Кроме тех ее участников и бенефициаров, которые никогда ни о чем не забывали.
Одним октябрьским утром Владлен отбил очередную порцию слоганов и подводок в соцсетях – и вдруг понял, что страшно хочет дунуть. Он поздравил себя с тем, что, кажется, не был наркозависимым в обывательском смысле этого слова: во-первых, как всем известно, трава не наркотик, а во-вторых, он не курил, кажется, с лета – сначала были хлопоты с переездом, потом не было денег, потом вообще стало не до того.
Влад открыл «Signal», написал кому надо условное сообщение и перевел на PayPal HelloKitty666@gmail.com десять тысяч рублей. Через полчаса мессенджер звякнул координатами: переться надо было аж на Лосиный Остров. Закладчики в последнее время стали осторожными: во дворах жилых домов их пасли ментовские засады и Росгвардия, а прейскурант на отмазки от 228 вырос за год раза в три.
Наружу идти не хотелось, еще меньше хотелось переться хер знает куда на общественном транспорте. Влад сверился с «Яндекс Картами» и принял компромиссное решение: доехать до Мытищинского парка на самом дешманском такси, а там прогуляться два километра до нычки и заодно подышать свежим воздухом. Он влез в легкий пуховичок, надел позапозапрошлогодние, но неубиваемые «Тимбы» и спустился во двор.
Такси лучше было вызывать на Мосфильмовскую – проезд во двор был дико запутанным и неочевидным; таксисты постоянно в нем тупили и уезжали хрен знает куда.
Влад не заметил припаркованной у его подъезда серой «Шеви-Нивы» с заляпанными грязью номерами.
А из «Шеви-Нивы» его – заметили.
Путешествие к закладке обошлось без приключений. Откопав сверток под нужным деревом, Влад сначала параноил и оглядывался по сторонам, но быстро успокоился. В конце концов, испытаний на его долю в последнее время выпало достаточно – должно же было когда-то начаться везение!
Владлен был полностью уверен, что заслужил белую полосу.
(Он не знал, что последние полтора месяца как раз и были белой полосой.)
Уже добравшись до дома, он отругал себя за то, что не раскурился прямо на месте – в мытищинских ебенях. Там аромат гидрача разнесло бы по лесу, и никто из соседей подозрительно бы не принюхивался. Да и полиции в Мытищах не наблюдалось: патрулировать в потемках промозглый парк дураков не было.
Ну, что уж теперь.
Во дворе на Мосфильмовской Владу тоже не понравилось: коробок жег карман, на периферии зрения постоянно маячили прохожие, плюс его не покидало ощущение… жертвы. Как будто из потемок кто-то внимательно, почти не моргая, смотрит на него в упор и готовится к атаке.
– Хуйня какая-то, – шепотом сказал он сам себе и встряхнулся.
Совсем уже одичал в своей норе! От каждой тени шарахаться – так и дураком стать недолго. С другой стороны, в последнее время у него было немало причин понервничать.
Он поднялся домой, покосился на хозяйскую дверь (плотно закрыта) и впервые всерьез пожалел об отсутствии балкона.
Точнее, о том, что место, положенное балкону, занимало многомерное пространство кошмара, вмещающее в себя кричащие звёзды и океан пауков.
Дунуть начало хотеться абсолютно нестерпимо – стресс последних недель словно собрался внутри него в одну гигантскую конструкцию, как робот Вольтрон из мультиков, смутно памятных Владлену по школьным годам.
Он забегал по кухне.
Открыл окно. Высунулся. Втянул носом стылый октябрьский воздух. Высунул наружу руку, волосы на которой моментально заблестели капельками – снаружи был не дождь, а то, что Владленова бабушка-гречанка метко называла словом «дрись».
Может, покурить в окно? Делов-то, пару напасов – ветром снесет быстро, а в квартиру натянуть не успеет. По такой погоде окна и балконные двери у соседей сто процентов закрыты, никто ничего не почует.
Пока мозг Влада работал над рационализацией, пальцы уже открывали пакет и скручивали косячок из припасенной для такого случая бумаги. Джойнт был тоненьким, немощным – так только, снять напряжение. Удивительно еще, что кукуха не отъехала в свете событий последнего времени!
Я ж не наркоман какой-то, думал Влад, почти по пояс высовываясь в гнусную московскую осень. Так просто, поправиться. Трава-то не наркотик! Затянулся. Подавил кашель. Хмыкнул, вспомнив подростковую присказку «Не покашляешь – не посмеешься».
– Ах ты ж наркоман чертов, – громко прошипели снизу.
Влад подавился вторым напасом, закашлялся и уронил косяк; тот секунду помаячил в поле зрения оранжевым пятнышком и сгинул в темной луже под окном.
Вздорная соседская бабка Октябрина Алексеевна стояла на нижнем по диагонали балконе под кривым, как у Шапокляк, зонтиком и с ненавистью смотрела ему прямо в глаза.
Влад не придумал ничего лучше, чем ввинтиться обратно в кухню, захлопнуть окно и выключить свет. Он вслепую сгреб со стола остатки травы, запихал их в слив раковины и на полную включил кипяток. Потом с колотящимся сердцем оперся спиной на холодильник и сполз на пол в то самое место, где до сих пор темнели пятнышки Костиковой крови. Блять! Ну почему такая непруха, а?! Раз в сколько-то там месяцев дунул – и сразу спалился перед мерзотной старухой. Да что ж за херня!..
В темноте прошло несколько минут. Сладко закружилась голова – содержимое косяка достигло цели в организме. Проблема начала как-то сама собой отходить на второй план. Ну бабка и бабка! Дура старая. Еще и подслеповатая наверняка! Мало ли, может, он просто сигаретой затянулся – тоже, по идее, нельзя, но хоть административка, а не 228. Запах она точно почувствовать не успела – там и десяти секунд не прошло, до нее не дотянуло бы просто. Да и вообще! Наверняка старуха в мараз…
Во входную дверь звякнули короткой трелью – словно в звонок уверенно ткнулся чей-то толстый палец.
– Открываем, полиция, – донеслось с лестничной клетки.
Владлен не столько успокоился, сколько впал в оцепенение, всё дальнейшее воспринимая как происходящее с кем-то другим; сам же он был молчаливым наблюдателем разворачивающейся катастрофы.
Вот он открывает входную дверь. Вот безучастно рассматривает полицейских: дядьку постарше с моржовыми усами и неприятного, цепкого старлея. Вот издает неопределенные звуки в ответ на вопросы, которых не понимает.
– Во-о-от! – донеслось из-за полицейских спин. – Я же вам говорила, что он наркоман. А вы ложными вызовами пугали!
Октябрина Алексеевна торжествовала – и, как только что понял Влад, уже не в первый раз пыталась натравить на него полицию. Блин, ну почему именно сегодня это у нее получилось!..
Усатый приблизился вплотную, задрал голову и втянул воздух, как хищный зверь.
– Да, Владлен Михалыч, марихуанка чувствуется, ощущается, – последнее слово полицейский почти пропел.
Цепкий молчал.
Влад с досадой подумал, что из-за мерзотной бабки и затянуться-то толком не успел – ничего такого от него ощущаться не могло. Вот пальцы – те да, скорее всего, воняли из-за манипуляций с косяком. Да как же он так встрял, а…
– Мы зайдем? – задал старлей риторический вопрос, проталкивая Влада в квартиру поглубже.
Усатый тиснулся было следом, но бабка схватила его за рукав:
– Я понятой буду! Не спится всё равно, суставы ломит по сырости этой проклятущей.
Усатый – судя по погонам, майор, – отдернулся.
– Чайку идите попейте, гражданка Перфильева. Мы пригласим по необходимости.
– Но…
– Гражданка Перфильева!
Бабка злобно фыркнула и скрылась в лифте – вызвать его никто другой не успел, и кабина ждала прямо здесь, на этаже.
Владлен понял, что сейчас у него будут вымогать деньги, и немного пришел в себя. Нежданные крипто-заработки он почти не тратил – уж за один косячок как-нибудь рассчитается! Он отмер и отошел на несколько шагов вглубь коридора. Вести ментов на кухню очень не хотелось – вдруг заметят пятна на полу; с этими сказки про знакомого мясника по-любому не прокатят.
Гостям, разумеется, было наплевать, чего ему хочется или не хочется. Усатый без приглашения вдвинулся в кухню и опустился на раскладной стул. Старлей остался стоять в дверном проеме.
– Ну, Владлен Михалыч, рассказывайте, – совсем не страшно, по-домашнему заговорил майор.
Влад затараторил. Всё это было, безусловно, какой-то ошибкой. Никакой марихуаны он сроду не курил, а так просто, высунулся сделать затяжку обычной сигаретой; он, конечно, понимает, что это тоже запрещено, но готов понести заслуженное наказание. Что уж там привиделось бабке, он не знает – она его сразу невзлюбила. Так что, получается, наряд приехал напрасно, но он готов компенсировать неудобство.
(Посреди монолога Влад вдруг сообразил, что не запомнил имен полицейских – они еще в дверях представились по всей форме, но в своем оглушенном состоянии он эту информацию не зафиксировал.)
Усатый слушал молча, иногда поощрительно кивая; Влад решил, что это хороший знак. Старлей, правда, как-то подозрительно похмыкивал, но он тут явно никаких решений не принимал – сконцентрироваться нужно было на старшем по званию.
Когда Влад сказал всё, что хотел сказать, и многое из того, чего говорить не собирался, он пошел на второй круг – умолкать было страшно. Так было ощущение, что он контролирует ситуацию и вот-вот из нее выпутается.
– Уважаемый, – прервал старлей.
Владлен осекся на полуслове.
– Уважаемый, взятка должностному лицу при исполнении – уголовно наказуемое деяние.
Это полицейское кокетство Влад неплохо знал по случаям, когда у него проверяли регистрацию (срок которой давно истек, а идти стоять в очередях с гастерами в учреждение-аббревиатуру в жопе мира очень не хотелось). Деяние было уголовно наказуемым с обеих, так сказать, сторон, но это не мешало ментам регулярно складывать купюры во внутренние карманы.
Он начал было оправдываться, но теперь к беседе подключился усатый.
– Ну что ж ты, Николай Ильич, на молодого человека накинулся. Сразу «деяние» да «уголовка»!.. Мы же не архаровцы с тобой какие-то, не оборотни в погонах…