В спину майору из зазеркалья смотрел старлей Николай Ильич, который больше не был человеком.
Совершенно не к месту Влад вспомнил картину Рене Магритта «Репродуцирование запрещено» – ее он увидел в каком-то арт-альбоме, который лениво листал в книжном магазине «Москва» несколько месяцев назад. Там стоящий спиной к зрителю и лицом к зеркалу человек видел в отражении собственный затылок. Ничего страшного в этом вроде бы не было, но Владлен моментально покрылся пленкой мерзкого ледяного пота, захлопнул книгу и поспешил на выход, хотя до свидания с очередной диджитал-курочкой было еще минут двадцать.
«Репродуцирование запрещено» ему несколько раз после этого снилось – и он неизменно просыпался с криком. Он так и не понял, почему простая и совсем, казалось бы, не страшная композиция излучала волны такого потустороннего зла.
В отличие от демонической Ольги-Олеси, перемены в старлее были почти незаметны. Он был, казалось, точно таким же, каким скрылся в коридоре несколько минут назад.
Только теперь его нервное лицо было отрешенным и жило своей отдельной жизнью: под кожей Николая Ильича, которому уже не суждено было стать капитаном, словно ползали огромные, в палец, черви. Лицо собиралось в кошмарные конфигурации, распадалось и собиралось заново – уже в другие.
Влад попятился.
Усатый майор, так ни разу и не оглянувшийся, вдруг поднял руку с пистолетом, проверил предохранитель и, убедившись, что оружие в боевом положении, навел ствол на Влада.
– Я тебя с собой заберу, – совершенно спокойно сказал полицейский.
Стоявшая за его спиной оболочка старлея моргнула. Век у него больше не было: глаза сжались в точки, как диафрагмы фотоаппаратов, после чего снова приняли свой обычный вид.
Бывший Николай Ильич протянул из зазеркалья руку и положил ее на плечо своему недавнему начальнику. Под кожей руки тоже ползали черви.
Майор не сопротивлялся. Рука со стволом повисла, как плеть. Так и не обернувшись, он покорно, по своей воле сделал шаг назад.
Приматы еще тысячи поколений назад знали, что от людей, не являющихся людьми, убежать невозможно – можно только попробовать спрятаться.
Но прятаться было поздно.
Дверь в хозяйскую комнату захлопнулась.
Одновременно с этим распахнулась входная дверь в квартиру.
Новоприбывшие зря времени не теряли. Первый из них, мужчина кавказского вида с переломанными ушами, коротко сунул оторопевшему Владу кулак в солнечное сплетение, подхватил его под мышки и поволок в кухню. Второй, лопоухий и полноватый, похожий на боксера Поветкина, придержал дверь, запуская в квартиру бритоголового; потом втиснулся следом и быстро затопал по квартире, заглядывая во все двери. Подергал ручку двери хозяйской комнаты. Для верности ее пнул. Пожал плечами и вернулся в коридор. Всё это заняло не больше минуты.
Еще не успевший до конца прийти в себя после визита полицейских и того, что сделал с ними ад, Владлен как-то сразу подсознательно понял, что по-настоящему он доигрался – только сейчас.
Финальность происходящего придавила, лишила сил – всё, этих не перехитрить, даже запретная комната с такими не справится.
Кавказец молча открыл несколько кухонных шкафчиков, деловито поводил в них носом и выудил деревянную доску для нарезки овощей; Влад даже не помнил, что она у него была. Гость положил доску на кухонный стол, погремел в ящике с ножами, ничем там не удовлетворился и вынул из недр кожаной куртки свой собственный – короткое черное лезвие американской марки «Ka-BAR».
Бритоголовый опустился на стул напротив всё еще глотающего воздух ртом Владлена. Пухлый остался стоять в дверях, заняв собой половину пространства небольшой кухни.
– Извиняюсь, – зачем-то буркнул кавказец, перегнулся через кухонный стол и положил ладонь Владлена на доску.
Только сейчас Влад сообразил, откуда он знает бритоголового. Вечер после злополучного тендера, крокодиловая куртка, угрозы, долги, последний день жизни гендира Костика! Блять…
– Давай так, – не здороваясь и не утруждая себя дополнительными объяснениями, сказал страшный человек. – У меня к тебе один вопрос. Ответишь – попрощаемся.
Что будет, если на его вопрос не ответят, бритоголовый уточнять не стал. Как и то, на каких условиях они попрощаются.
– Договорились?
Влад кивнул – что ему еще оставалось делать.
– У тебя Костян дома был?
Влад когда-то давно смотрел сериал про специалиста по вранью – помнил он оттуда немного, но главное в памяти отложилось: лгать надо быстро, не задумываясь и не отводя глаза. Так, вроде бы, можно было обмануть даже полиграф!
– Нет, – Влад не удержался и для убедительности отрицательно мотнул головой.
Полиграф, может быть, перехитрить было и можно, а ночного гостя – не получилось.
Всё, что произошло дальше, заняло не больше нескольких секунд.
Бритоголовый молча поднял глаза на кавказца, стоявшего за спиной Владлена.
Тот схватил Влада за запястье, припечатал его ладонь к доске для нарезки овощей и двумя сильными движениями отрезал ему мизинец.
Аккуратно положил нож «Ka-BAR» на стол подальше от хлынувшей из раны крови.
Плотно закрыл Владу рот ладонью.
Смахнул отрезанный палец на пол.
Пока креативный директор захлебывался молчаливым криком, бритоголовый полез во внутренний карман дубленки, покопался там и бросил на стол скомканный желтый квадратик Post-It, на котором рукой Влада был написан адрес квартиры на Мосфильмовской – в ночь после тендера, когда бухой Костик никак не мог запомнить, на какой адрес вызывать «Wheely».
– Ты понимашь, какое дело, – спокойно, даже дружелюбно сказал бритоголовый извивающемуся в железной хватке кавказца Владу. – Мне то копье, которое с вашей шараги могло обломиться, в принципе неважно – гемора с вами, пидорами, больше. Я, может, вообще бы дурака твоего директора попугал – и отпустил. Ну, как отпустил – торчал бы он мне, конечно, по гроб жизни, но…
Он пощелкал пальцами – словно подбирая слова.
– Короче, если каждая курица от меня прятаться будет, меня мои же уважать перестанут, да, Ваха?
Кавказец, к которому очевидно был обращен вопрос, никак не отреагировал – хотя ему явно и не требовалось.
– Курица должна меня слушаться и делать, как я сказал. Яички нести по расписанию и не пиздеть особо, пока в суп не попала.
Влад, отошедший от болевого шока, замычал.
Бритоголовый поощрительно кивнул.
– У меня… есть деньги, – выдавил креативный директор сквозь чужую ладонь.
– Поздравляю, – вскинул брови бритоголовый, имени которого Влад так и не узнал (и уже не узна́ет). – Сейчас, знаешь, не у каждого есть. Экономика такая, хуевая, прямо скажем. Давай еще разок попробуем. У тебя Костян дома был?
Влад потерял дар речи. Он понимал, что даже теоретического выхода из ситуации – не существует: неправду он уже один раз сказал, а правде никто не поверит – если только…
Он кивнул – насколько позволила кавказская хватка.
Ваха посмотрел на бритоголового, дождался утвердительного взгляда и убрал руку.
– Он там, в хозяйской комнате заперся. Месяц у меня живет уже, не выходит – поссать только. Боится.
– Правильно боится, – одобрительно сказал бритоголовый и, не оборачиваясь, обратился к пухлому подельнику, торчавшему в коридоре. – Иди глянь там.
Влад затаил дыхание.
По прихожей заухали грузные шаги.
Пухлый подергал ручку.
Дверь запретной комнаты казалась вмурованной в стену.
– Слышишь, сам выходи, – донеслось из коридора. – Хуже будет.
Тишина.
Бритоголовый обернулся и рыкнул:
– Заебал, ломай дверь нахуй, че ты как этот, волк в «Трех поросятах».
Ваха хмыкнул.
Из прихожей раздались гулкие удары – пухлый всей своей немалой массой колотился в запретную дверь.
Влад затаил дыхание.
Входная дверь, которую всё это время подпирал третий бандит, вдруг приоткрылась – точнее, сделала попытку приоткрыться, но уперлась в обтянутую кожаной курткой спину третьего бандита. Замка в двери больше не было: ночные гости его вскрыли.
Влад не мог даже предположить, что когда-нибудь будет так рад видеть зловредную соседку Октябрину Алексеевну.
В прошлой, агентской жизни Влад смотрел очень много сериалов – иногда даже прямо в офисе, когда нехитрые дела креативного директора «Мульти-Пульти» были уже сделаны, а уходить домой было вроде как рано. Он отворачивал ноутбук так, чтобы никому не было видно экран, вдевал в уши AirPods, делал сложное лицо и даже иногда постукивал по клавишам, как будто работал над презентацией.
Как это часто случается, в определенный момент Владлен решил, что прекрасно разбирается в сериальной драматургии: он почти всегда предугадывал сюжетные ходы и мысленно (чтобы не спалил Костик) морщился, когда сериал не мог ничем его удивить. Поэтому появление бабки его обрадовало, но не сильно впечатлило: на подсознательном уровне Владлен знал, что в последний момент ему как-нибудь удастся спастись. (Это тоже было следствием обильного просмотра сериалов и называлось «синдром главного героя» – хотя вот этого Владлен уже как раз не знал.)
Но в жизни всё пошло совсем не так, как в продукции «Netflix».
Октябрина Алексеевна просунулась в дверной проем и встретилась взглядом с квартиросъемщиком – тот сидел за кухонным столом в окружении жуткого вида мужчин и нянчил окровавленную кисть руки.
Глаза бабки расширились.
– А где милиция?! – спросила она.
Всё, подумал Владлен. Он спасен. Не будут же они убивать случайную старуху, заставшую их за злодейством.
(Хотя он на их месте сделал бы именно так – да, строго говоря, уже делал.)
Влад хотел замахать руками, закричать, позвать на помощь – но не успел.
Подпиравший дверь гость развернулся и аккуратно выдавил старуху обратно на лестничную клетку.
– Полиция уехала, уважаемая, – сказал он округлым голосом. – Ведутся следственные действия. Приносим извинения за беспокойство.