— Не вопрос. А что с Янкоски?
— Он больше на нас не работает.
— Неужели опять нажрался?
— Опять? Так он алкоголик, что ли? Почему мне никто не сказал?
— Да тут у большинства проблемы с алкоголем, Тана. С кем же мы теперь будем работать, с Бабахом?
С человеком, который нелегально продает алкоголь и чуть не убил Тимми Накенко? Который живет с несовершеннолетней? Ни за что.
— Да найдем кого-нибудь. Это всего на один раз. Он вышлет тебе счет.
Бабах открыл дверь, одетый в старую кожаную куртку-бомбер, отороченную овечьей шерстью. Еще на нем был старый кожаный шлем, а на лбу блестели очки-авиаторы в металлической оправе. Не говоря ни слова, он прошел мимо Таны, и, обернувшись, она увидела на куртке сзади выцветший принт — голую грудастую женщину с крыльями. На кой черт он вырядился как чокнутый пилот времен Второй мировой? Она смотрела, как он дошел до взлетной полосы, открыл ворота, ведущие к огороженному спуску, и остановился.
— Вперед, констебль! Машину можешь припарковать у ангара.
Тана снова тихо выругалась и поплелась к грузовику. Подъехала к ангару, пока Бабах проверял самолет и открывал дверь. Откинул пассажирское сиденье, залез внутрь, помог Тане затащить вещи в бочкообразную грудную клетку «Зверюги». Салон был горчично-желтым, сбоку шла широкая бордовая полоса. Возле руля Бабах приклеил картонные зубы. Вид был жутковатый — будто эта огромная машина может сожрать самолет поменьше, вроде «Сессны» или «Супер Каба».
— Лагерь не так далеко, чтобы лететь на этом вот, — заметила Тана.
— Если хочешь взять столько вещей, тебе нужен этот самолет, — сказал он, забирая у нее сумку с электрической изгородью и запихивая позади сиденья. Он потянулся за рюкзаком, где лежали ружье и винтовка. — Может, «Зверюга» не так изящно приземляется, как маленькие птички, но груз выдержит побольше, чем «Супер Каб» или там «Гелио», — он поймал ее взгляд. — Но, если хочешь, можешь лететь с Янкоски. Я же не возражаю.
Она молча протянула ему рюкзак. Положив его на пол, Бабах сказал:
— Давай садись на пассажирское место. Шлем лежит на сиденье, — и захлопнул дверь у нее перед носом. Тана, глубоко вздохнув, забралась в самолет, плюхнулась на сиденье, обнаружила наушники и сразу же надела. Кабина оказалась по-спартански маленькой и холодной. Их руки постоянно сталкивались.
Бабах начал накачивать ручной насос, чтобы повысить давление трубопровода. В машине что-то защелкало, он нажал на пуск, «Зверюга» взвизгнула и раскашлялась, как автомотор, воюющий с издыхающим аккумулятором. Он дал газ, и машина, содрогнувшись, понемногу начала оживать. Тана подумала, что Янкоски даже в таком состоянии лучше справился бы со своей «Сессной».
О’Халлоран повел самолет к взлетно-посадочной полосе.
— Ну и где ты взял этот древний костюм? — поинтересовалась Тана, указав на его куртку, просто чтобы отвлечься от мыслей о том, как дребезжит мотор и трясется «Зверюга».
— Это дедушкин. Его застрелили в полете над Голландией.
— И как он тогда смог отдать его тебе?
— Тело дедушки обнаружили голландские школьники, куртку отдали моему отцу. Он тоже стал пилотом. Начал учить меня летать, когда мне было четырнадцать.
— Совсем как ей сейчас, ты знаешь об этом?
— Кому?
— Минди. Ей только четырнадцать. Ты в курсе?
Он взглянул на нее. В полумраке кабины по его лицу пробежала мрачная тень. Губы изогнулись в ленивой ухмылке, на обветренных щеках вновь появились ямочки.
— Так вот что ты подумала?
Тана ничего не ответила.
— Мы с Минди просто друзья. — Он натянул очки и стал похож не то на Черного Демона, не то на Светлого Рыцаря — как там еще называли асов Второй мировой? Только шелкового шарфа не хватало.
— Да ты и сама на вид ненамного старше.
— Если попадешься, — тихо сказала она, — честное слово, посажу. Растление несовершеннолетних.
Он вновь взглянул на нее. Все его тело, казалось, пылало жаром, и она ощущала исходящую от него опасность.
— Вот как? — спросил он.
— Именно так.
— Что случилось в лагере — зачем ты им понадобилась? — поинтересовался он, когда самолет полз по заснеженной полосе.
— Инцидент с местной фауной, — ответила она, крепко прижав ладони к бедрам.
— А конкретнее?
— Узнаю, когда прилетим.
Какое-то время он изучал ее лицо, будто пытаясь по его выражению понять ее характер, она же молилась, чтобы он следил за дорогой.
— Вы готовы, констебль?
— Всегда готова.
«Зверюга» медленно поднялась на небольшую высоту, толстый живот чуть коснулся макушек черных елей.
— Ну, — сказал он, — время инструктажа по технике безопасности. Аварийно-спасательное оборудование — в хвосте самолета. Ну, если не вывалилось, — он мрачно ухмыльнулся. Тана закрыла глаза, про себя молясь, чтобы ее не вырвало, и изо всех сил постаралась не думать, за что Бабах получил свое очаровательное прозвище.
ГЛАВА 4
Огни сверкали у берега черного озера, блестевшего, как зеркало в темной комнате. Под толщей этой чернильной воды в залежах кимберлита скрывались алмазы. Чуть южнее озера располагался исследовательский лагерь.
О’Халлоран низко вел «Зверюгу» к световой полосе, отмечавшей границу посадки. Крылья дико сотрясал ветер, рвущийся с горных хребтов на востоке. Сердце Таны колотилось в горле, она крепче сжала руками бедра — под ней проносилась земля, снежинки, как астероиды, летели в лобовое стекло, пропеллер вращался в бешеном стаккато. Но, к чести О’Халлорана, он прилетел вовремя. Колеса резко стукнулись о мерзлую белизну и покатились по взлетной полосе.
У края этой полосы, возле двух арочных ангаров, стоял вездеход. За ним ежились мужчина и женщина в теплых куртках. Их лица в жестком белом свете мачты прожекторного освещения казались призрачными.
О’Халлоран свернул в сторону и остановил свою неповоротливую машину. Падал снег, и белые хлопья кружились в воздушных потоках, как бы празднуя их удачное приземление.
Тана стянула шлем, открыла дверь, выпрыгнула из кабины. О’Халлоран стал вытаскивать вещи и передавать ей. Когда она забрала у него тяжелый рюкзак, ружье и винтовку, к ней быстрыми шагами, чуть покачиваясь, подошел невысокий поджарый человек.
— Гарри Бландт, — представился он пронзительным голосом. Тана поставила рюкзак на землю, пожала ему руку. Его ладонь была холодной и сухой, хватка — крепкой. Казалось, он вибрировал от напряжения. Женщина, которая была с ним, осталась стоять у вездехода и смотреть, как высокий сильный парень тащит из ангара инвентарь.
— Я начальник лагеря, — добавил Бландт, переминаясь с ноги на ногу то ли от холода, то ли от нетерпения. Он был на голову ниже Таны и намного ниже, чем она себе представляла по рассказам. И все же она сразу узнала того, кто часто появлялся в СМИ. О Бландте обычно отзывались как о неуклюжем, гиперактивном, нервном, страдающем синдромом дефицита внимания, но при этом гениальным охотником за сокровищами. Это он обнаружил алмазы на дне Ледяного озера, когда Де Бирсы и другие крупные корпорации по добыче драгоценностей провозгласили эту местность никуда не годной. Было очевидно — если он сумеет воплотить свой план в жизнь, если получит поддержку правительства и необходимые средства, вскоре он сделается очень, очень богатым человеком. Живые темные глаза внимательно оглядели Тану из-под седеющих бровей. Он показался ей похожим на жука.
— Констебль Тана Ларссон, — сказала она, натягивая перчатки. Дыхание собиралось в густое облако пара. Она забрала у О’Халлорана сумку с электрической изгородью, поставила в снег рядом с остальными вещами.
— Маркус готовится вас встретить, — сказал Бландт. — То, что случилось, ужасно. Просто ужасно. Один квадроцикл уже готов, он проверяет безопасность второго, он мой охранник, классный парень, он хороший, очень хороший, из африканских шахт, вам помочь с сумками? — Слова вылетали изо рта Бландта, как огонь из пулемета, и наталкивались друг на друга. Тана была наслышана о его специфической манере говорить, постоянно перескакивая с одного предмета на другой, будто он не в состоянии хоть на миг удержать в себе мысли, постоянно бурлящие в его мозгу. Его послушаешь, так можно спятить, сказали ей.
Она много слышала и о беспощадности Бландта. Никогда не уставая, он требовал того же от других. Он заставил пройти весь путь до конца даже своего четырнадцатилетнего сына. В общем, Гарри Бландт стал настоящей легендой территории северо-запада Канады и Юкона, ничуть не менее увлекательной, чем легенды далеких времен.
Взвалив рюкзак на плечи, Тана посмотрела на О’Халлорана. У него оставалась еще одна сумка.
— Иди давай, — сказал он, — эту хрень сам потащу.
Она немного помедлила, потом ответила:
— Спасибо.
— Место происшествия где-то в трех часах езды отсюда, — сказал Бландт, пружинящей походкой спеша к вездеходу и ангарам. Женщина по-прежнему стояла там и курила.
— Единственный способ попасть в Долину Безголовых — двигаться на северо-восток вдоль берега. Довольно скалистая и местами болотистая местность, особенно где река впадает в озеро. Там трудно пройти, но сейчас, надеюсь, все уже подмерзло. Потом начинается крутой обрыв. Большие валуны вдоль горного хребта, скользкие от снега и льда. Последние мили нам придется идти пешком, до утеса, где Хизер их и нашла. Ужасно, просто ужасно. Мои ребята пристрелили четырех волков. Может, сейчас еще сбежались. — Бландт смерил взглядом ружье и винтовку Таны. — Вы одна?
— Да, сама по себе.
— Просто ужасно, — повторил Бландт, и Тана не поняла, что он имеет в виду — происшествие или тот факт, что она приехала одна.
Густой снег скрипел под ботинками. Воздух был резким, от воды шел свежий бриз, клубился туман.
— Вы знали погибших? — спросила Тана. — Можете что-то о них рассказать?
— Селена Аподака и Радж Саджит. Обоим чуть за двадцать. Работали над изучением ДНК гризли, в рамках учебной программы, пока правительство еще не распорядилось строить тут шахту. Со времен старых добрых Екати и Дьявика