– Я бы не стал им доверять, – неуверенно заявил Ник.
Диана с благодарностью улыбнулась ему, но ей было интересно, что тварь имела в виду: ракетную базу или этот участок дороги под ослепительной луной. Скоро луна будет в зените, над длинными холодными склонами, которые становились все более пологими, демонстрируя, что до горизонта нет ничего, кроме ее владений. Теперь Диана даже не могла различить траву, вереск и деревья на склонах: растительность больше походила на очертания скал, безжизненную кристаллизацию ландшафта, сияющую зловещим светом. Когда машина достигла гребня очередного склона, ей пришлось заставить себя посмотреть вперед.
Но впереди их ждал еще один пологий склон, похожий на тот, по которому их машина только что поднималась. Он казался фотографией самого себя, неподвижный и лишенный перспективы в лунном свете. Диана не могла отделаться от неприятного впечатления, что увидела пейзаж через мгновение после того, как он перестал двигаться, дорога встала на место, замысловатая неземная растительность на склонах застыла в неподвижности. Весь ландшафт, казалось, вот-вот придет в движение настолько масштабное и настолько согласованное, что при мысли о нем у нее перехватило дыхание.
Внезапно Юстас заговорил. Возможно, он пытался поддержать ее, отвлечь от мыслей о ландшафте, хотя на этот раз он не пытался шутить, а начал вспоминать свое детство – как отец смеялся над его неуклюжестью и научил смеяться над самим собой, как мать отчитывала его за очередную выходку, а потом он начал намеренно искать неприятности, надеясь позабавить родителей. «Может, неудачи – это мой способ почтить их память», – с тоской сказал он. Его настроение передалось Диане и не отпускало до самой вершины холма.
Потом он замолчал, а Диана не могла говорить или даже думать. Они достигли плато, участка вересковой пустоши, через которую дорога вела ровно к горизонту, между двумя пологими склонами. Если не считать скелетообразных наростов на склонах, совсем не похожих на растительность, пейзаж под луной был безликим и неподвижным. Его неподвижность была наполнена такой ужасной неотвратимостью, что Диана отпустила педаль газа.
Не было никакого смысла поворачивать назад. Диане казалось, что последние несколько склонов были не просто похожими, а совершенно одинаковыми. Шоссе было совсем рядом. Лунная тварь может послать ей навстречу что угодно, чтобы помешать достигнуть цели. А это значит, у них все еще есть шанс. Диана опустила ногу на педаль газа, и, когда машина рванулась вперед, Ник начал говорить.
Диана едва слышала его. Она потянулась к его руке, потому что сейчас это прикосновение стоило большего, чем слова, помогало ей чувствовать себя ближе к нему. Он говорил о проблемах репортерской работы, о том, что никогда нельзя говорить всей правды, и, даже если ты это сделаешь, некоторые из читателей решат, что ты лжешь… Но звук его голоса не мог сдержать угрозы, исходившей от пустошей. Хотя белые склоны были испещрены прожилками ручьев, в пробковых желобах вода не текла. По краям впадин и среди замысловатых светящихся наростов лежали камни, хотя, возможно, не все из них были камнями: у некоторых виднелись зубы и отверстия там, где когда-то были глаза и носы; у некоторых были только рты. Иногда, когда машина подъезжала ближе, они исчезали.
Потом все пришло в движение. Диана повсюду видела свидетельства – смутные очертания, похожие на камни или коряги, которых пару секунд назад там не было. Сколько времени пройдет, прежде чем эти твари приблизятся к машине? Возможно, они ждут, когда луна окажется в зените. На прямой дороге Диана сильнее давила на газ и старалась прислушиваться к голосу Ника, который предлагал познакомить Юстаса с владельцем заведения в Манчестере, где тот мог рассчитывать на благодарную аудиторию. На вершине склона, нависшего над дорогой, она увидела голову полицейского, но поборола искушение остановиться: голова в шлеме не двигалась. До того, как луна достигнет зенита, оставалось еще несколько минут. Хватит ли их им? Или этот плоский неестественный ландшафт никогда не кончится? Вот-вот должно показаться шоссе. Диана вдавила педаль газа в пол; пейзаж проносился мимо; луна светила словно прожектор, уменьшая тени. Хватит отвлекаться на движение на склонах, сказала она себе. Впереди показался крупный объект; подъехав ближе, она увидела, что это не большой камень рядом с дорогой, как она думала. Прямо на асфальте стоял другой автомобиль.
И Ник, и Юстас подались вперед. Диана слегка отпустила педаль газа. Вскоре она различила впереди фургон, стоявший в попутном направлении. Подъехав еще ближе, Диана смогла прочитать имя Бенедикта Эддингса на задних дверях. Фургон наполовину съехал с дороги, одно колесо нависало над канавой.
На передних сиденьях неподвижно сидели два человека. Диана притормозила, и, когда машина поравнялась с фургоном, у нее перехватило дыхание. Водительское стекло было разбито, сотни осколков стекла блестели в лунном свете на асфальте. Машина медленно двинулась вперед, и Диана увидела в фургоне два тела. Наверное, это Бенедикт и Хейзел Эддингс, но у них больше не было лиц. За мгновение до того, как ей удалось отвести взгляд, она поняла, что супруги были заклеваны до смерти.
Диана надавила на газ, крепко ухватившись за руль дрожащими руками. Ник и Юстас не стали возражать. Они прошли долгий путь с тех пор, как проявили хоть какое-то уважение к телу Брайана Бивана, в отчаянии осознала она. Луна поднималась все выше, становясь ярче, и дорога начала спускаться под уклон, а потом вновь пошла в гору. Может быть, шоссе находится за следующим гребнем? Ей оставалось только вести машину, молиться и не обращать внимания на фигуры на склонах.
Но одну фигуру она не могла не заметить: какой-то человек скорчился на краю дороги, прямо у гребня холма. Казалось, он пристально смотрит на что-то, что лежало за склоном, но потом Диана его узнала и поняла, что этого не может быть. Его звали Натаниэль Нидхэм, и он был слеп.
Он не повернулся и не обратил внимания на приближающуюся машину. Когда они поравнялись с ним, Диана остановила машину, несмотря на все свои страхи. Она опустила стекло и окликнула его. Может, он был слишком поглощен тем, что лежало за гребнем, чтобы бросить пустой взгляд в ее сторону? Возможно, он прислушивался к звукам, которых она не могла слышать. Его лицо было отвернуто от дороги, и для того, чтобы его увидеть, надо было выйти из машины.
Диана снова позвала старика и открыла дверь.
– Я должна, Ник, – сказала она, когда репортер схватил ее за руку. – Он слепой. Мы не можем бросить его здесь одного.
Не выключая двигатель, она вышла из машины и прошла несколько шагов до канавы вдоль дороги. Ник и Юстас присоединились к ней.
Диана перешагнула через канаву, которая была такой черной, что казалась бездонной, и вышла на пустошь. На мгновение она испугалась, что земля под ее ногами начнет двигаться, но все было спокойно. Нидхэм все еще не шевелился. Она с опаской ступила на траву, которая выглядела так, словно какой-то шизофреник вырезал ее из камня, бессмысленно запутанно и зловеще насыщенно. Под ее ногами вереск почернел и рассыпался с хлюпаньем, слишком мягким для камня. Она поежилась и пошла по направлению к Нидхэму.
Подойдя ближе, она поняла, что старик не пытался заглянуть за хребет. Наоборот, он скрючился, словно не мог вынести открывающегося за ним вида. Понятие зрения к нему неприменимо, напомнила она себе. Диана старалась не обращать внимания на то, насколько она беззащитна на этой пустоши, под черной пустотой и всевидящим оком луны.
– Мистер Нидхэм, – сказала она и коснулась его плеча.
Слава богу, он еще теплый. Но когда она осторожно потрясла старика, тот скатился к ее ногам.
Диана наконец увидела его лицо и зажала рот рукой. Возможно, она не сильно ошибалась, размышляя над тем, что мог увидеть старик. Он подумал, что к нему вернулось зрение – или оно действительно вернулось, – и воткнул большие пальцы рук глубоко в глазницы. Натаниэль умер от болевого шока или от шока, который испытал, увидев то, что лежало за хребтом.
Диане оставалось сделать два шага, и она окажется на вершине. Но прошло слишком много времени, прежде чем она смогла сдвинуться с места. Ник и Юстас двинулись синхронно с ней, но от их поддержки ей не стало легче. Оказавшись наверху, мужчины выругались и попятились назад, чуть не утянув ее за собой. Диане не хватало слов описать увиденное. Ландшафт действительно сдвинулся, и результат этого движения ознаменовал конец их отчаянного побега. Само по себе зрелище под улыбающейся луной было вовсе не ужасным, но от него ее душа ушла в пятки. Перед ней открылся вид на Мунвелл.
Глава шестьдесят пятая
Эндрю не успел подняться на третий этаж отеля, как ему пришлось присесть на ступеньки. Он повернул голову, чтобы посмотреть на лестничный пролет, ведущий прямо на третий этаж. Коридор над ним был слабо освещен, но там, где он сидел, было темно. Мальчик чувствовал себя в безопасности, вряд ли его здесь заметят. Но он боялся подниматься к мистеру Манну.
Он не должен бояться. Он должен обратиться за помощью. Ему нужно было только признаться в том, что он не уважал своего отца, что он предал его как раз тогда, когда отец больше всего в нем нуждался, и тогда мистер Манн сделает все остальное. Он должен верить в мистера Манна. В прошлый раз, когда Эндрю одолели сомнения, с его отцом произошло нечто ужасное.
Мистер Манн все равно что священник, пытался убедить себя мальчик. Священникам можно рассказать все что угодно, все свои самые сокровенные секреты, а если этого не сделаешь, то будешь проклят. Но мистер Манн был больше похож на святого, чем на священника, он излучал свет и накормил их всех. Наверное, именно поэтому Эндрю боится. Ему сейчас было страшнее, чем тогда, когда ему приходилось ждать у кабинета мистера Скрэгга или видеть, как миссис Скрэгг смотрит прямо на него на школьном дворе. Святых боятся только безбожные грешники. Конечно, Эндрю не такой, несмотря на то что он сделал со своим отцом и как расстроил свою мать. От Бога невозможно спрятаться. Что бы ты ни сделал, Ему уже обо всем известно. Остается лишь молить Его о прощении, и для этого нужно обратиться к мистеру Манну, которого Бог послал, чтобы спасти их всех.