И что потом? Неужели она действительно рассчитывает на то, что сможет добраться до ракетной базы раньше этой твари? Даже если она доедет туда, как она попадет на территорию? Как она сможет убедить военных поверить ей? По крайней мере, сомнения не давали ей уснуть. Если тварь пошлет своих приспешников ей помешать, то они погибнут под колесами ее машины. Брайан Биван, вернее то, во что он превратился, доказал, что их можно убить. И существо из пещеры питалось его смертью, и каждой душой, умершей в пределах его влияния, как бы далеко оно ни простиралось.
Она старалась не вспоминать лицо Брайана, обезображенное ухмылкой, его глаза, жадно смотрящие на нее. Были и другие способы не заснуть, из-за которых темнота не казалась такой угрожающей. Она приобняла Ника и Юстаса. Хорошо, что они молчат, когда спят. Ник шевельнулся, и она тихонько погладила его, чтобы успокоить. Юстас захрапел и сразу же перестал, поменяв положение головы. Может, им надо было договориться спать по очереди? Но в такой темноте невозможно оценить, сколько прошло времени, и в любом случае она боялась, что если заснет, то вернется в свое видение. Диана не могла отделаться от страха, что тогда лунная тварь почувствует ее присутствие. Хотя, может, она это уже сделала.
Дурное предчувствие пронзило ее, как электрический разряд. Хорошо, сказала она себе, предчувствие тоже не даст ей заснуть. Она попыталась осознать, что находится в церкви вокруг нее, за пределами окутывающей ее темноты. Почти незаметные слабые линии справа – это края двух окон, тронутых сиянием с площади. Окна дали ей представление о размерах церкви. К Диане вернулись ощущения этого места – холод камня, скрип скамей, запахи земли и плесени. В нескольких метрах впереди темнота была отгорожена стеной, она чувствовала очертания алтаря между ней и этой стеной. Диана была так поглощена изучением этих деталей, что не сразу обратила внимание на скрип скамьи где-то в церкви.
Она неохотно повернула голову и окинула взглядом церковь. У входной двери было еще темнее, даже края окна не было видно. Возможно, это скрипнула не скамья, а половица, как часто бывает в старых зданиях. Что касается запаха тления, то это запах сырой земли просачивается в церковь. Но почему-то он стал сильнее. Диана вглядывалась в темноту, пока та не навалилась на нее, но больше не услышала ни звука. Затем она отвернулась, и Юстас пошевелился, что-то бормоча.
Диана погладила его по плечам, чтобы успокоить. Она не знала, насколько серьезно Юстас и Ник восприняли необходимость соблюдать полную тишину. Возможно, даже после всего, через что им пришлось пройти, они не до конца понимали, с чем столкнулись. И она не имела права осуждать их. Они не виноваты, если им хотелось действовать, а не просто сидеть и ждать в темноте. Наконец Юстас успокоился, и Диана подавила вздох облегчения.
Теперь, когда она полностью проснулась, ее страхи тоже проснулись. Церковь казалась холоднее и просторнее, тишина каким-то образом становилась все более обширной, больше похожей на тишину пещеры, чем церкви. Она надеялась, что усиливающийся холод не разбудит Ника или Юстаса. Или холод исходил от них, а не от стен церкви? Температура их тел понижалась, потому что они спали, вот что она имела в виду, а не то, что ее спутники стали холодными, как рептилии. Что если это существа, которые в свете с площади выглядят как Ник и Юстас, а в темноте возвращаются к своему истинному облику? Если лунная тварь смогла превратить Брайана Бивана в чудовище, могла ли она превратить чудовище в человека? Хватит об этом думать. Нельзя позволять тьме проникать тебе в голову. Диана с трудом подавила желание разбудить их, чтобы услышать их голоса. Когда Юстас начал что-то бормотать, звук его голоса был таким приятным, что она не сразу успокоила его.
Только это был не совсем его голос. Это был голос, который он мог бы использовать во время своих выступлений, но более странный. Он спорил с другим голосом, пока не вмешался Юстас, сказав, что они, должно быть, шутят. Диана хотела его разбудить, но потом поняла, что слышит то, что хотела услышать. Какими бы громкими ни были голоса, они не отдавались эхом в церкви.
Эти голоса казались такими реальными, что ей хотелось замкнуться в своем воображении. Она живо представляла себе Юстаса на сцене вместе с двумя расплывчатыми хохочущими фигурами, Юстас играл обычного человека и использовал все свои заготовки, чтобы продолжить представление, чтобы ему не пришлось уйти вместе со своими партнерами за кулисы, в темноте которых его ждало нечто ужасное. «Ты в церкви», – мысленно убеждала она Юстаса, массируя ему шею. Наконец крики стихли, и она надеялась, что он погрузился в сон без сновидений.
Но Диана все еще слышала голоса – далекие голоса пели гимны и повторяли молитвы. Она слышала их раньше, где-то на дальней стороне Мунвелла, они то появлялись, то исчезали из зоны слышимости. Эти голоса разбавляли тишину, особенно теперь, когда подходили ближе. Наконец, Диана смогла различить отдельные слова и подумала, что у нее паранойя. Обладатели голосов подошли почти к церкви, и она расслышала, что они кричали.
– Юстас Гифт, – звали они. – Диана Крамер.
Они не знают, где нас искать, отчаянно пыталась убедить себя Диана, а значит, лунная тварь этого тоже не знает.
– И твой друг, как там его зовут, – крикнул еще кто-то. – Выходите, а то будет хуже. Мы нашли тело Брайана Бивана.
Они ни за что не догадаются искать нас в церкви, сказала себе Диана. Она попыталась успокоить Ника и Юстаса, которые беспокойно ворочались во сне. Полежите спокойно хотя бы немного, мысленно приказала она им, они не зайдут сюда, они на улице, они пройдут мимо церкви. В следующее мгновение свет проник в церковь через окна и осветил Диану и ее спутников.
Лучи фонарей скользнули по стене слева от нее, выхватывая из тьмы размытые очертания окон над необработанным камнем, затем скакнули дальше вдоль церкви, пробудив несколько тощих фигур на витражах, повернув их срощенные головы. Поисковая группа действительно прошла мимо, Диана не слышала, как открылась калитка. Они поверхностно осмотрели церковь и пошли дальше, в сторону площади, напевая гимны, чтобы разогнать тьму. Они даже не разбудили Ника или Юстаса. Последний луч фонарика обшарил церковь, его владелец осматривал кладбище, и, когда свет коснулся дальнего конца нефа, Диана услышала, как скрипнуло дерево.
Она вытянула шею, стараясь сохранить неподвижность тела. Возле входа ничего нет, это всего лишь обычный скрип старинного здания, убеждала она себя. Но когда луч фонарика скользнул в последнее окно, за скамьями на ноги поднялась темная фигура.
Голова Дианы резко дернулась. Девушка с ужасом наблюдала за тем, как фигура наклонилась вперед, одной рукой ухватившись за последнюю скамью. Она увидела черную ткань рукава, блеск воротника и на мгновение расслабилась. У кого было больше прав, чем у священника, находиться в церкви? Потом она вспомнила, что в Мунвелле был только один священник, вернее его уже не было. Диана напрягла зрение и увидела, что над мерцающим целлулоидным воротничком, покрытым пятнами, не было ничего, кроме ужасающей пустоты. Блуждающий луч фонарика скользнул дальше, оставив ее в темноте.
Диана задержала дыхание до тех пор, пока пульсирующая в горле кровь не начала ее душить. Она чувствовала себя так, словно темнота давила ей на голову. Девушка сделала несколько неглубоких вдохов, все, на что она была способна, осознав, что чувствует запах тления, а не сырой земли. Ее уши болели от тишины, от надежды, что больше ничего не услышат. Затем половицы в проходе между скамьями начали медленно поскрипывать, все ближе и ближе.
Диана старалась не шевелиться, хотя внутри у нее все дрожало. Разбудить Ника и Юстаса было бы слишком рискованно. Безголовое нечто доберется до них раньше, чем она сможет их предупредить, или даже раньше, чем они окончательно проснутся и поймут, что происходит. Она не хотела представлять себе, как они станут пытаться на ощупь сбежать от него. Если они будут неподвижны, тварь пройдет мимо.
Или нечто уже почувствовало их присутствие? Неужели лунная тварь обнаружила их и прислала за ними одного из своих слуг? «Друг твой безголовый, узнаёшь меня?» – услышала Диана песню слепого старика в темноте, которая окружала ее и наполняла изнутри, и почувствовала, как ее тело рвется вскочить, закричать, что они здесь, и покончить с этим. Она не должна паниковать, отец О’Коннелл всегда был дружелюбен с ней, наверняка даже то, что от него осталось, не причинит ей вреда. Но мысль о том, что эта тварь проявит хоть какую-то благосклонность, была еще хуже.
Медленные шаркающие шаги становились все ближе, а затем скрипнула скамья. Этот монстр идет, хватаясь за края скамей. Что если его рука доберется до их скамьи и дотронется до Ника? Она осторожно притянула его к себе, по ее коже побежали мурашки, сердце затрепетало, когда ей показалось, что репортер вот-вот проснется. Она легонько прикрыла ему рот ладонью как раз в тот момент, когда шаркающие шаги и сильнейшее зловоние достигли их скамьи.
Диана прижала язык к небу, чтобы не вдыхать запах. Ее голова гудела. Почему эта тварь задержалась рядом с их скамьей? Диане казалось, что та стоит там целую вечность. Наконец монстр зашагал дальше. Она услышала, как он дошел до алтаря и начал расшвыривать стоявшие на нем металлические предметы, которые со звоном и грохотом падали на стол. Она подумала, что чудовище собирается провести мессу, и еле удержалась от хохота. Вряд ли у него это получится без головы.
Диана так и не узнала, сколько времени она там просидела, успокаивая Ника и Юстаса каждый раз, когда они начинали метаться во сне. Увидев движение впереди, она не сразу поняла, что это не просто оптическая иллюзия. Да, она действительно видела, как темная фигура ковыляла туда-сюда вдоль поблескивавшего прямоугольника алтаря, а потом, взглянув в сторону, девушка смогла различить узкие окна. Луна появилась на небосклоне.
Диана потянулась, и все ее тело заныло в агонии. Потом она зажала рты Ника и Юстаса и тихонько потрясла их головы.