На кухне никого не было. В слабом свете, который просачивался с площади, поблескивали газовые плиты. На стенах в полумраке висели сковородки и ножи. Управляющий обошел плиты и показал на них почти триумфальным жестом:
– Мне очень жаль. Сами видите, здесь ничего нет.
– Может, посмотрите в морозильнике? – предложила мать Эндрю.
– Если настаиваете, мадам. Хотя вы сами понимаете, что морозильник не работает.
Мужчина подошел к двойным дверям, от которых исходило молочное свечение, и отодвинул тяжелую задвижку. Он сделал шаг назад, опустил руки и прошептал:
– Боже правый.
Толпа бросилась вперед, и Эндрю увидел, что именно шокировало управляющего. За металлическими дверями со стен сползал тающий лед. Эндрю казалось, что металлические стены извиваются, словно рептилии. Слабый свет отражался ото льда и очерчивал то, что находилось в морозильнике. На каждом крюке висела туша, без головы и конечностей.
Управляющий подошел к ближайшей туше, его ноги хлюпали по талому льду, и внимательно осмотрел бледное мясо, понюхал и осторожно потрогал.
– Не знаю, чье это мясо и откуда оно здесь, – объявил он. – И я не уверен, можно ли его есть.
– Дайте мне посмотреть, сэр, – широкоплечий мужчина протиснулся вперед, и кто-то шепнул, что это здешний шеф-повар. Он тщательно осмотрел мясо и повернулся к толпе. – Думаю, с мясом все в порядке. Если Годвин говорит, что его можно есть, я ему верю. В любом случае, я готов его попробовать.
– Хочу, чтобы все вы понимали, – громко сказал управляющий, – я не несу никакой ответственности за это мясо. Простите, но я не могу за него поручиться.
– Вам и не нужно. Нам достаточно слова Годвина, – крикнула миссис Скрэгг.
Еще несколько поваров протиснулись к морозильнику. Один из них повернул ручку конфорки, и, к его удивлению, она загорелась. Ее бледное пламя напомнило Эндрю свет в окне мистера Манна.
– Пожалуйста, вернитесь в вестибюль! – крикнул шеф-повар. – Мы сообщим вам, когда еда будет готова.
– Вернитесь в вестибюль, – повторил управляющий. – Посетителям здесь не место.
Толпа радостно последовала за ним, кое-кто облизывался.
В вестибюле миссис Скрэгг начала молитву:
– Мы благодарим Тебя, о Господи, за то, что дал Своему слуге силы совершить это чудо…
Эндрю встал на колени, склонил голову и повторял «аминь» вместе со всеми, но его мучило чувство вины за то, что он сейчас поужинает, а его отец совсем один в темноте.
Миссис Скрэгг следила, чтобы молитвы и гимны не прерывались ни на минуту. Тем временем из кухни доносились запахи готовки. Воодушевленная паства запела еще громче, но Эндрю почувствовал тошноту. Бесформенные туши в морозильнике не вызвали у него аппетита, их запах не был похож на запах ни одного известного ему вида мяса. Интересно, молодые люди, которые поднялись наверх встретиться с Манном, спустятся поесть или их уже накормили? Мальчик усердно молился о своем отце, когда официантка объявила, что первая смена ужина готова.
Она предназначалась для стариков, детей и их родителей. Напротив Эндрю сидел старик с опущенным веком и жадно смотрел на то, как мальчик возит куски мяса по тарелке.
– Ешь, Эндрю. Тебе сразу станет лучше, – сказала его мать и попробовала свою порцию. – На вкус как свинина. Хватит привередничать.
Эндрю засунул небольшой кусочек мяса себе в рот и с трудом его проглотил. Он старался не смотреть на старика. Тот жевал с открытым ртом, словно хотел продемонстрировать, как работает его вставная челюсть. Его рот был похож на улыбку мистера Манна, с которой что-то пошло не так. Когда мать направилась к официантке за добавкой, Эндрю отдал свою порцию старику, и тот подмигнул ему в ответ.
Наконец мать закончила есть, и Эндрю побежал назад в вестибюль. Он должен был выскользнуть раньше, когда никто не поднимался к мистеру Манну. Как теперь ему попасть наверх? Люди выходили из ресторана, похлопывая себя по животам, и вторая смена заняла свои места за столами. Миссис Скрэгг вышла из отеля с накрытой тарелкой в руках. Эндрю закрыл глаза, чтобы искупаться в солнечном свете в своей голове, но не прошло и нескольких секунд, как вернулась миссис Скрэгг и закричала:
– В городе бродит зло. Полицейский мертв, его разорвали на куски.
Наступило гробовое молчание. Люди в ужасе смотрели друг на друга, жались к ступенькам, ведущим к мистеру Манну. Потом заговорила мать Эндрю, ее голос становился уверенней с каждым словом:
– В этом городе осталось зло только потому, что горстка людей все еще против Годвина. И я знаю, где найти двоих из них.
Глава шестидесятая
Джеральдине казалось, что она провела у постели мальчика несколько дней, а не часов, поглаживая его высокий лоб, совсем как у Джереми, и держа его за руку. За окном начало темнеть. Теперь его рука была теплой, расслабленной. Когда он засыпал, она на цыпочках подходила к Джереми.
Когда ребенок назвал их мамой и папой, лицо Джереми приобрело отстраненное выражение. Он отказался подходить к постели малыша и вышел из комнаты. Она пыталась убедить мужа остаться рядом с мальчиком, пока она была на кухне, когда ребенок начал звать их:
– Мамочка, папочка, вы там? Пожалуйста, не бросайте меня снова.
Если бы Джереми никак не отреагировал на эти мольбы, она бы приняла решение расстаться с ним. Неважно, кто этот мальчик, она не хотела иметь ничего общего с человеком, которого не трогают слезы ребенка. Но как только Джереми услышал, что она поднимается по лестнице, неся на подносе скудную пищу, он вышел из спальни, даже не посмотрев в ее сторону. Несколько мгновений спустя хлопнула дверь книжного магазина.
Видимо, ее муж все еще сидел там, среди пустых полок. Он вел себя так, потому что не хотел ни с кем делить Джеральдину? Или боялся поверить в то, кем мог быть этот ребенок?
В любом случае ему было сейчас тяжело, и она должна помочь мужу привыкнуть к тому, что их теперь трое. Она отпустила маленькую теплую ручку.
– Ты спишь? – с надеждой прошептала Джеральдина.
Ручка сразу же нашла ее ладонь.
– Нет, не сплю, мамочка. Я так счастлив. А ты?
– Конечно. – «В отличие от Джереми», – подумала она и прикусила губу. – Тебе не холодно? Хочешь еще воды?
– Мне ничего не надо. Главное – я здесь, – ответил мальчик дрожащим голосом.
– Пока мы здесь, ты останешься с нами, обещаю. Не хочешь спуститься вниз со мной или побудешь один несколько минут?
Его вторая рука схватила ее.
– Я не хочу вставать, когда так темно. Здесь мне не так страшно.
– Хорошо, тогда оставайся в постели, а я пойду вниз и поищу твоего… – она не смогла заставить себя назвать Джереми его отцом. Женщина глубоко вдохнула и спросила: – Как тебя зовут?
Мальчик захихикал, словно она шутила.
– Мамочка, ты же знаешь.
– Я просто хочу услышать это от тебя, – с трудом сказала Джеральдина. – Тогда я буду еще счастливее.
– Джонатан. Вы с папочкой так меня назвали.
Джеральдина обняла мальчика и прижала к себе. Прошло несколько минут, прежде чем она снова смогла говорить.
– Я схожу за твоим папой, – прошептала она. – Пусть он тоже услышит.
Ребенок не хотел ее отпускать.
– Ты же не позволишь ему прогнать меня?
– Джо… – женщина не могла произнести его имя, ей казалось, что она еще не до конца осознала произошедшее. – Зачем ему тебя прогонять?
– Мне кажется, он не хочет, чтобы я был здесь, мамочка.
– Ему просто надо к тебе привыкнуть. Он ни за что не прогонит тебя. Вы разговаривали, пока я ходила за едой?
– Он не хотел меня слушать. Он даже не взглянул на меня.
– Он просто дурачился. Люди ведут себя так иногда, даже папы. Я поговорю с ним и выясню, в чем дело.
Ребенок нехотя отпустил ее и откинулся на кровать. Она подошла к двери, когда из темноты комнаты послышалась мольба:
– Я правда могу остаться с вами, мамочка? Там, где я жил, пока вы не нашли меня, было просто ужасно. Холодно и темно, и там обитали ужасные чудовища. Мне придется вернуться туда, если вы не хотите, чтобы я остался.
– Обещаю, ты туда не вернешься. Сейчас я приведу твоего папу, и он скажет тебе то же самое.
На мгновение ей стало страшно выходить из комнаты. Темнота напомнила ей об ужасе, который они испытали в лесу, когда дорогу преградила светящаяся тварь. И еще она боялась, что, когда вернется, ребенок исчезнет. Надо найти Джереми и привести его к мальчику, сказала она себе и нащупала перила.
Она спустилась по лестнице и на ощупь прошла через кухню в книжный магазин. Слабый свет из центра города проникал в длинное пустое помещение. Наверное, у отеля включили прожекторы, подумала Джеральдина. Когда она вошла в магазин, темное пятно у стены напротив самого светлого окна подскочило, ударившись о полку. Это был Джереми.
– Кто здесь? – крикнул он.
– А кто еще здесь может быть, Джерри?
– Не знаю, – грустно сказал он. – Теперь я ничего не знаю.
– Тогда зачем сидеть здесь совсем одному? Что ты делал здесь, во мраке?
– Ждал, когда он исчезнет.
Она не была уверена, что он говорил про мрак.
– Джерри, нам надо поговорить.
– Да, дай мне сказать. Я все обдумал. – Он подошел к ней, эхо его шагов разносилось между книжных полок. – Предположим, наверху действительно маленький мальчик, а не то, что я думаю. Но, ради всего святого, какое право мы имеем его похищать?
– Мы его не похищали, Джерри. Он сам захотел пойти с нами.
– Скажи это безумным святошам. Они и без того нас невзлюбили. Нам нельзя привлекать к себе внимание. Ради бога, ты не догадываешься, что это за ребенок?
– Я знаю, кто это, – сказала она, пытаясь его успокоить. – Но я хочу, чтобы он сам тебе сказал.
– Сказал мне что?
Она почувствовала, что он не пойдет с ней наверх, если она ему не скажет.
– Джерри, его зовут Джонатан.
– Вот дерьмо, – его плечи поникли. – Слушай, я тебя понимаю, но это просто совпадение. Не страшно, если ты думаешь, что Джонатан жив, но не говори мне, что он сейчас наверху. Там ребенок во плоти и крови, а не чертов призрак. И у меня есть лишь одно объяснение его появлению – он сын одного из последователей Манна.