не осталось еды.
– Может, вам следует лучше поискать, прежде чем делать подобные заявления? – громко сказала его мать. – Здесь находятся дети, которые очень давно не ели.
– Мне это известно, мадам, и я бы хотел вам помочь. Но поверьте, я знаю, как обстоят дела в моем отеле.
– Это не просто отель. Теперь это дом Господа. Не вам говорить, что возможно, а что нет. Если вы не хотите поискать еду на кухне, мы сами это сделаем.
– Надо верить! – крикнул кто-то, и управляющий направился к дверям ресторана.
Он распахнул их и повернулся к толпе, сложив руки на груди.
– Можете сами убедиться, – устало сказал управляющий.
Толпа хлынула в ресторан. Эндрю чувствовал, как под их ногами дрожат половицы, и молился, чтобы пол не провалился. Управляющий должен был сказать, что столько народу не поместится на кухне, но понимал, что они ему не подчинятся. Эндрю пришлось идти к дверям кухни вместе с остальными, иначе его затоптали бы.