Влад сообразил, что диалоги такого рода у его ночных гостей давно расписаны по ролям и отработаны месяцами, если не годами, парных выступлений. В подтверждение этой мысли старлей Николай Ильич гладко подхватил:
– Виноват, товарищ майор. Уважаемый, собираемся, проедем на освидетельствование. Эксперты разберутся.
Вот это был уже очень, очень плохой поворот событий – дудка даже в крохотных количествах определялась в моче на счет раз-два, и грозило это самыми неприятными последствиями.
– А может, ну, как-то без освидетельствования? – последнее слово далось Владу с трудом; он несколько раз сбивался и начинал говорить его с начала.
– Может, и без него, – легко согласился усатый. – Но тут, Владлен Михалыч, ситуация такая. Экспертиза экспертизой, но мы не можем исключать, что ты не только сам употребляешь, но и хранишь. А то и, так сказать, торгуешь. Николай Ильич, как там они это называют?
– Закладки, – донеслось от дверей.
Усатый театрально нахмурился и покачал головой.
– Закладки… Чего только не придумают, да? Закладки в книжках должны быть, а не с этим… зельем.
Влад стоял столбом посреди кухни и не знал, что сказать и куда деть руки, – не придумал ничего лучшего, чем опустить их по швам, как по стойке «смирно». В висках оглушительно стучало.
– Но в любом случае попал ты, Владлен Михалыч, как хуй в рукомойник, – неожиданное ругательство получилось у майора естественно, гладко. – По наркоманам усиление сейчас, МВД разнарядку спустило. Так что если бы и хотели мы с тобой полюбовно расстаться, то не получится. Да и Николай Ильич у нас в старлеях засиделся, не дают капитанское никак, веришь, нет?
– Скоро дадут, – буркнул Николай Ильич.
– Конечно, дадут! Куда они денутся! Смотри, какого оприходовали. Нам сейчас с тобой Владлен Михалыч покажет, где вещества прячет, потом поставщиков своих сдаст, потом покупателей. Тут, гляди, не только звание – еще к премии представят. А то и к государственной награде!
Усатый хлопнул себя по обтянутым форменными брюками ляжкам и раздельно, как Санта-Клаус в рекламе кока-колы, засмеялся: «Хо! Хо! Хо!».
Понимание того, что́ нужно делать дальше, пришло к Владу уже полностью сформированным.
Он вздохнул и обмяк.
– Скажите, а чистосердечное насколько срок снизит?
– Оп-па! – подхватился усатый. – Это правильно! Снизит, снизит! Ощутимо! Может, вообще условку дадут. Мы с Николаем Ильичом зафиксируем, так сказать, факт в протоколе! Да, Николай Ильич?
Засидевшийся в старлеях Николай Ильич так издевательски хмыкнул, что Влад понял: признание в лучшем случае ни на что не повлияет, а, скорее всего, сделает гораздо хуже.
Но это сейчас не имело никакого значения.
На Влада словно разом обрушился весь груз последних недель: от проигранного тендера до океана пауков, от конфликта с риэлторшей до звезд в картонном небе, от потерянной работы до пьяной драки с Костиком… Он опустился на подоконник, чтобы не упасть – ноги больше не держали.
– Я, ну… Оступился просто. Денег не было, работы не было… Не знал, как дальше.
Полицейские молчали – и даже, кажется, затаили дыхание, чтобы не сбить его с мысли.
– Немного взял сначала, думал, быстро улетит, с долгами рассчитаюсь – и завяжу сразу с этим делом. А потом одного клиента менты… То есть, ну, вы… Не вы конкретно, а… Забрали, короче. Я, получается, в минусах. Пришлось еще брать, потому что уже в других, ну, долгах к тому времени был. Не знал, как из этого вылезти. Не могу больше, пусть хоть так всё закончится. Ни спать, ни есть не могу, когда дрянь эта дома.
– А где… – начал было нетерпеливый старлей.
Усатый сделал ему страшные глаза, но именно этого вопроса Влад и ждал. Он вяло махнул рукой в сторону коридора.
– Там, в кладовке. Ну, то есть, в хозяйской комнате. Они мебель там оставили, книги старые. Там пыльно только. За «Советской энциклопедией» пакет лежит.
Николай Ильич неслышно исчез из дверного проема.
Владу снова стало очень страшно. А если ему не поверят и всё равно повезут проссывать? А вдруг дверь не откроется? А вдруг откроется, но за ней окажется пыльная темная каморка, забитая старой мебелью и макулатурой? А вдруг он действительно сошел с ума – и вся дичь, живущая за дверью, ему просто привиделась? А вдруг…
Из коридора донесся короткий сдавленный крик.
Майор, моментально скинувший личину добродушного дворового дядьки, трехэтажно выругался и подорвался в коридор, на ходу расстегивая кобуру.
С грохотом упал стул.
Помешкав долю секунды, Влад соскочил с подоконника и последовал за майором.
Человек, сидевший на пассажирском сиденье припаркованной во дворе «Шеви-Нивы», поднес к уху засветившийся «Google Pixel» предпоследней модели. Помолчал, слушая. Наконец, негромко заговорил.
– Непонятно. Нет. Вроде один. Не выходил.
Снова умолк.
В трубке ощутимо повысили голос.
– Так а я что?.. Да. Да. Нет, сейчас нельзя. Там мусоров кто-то вызвал в подъезд. С полчаса назад приехали, там еще. Хорошо. Хорошо.
Донеслись короткие гудки.
Водитель вопросительно посмотрел на пассажира. Тот закатил глаза и вполголоса сказал:
– Да заебал он с нетерпячкой своей. Возьмем, нормально. Мусора съебутся – и возьмем.
Влад сразу понял, что просчитался.
Старлей Николай Ильич успел исчезнуть в запретной комнате – и дверь за ним захлопнулась.
Усатый майор истерически дергал ручку, одновременно колотя в дверь рукоятью табельного пистолета. «Выстрелит же сейчас», – отстраненно подумал Владлен.
Дверь не поддавалась.
Почувствовав присутствие за спиной, усатый обернулся и бешено уставился на Влада.
– С-с-сука! – прошипел он, поднимая ствол. – Ты подстроил всё? Тварь ебаная, я тебя по частям на опознание отправлю!
Майор нажал на спуск.
– Блять, это Саныч, что ли?!
Человек, сидевший за рулем «Шеви-Нивы», показал на вползающую во двор серую «BMW X5».
– Да нет, бэха чья-то, мало ли, – ответил его спутник. – Не кипешуй на ровном месте. Дом богатый, у каждого второго мерин, бэха…
– Я ж у него водилой был, по-любому узна́ю!
– Слышишь, завязывай панику, он…
Вместо ответа водитель мотнул головой в сторону лобового стекла.
Из припарковавшегося прямо позади ментовского «форда» внедорожника вышли несколько человек.
Последним с пассажирского сиденья выбрался мужчина в дубленке с волчьим воротником.
Дворовый фонарь пустил блик на его лысину.
Выстрела не последовало.
– Что за еб твою… – озадаченно сказал сам себе майор.
Парализованный ужасом Влад прирос к месту. В глубине сознания билась мысль «отскочи, упади на пол, спрячься в кухне, выскочи в подъезд», но ноги не слушались – их словно залил в цемент гангстер из какого-то старого фильма с Робертом Де Ниро.
– А, – усатый дернул предохранитель, с которого забыл снять пистолет.
Стрелять майору доводилось нечасто и преимущественно в тире, при сдаче обязательных нормативов. Да и там он стрелял только в присутствии старших по званию проверяющих: во всех остальных случаях майору просто по дружбе рисовали в ведомости необходимые баллы.
Возня с оружием помогла майору успокоиться в достаточной степени для того, чтобы просчитать собственные выгоды из сложившейся ситуации. Ствол, однако, продолжал смотреть одним своим черным глазом в два черных глаза Влада.
– Ну что ж ты, Владлен… забыл отчество, – сказал усатый преувеличенно ласковым голосом. – Теперь еще и сопротивление аресту, теперь еще и нападение на сотрудника при исполнении… Давай-ка, уважаемый, открывай дверь, выпускай товарища старшего лейтенанта, да поедем оформляться, пока ты себе на пожизненное не нахуевертил. Хотя ты, кажется, уже, хе-хе.
Влад открыл рот, чтобы что-то ответить, но не успел.
Дверь в хозяйскую комнату за спиной майора распахнулась.
Водитель с напарником выкарабкались из «Нивы» и, вполголоса матерясь, пошлепали по грязным лужам к «BMW».
– Блять, ну зачем, я же сказал, что мы сами…
– Рот закрой, – рыкнул водитель. – Мало ли, что ты кому сказал.
Это было правдой.
Бритоголовый в волчьей дубленке, уже протянувший руку к подъездной двери, обернулся на шаги.
– Здесь ждите, – сказал он, не здороваясь. – Мы быстро. Кто будет выходить – тормозите.
– А… Всех? А как?.. – забормотал пассажир «Шеви-Нивы».
– Насрать, как. Придумаешь, не маленький, – отмахнулся бритоголовый.
– Там мусора внутри, – вставил водитель.
– То не мусора, а мусорята, – наставительно ответил новоприбывший. – Пэпсы голимые. Или сами молча нахуй сходят, или после звонка кому надо… Сам должен был сообразить, чем на очке тут сидеть и голову мне морочить. Всё, заходим.
Он пропустил вперед троих мужчин и вошел в подъезд следом за ними.
Влад не то чтобы привык к кошмарам, прятавшимся за хозяйской дверью, – привыкнуть к такому было невозможно. Скорее, он перестал удивляться граням живущего за этой дверью ада.
Как стало понятно только что, переставать удивляться было рано.
На этот раз за дверью обнаружилось словно бы зеркало: Влад видел коридор квартиры и человека в форме, замершего на пороге. В зазеркальном коридоре был, кажется, день – окон там, как и в реальности, не было, но пространство было освещено не тусклым хозяйским плафоном, а падающим откуда-то ровным (мертвым) белым светом.
Однако вход в спальню располагался не с той стороны, с какой он должен был бы присутствовать в зеркальном отражении.
Самого Влада в потустороннем коридоре не было.
Не было там и майора – здесь же, в реальности, он замер на полуслове и умоляющими глазами смотрел на Влада. Майор никогда не читал «Лепру», не подозревал о существовании японского ученого Масахиро Мори и эффекте «зловещей долины», но тысячи поколений приматов в его генах бесновались в истерике. Они знали, почему нужно бояться того, что выглядит как человек, но человеком не является.