Я лежала не двигаясь, чувствуя, какое напряжение висит сейчас в воздухе, и, не желая быть катализатором взрыва, молча наблюдала за развитием событий.
Оба леморанца застыли в боевой стойке, но было заметно, что «дикий» не торопится начать бой и явно боится своего родственника, поэтому, что-то гневно прорычав, он удалился из комнаты.
Мой похититель, бегло осмотрев девочек, подошел ко мне и, подняв на руки, уложил на кровать, мягко, но весьма твердо осматривая мое лицо в поисках повреждений. Потом, засунув руку в карман куртки, вытащил маленькие палочки и одну из них протянул мне, а другую демонстративно, сжав кончик пальцами, засунул себе в ухо. Оставшиеся две он протянул девочкам, которые примостились сбоку на кровати, напряженно наблюдая за ним. Я, недолго думая, повторила процедуру и вопросительно уставилась на леморанца, то же самое сделали подруги. Он заговорил, глядя на меня:
– Кто вы такие и какой расы?
В его взгляде и голосе был ледяной металл, и мой героизм тут же пал смертью храбрых. Но, о чудо, я понимала его речь! Неплохо для начала.
– Мы принадлежим к человеческой расе. Летели на планету Фабиус, но по дороге познакомились с Ла Роли. Поэтому гостили у них. – Не моргнув глазом, выдала я полуправду.
От моих слов у леморанца вопросительно поднялись брови, а у девочек лица стали удивленными-преудивленными (нет, ну кто-то же поддержал мой план побега и должен соответствовать!) Но промолчали, еще более внимательно прислушиваясь к нашему разговору. И то хлеб! Несун опять спросил, криво усмехаясь:
– И на какой же дороге вы с ними познакомились?
Я начала нести что попало:
– На космической! Летели мы, значит, летели, а тут они, ну и мы решили погостить у них. – Главное, самой себе верить. Я видела по глазам, что ему и весело, и в то же время его откровенно бесил наш разговор.
– Меня зовут Дюсан Ай Йарин, вы находитесь на корабле моего брата Корвана Ай Йарина, но являетесь моей собственностью, поэтому к вам больше никто не посмеет прикоснуться. Я гарантирую это своим именем.
– Вы ошибаетесь, мы принадлежим Ла Роли, а не вам, но мы очень благодарны за вашу защиту от этого животного. – Ну почему Света не может держать язык за зубами?!
Я в отчаянии застонала, с ужасом глядя на разговорившуюся подругу. Заметила, как Вера локтем ткнула в ребра сестру, и та, подпрыгнув от боли, заткнулась, виновато глядя на меня.
Зато Дюсан напрягся и прошипел, не сдерживая чувств:
– Нет, женщина, это ты ошибаешься! На вашей нежной шкурке не стоят знаки клана Ла Роли, хотя я вижу, что сандян они успели вам вручить: пусть воют их духи от глупости своих хозяев. Так что теперь вы принадлежите мне, причем все трое. Вы можете сами решить, какая из вас станет моей, я чувствую вас троих, и хотя ни одна из вас не является моей истинной парой, я не так глуп, чтобы ждать чуда, и заявлю свои права на любую из вас. Слишком велик соблазн, – и, облизываясь, глянул мне в глаза, а потом так же жарко обвел взглядом моих подруг.
Я заметила, как они обе побелели от такого предложения. Но мне некогда было расслабляться. Особенно сейчас.
– Простите, Дюсан, а можно узнать, что такое сандян? И можно немного узнать про ваши права и пары, а то мы не местные, обычаев не знаем. И еще очень интересно, если из нас троих вы выбираете одну, то куда денете двух других? Мы сестры и не сможем жить друг без друга. – Проговорив все на одном дыхании, я невинно распахнула глазки пошире и нежно посмотрела на него. От моего взгляда леморанец странным образом немного вспотел, подобрел и ответил на вопросы:
– Сандян – это вместилище духа его хозяина. Его получает самка от своей пары самца в тот момент, когда он заявляет на нее права. Потерять сандян – значит лишиться духа и его защиты, что равносильно самоубийству. Мне не понятно, почему этот осколок Саса[1] не пометил тебя как свою, – в этот момент леморанец задумчиво смотрел на меня. – Неужели растаял от твоего вида или запаха? – Он снова задумчиво посмотрел на меня, потом, так же пристально оглядев остальных, встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и продолжил: – На нашей планете после войны с совдехами почти не рождаются самки, и мужчины с самого рождения начинают готовиться к поиску, служению и охране своей половины. – Слушая его, мы зачарованно смотрели на него. Может, мы ослышались? – Мир Леморана за пятьсот лет, прошедших после войны, превратился в мужской, где правят сила и боевое мастерство воина. Слава духам, у нас слишком сильны традиции и законы соблюдают все. Связанная пара неприкосновенна, потому что она оплот Леморана, его основа и продолжение нашей расы. Мы находимся на грани вымирания, поэтому несоблюдение законов влечет смерть любого нарушившего их. Но на вас нет знаков отличия клана Ла Роли, поэтому теперь вы принадлежите мне, вы можете выбрать сами, кто будет моей, две остальные смогут выбрать пару из тех, кто предложит соответствующее вознаграждение. За такие сокровища я стану в два раза богаче, чем весь мой клан, вместе взятый.
Вера в ужасе спросила:
– Неужели у вас торгуют женщинами?
Он нахмурился, но ответил:
– Нет, сокровище мое! Не торгуют, но за любую женщину нужно заплатить выкуп. Если ты не способен заплатить, значит – не способен содержать ее и свое потомство, а значит, не достоин стать продолжателем рода. У нас очень хорошо развит естественный отбор. Я еще не встречал ни одной расы, которая не знала бы о силе наемников Леморана, повсеместно внушающей страх. Так что вы не должны бояться за свою жизнь, она неприкосновенна. Более того – тот, кого вы выберете, будет беречь вас, холить и исполнять любые ваши капризы. Я один из самых сильных воинов Леморана и принадлежу к третьему по богатству клану. Так что моя пара ни в чем не будет нуждаться.
Проведя самопиар, он гордо осмотрел меня и девочек, ища признаки заинтересованности на наших лицах. Мы скептически глядели на него, а потом Свету опять прорвало:
– А мне вот интересно, если мы в такой безопасности, то почему ваш брат чуть не прибил мою подругу?
Он неожиданно отвел глаза в сторону и ощерился с тихим рыком:
– Мой брат давно потерял надежду найти свою пару, и он, как бы это объяснить, немного тронулся головой, озлобившись на всех. Но ни одна из вас не достанется ему, я даю слово.
Вера, покраснев, нерешительно спросила:
– Скажите, Дюсан, есть ли на Леморане такое понятие, как любовь?
Он задумался, а потом ответил:
– Переводчик не может подобрать аналога, значит – нет, но, возможно, если вы объясните значение этого слова, ему будет соответствовать что-то другое. – Он вопросительно посмотрел на Веру, которая покраснела еще больше.
– Знаете, Дюсан, сложно объяснить это просто словами, это надо чувствовать, но если очень кратко, могу попробовать. – Вместо Веры мы услышали Свету, которая опустила глаза и тихо прошептала: – Когда ты любишь того, кто любит тебя, это похоже на полет с высокой скалы, твое сердце от счастья готово выпрыгнуть из груди, и оно горит, словно лава. А если нет взаимности, тогда ты медленно умираешь, если не чувствуешь его любви или если его нет рядом.
Вера посмотрела на сестру и продолжила:
– Человеческие женщины, Дюсан, созданы для того, чтобы любить, мы без этого не можем. Мы без любви болеем и умираем, не обязательно физически, но духовно нам грозит медленная и мучительная смерть. Но стоит полюбить – и словно заново рождаешься, душа захлебывается от счастья. Ты не можешь пережить даже короткую разлуку с любимым, не можешь не касаться его тела, не можешь не пережить ощущение полета, когда смотришь в глубину любимых глаз.
Слушая девочек, я пыталась скрыть предательские слезы, но все же завершила их объяснение, когда Вера на секунду замолчала:
– Весь твой мир заключен в любимом человеке, и если его не станет, то и мир разобьется на мелкие осколки. Любовь – это великое благо или тяжкий груз, но без нее мы внутри пустые, даже мертвые. Я надеюсь, вы понимаете нас, Дюсан. – Я с отчаянием посмотрела прямо в его стальные и ошеломленные глаза. Он моргнул, потом отвел взгляд и ответил:
– Пятьсот лет назад мой мир славился сильными воинами, танцами, музыкой и прекрасными женщинами. Теперь у нашего мира остались только воины, которым некого любить и которых некому любить. Мы готовы отдать что угодно за возможность иметь пару. За то, чтобы когда-нибудь встретить ее и она согласится принять нашу защиту, заботу и, может быть, захочет одарить нас лаской и нежностью. Нет, на Леморане больше не помнят, что такое любовь, но за возможность обрести ее мы готовы умереть.
Мужчина горько сглотнул, а потом, словно переключившись, начал нас развлекать. Он «промурлыкал» еще часа два, а потом, дав нам несколько часов отдыха, снова принялся играть в гостеприимного хозяина. Пока мы ужинали, поведал нам о правилах и обычаях его мира. Пару раз мы даже хохотали, когда он рассказывал о брачной жизни некоторых его знакомых и доходящих до абсурда попытках мужчин услужить своим женщинам.
– Вот бы наших баб на Леморан, и побольше, а то у нас мужики совсем зажрались! – Света с надеждой посмотрела на меня и Веру. А Дюсан, услышав эту фразу, тут же встрепенулся:
– Если вы нам подскажете, как добраться до вашего мира, мы организуем переезд любого количества ваших женщин на Леморан, – хитро и в то же время просительно посмотрел он на нас, но его глаза холодно и расчетливо мерцали.
Глупый, да тебе до моего дяди, как от Земли до Юпитера пешком! Захлопав ресницами и выдавив слезу, я прошептала:
– Мы не знаем, где находимся, не знаем, куда вы направляетесь, и уж тем более не знаем, как нам вернуться обратно!
Увидев мои слезы, он немедленно напрягся и попытался меня успокоить:
– Не волнуйтесь, мы направляемся на Леморан, но надо заскочить на Крап-чаг, потому что на этой планете добывается топливо для наших кораблей. Так что немного времени – и увидите еще один обитаемый мир.