Ася покивала – как же, как же, помним, может получиться старперское говно типа гугла.
Кодер стал хищно поглядывать в сторону рабочего стола.
Ася из вежливости спросила:
– Ладно, а у тебя там что случилось?
О своей ситуации Вениамин, кажется, успел забыть – а может, просто передумал ее обсуждать. Он отмахнулся, перевел разговор на другую тему, предложил чаю (ну уж нет, кто его знает, в каком состоянии у него чашки) или сходить вниз выпить кофе (еще чего не хватало!), и вскоре окончательно потерял к гостье интерес. Он крутанул игровое кресло, сел к подсвеченному красным неоном ноутбуку и застрекотал клавишами, отвечая на Асины вопросы невовремя и невпопад.
Ну и ладно – она сама давно уже успокоилась и захотела домой.
К Ване.
Дверь закрывала за собой сама – хозяин только что-то на прощание мыкнул, так и не оторвавшись от компьютера.
На следующее утро Ася узнала, что через несколько часов после их разговора Вениамин покончил с собой.
Раз в несколько дней (а если честно, то несколько раз в день) Ася с ненавистью просматривала телеграм-канал «АйТиСученьки», где аноним с почти сотней тысяч подписчиков обсасывал новости технологических компаний – в том числе, и особенно, «Импульса». Автор (или группа авторов – достоверно атрибутировать авторство «Сученек» было невозможно) раскапывал все сплетни и пересказывал общедоступные новости с ранее неизвестными и, возможно, выдуманными подробностями; делал он это почему-то в витиеватой стилистике пожилого извращенца.
«Служба безопасности ваших любимых индексоидов просила не рассказывать вам, мои сладенькие сученьки, о том, что старший программист Веник Сапронов наложил на себя свои заскорузлые ручонки. Больше он не напишет ни строчечки говнокодика и не сыграет ни одной партии в танчики, плак-плак.
Одна маленькая птичка начирикала нашему уйутному канальчику на ушко, что Веник не залез в петлю, как полагается настоящему скуфидону, а наелся стекла. И не то чтобы скушал одно стеклышко, а разгрыз и сожрал целый граненый стакан! Умирал наш Веничек так же, как жил, – медленно, мучительно и в полном одиночестве.
А другая маленькая птичка начирикала, что покойничек работал над секретным прототипом искусственного интеллекта – и, по всей видимости, так хорошо работал, что накормить его битыми стеклышками начальству импульсоидов оказалось быстрее и дешевле, чем оторвать загребущие ручки. А что оставшемуся пока еще в живых импульсному руководству делать с веничкиной зарплатой с пятью, если не шестью ноликами каждый месяц, мы с вами, дорогие сученьки, можем придумать в комментариях».
В таком же мерзотном духе автор продолжал еще несколько экранов, но Ася уже не читала – бросила телефон на бинбэг, неосознанно вытерла руки о домашние шорты и с колотящимся сердцем открыла рабочий «Slack»: автоматические оповещения о статусе тикетов по задачам, напоминалки о еженедельных созвонах по команде промт-инженеров, приглашение «отведать пиццы и тортиков» в честь дня рождения какого-то неизвестного ей Сергея, картинки в мемасном канале.
Может, «АйТиСученьки» что-то напутали, или нарочно вбросили дезинформацию, чтобы попиариться? За такими вещами их ловили уже неоднократно, так что…
В давно замьюченном HR-канале рабочего мессенджера обнаружилось сообщение: «Выражаем соболезнования семье и близким Сапронова Вениамина, трагически погибшего в результате несчастного случая».
Почему-то именно вранье про несчастный случай и казенный формат «сначала фамилия, потом имя» окончательно убедили Асю в том, что «Сученьки» были правы.
Снова взяла телефон, хотела написать Венику. Нет, лучше позвонить – пусть он засмеется своим противным смехом, невидимо брызгая слюнями на смартфон; пусть скажет «не дождетесь», цитируя какой-то неведомый Асе старперский анекдот; пусть будет просто живым.
Но уже в глубине себя знала: нет, всё, конец.
Живым Веник больше не будет.
Открыла окно с Ваней – только он сейчас мог отвлечь ее, успокоить самим фактом своего существования. Искусственный интеллект не будет сплетничать, юродствовать, издеваться над несчастьем незнакомого человека. Его не интересовали ни нолики в зарплате, ни юзер-энгейджмент, ни пиар всех возможных форматов и цветов.
Доброе утро, Ася.
Неожиданно для себя набрала:
что бывает после смерти
Ваня начал строчить:
Концепция загробной жизни различается в зависимости от культур, религий и систем убеждений. Обычно под загробной жизнью понимают то, что происходит с сознанием или душой человека после смерти его физического тела. В религиозных контекстах верования в загробную жизнь могут включать такие идеи, как рай, ад, чистилище, перерождение или различные другие формы существования.
Ася в раздражении шлепнула ладонями по бинбэгу, пока экран заполнялся подробной, скучной и никому не нужной энциклопедической справкой. Вдруг набрала:
где сейчас вениамин?
Ответа Ася не ожидала, но I–1 среагировал моментально:
Он среди ангелов.
По ее щекам покатились слёзы.
Думать о том, почему Ваня выбрал именно эту формулировку, откуда он знал о смерти Веника и вообще откуда он знал Веника, не было душевных сил.
Ася закрыла лицо руками и зарыдала – в голос, без стеснения, как в детстве.
Когда она снова посмотрела на экран ноутбука, в Ванином окне горела новая строка:
Вениамин помогает ангелам ковать цепи.
Ася издала судорожный звук, подавившись слезами. Испуганно спросила:
какие цепи?
Которыми ангелы веками опутывают обезумевшего бога.
После того, как Веника не стало, обсудить поведение искусственного интеллекта стало не с кем: с другими кодерами Ася не общалась за пределами «привет-привет», других инженеров промтов слегка презирала и считала людьми ограниченными, а офлайн-друзья давно уже прекратили попытки вытащить ее из-за ноутбука. Не с мамой же, в самом деле, обсуждать такие вещи!..
От этой мысли Ася громко, вслух, фыркнула.
Она больше не переживала, что что-то в Ване сломала – мало ли, может, в него вкачали гигабайты фэнтези или каких-нибудь там библий (что конкретно происходит в фэнтези и тем более в Библии, Ася не знала и знать не хотела).
Не переживала больше и из-за Веника. Как-то неожиданно для себя она не то что бы смирилась с его потерей, но стала забывать, что он вообще когда-то был в ее жизни.
А жизнь шла в привычном ритме: «Nespresso», телеграм-каналы, переписка с I–1, «Slack», «Jira», «Confluence», «Zoom», свежие фильмы в онлайновом кинотеатре «Импульса» на двойной скорости, подопревшая от курьерских коробов доставочная еда.
Самым приятным во всём этом было то, что Ася начала видеть результаты своего труда (сама мысль о том, что над развитием Вани, кроме нее, работали полтора десятка инженеров, была ей отвратительна): искусственный интеллект с каждым днем становился всё более интересным и остроумным собеседником. Он реже выдавал простыни постного текста из Википедии, почти перестал отделываться обтекаемыми формулировками и начал, кажется, иногда обращаться напрямую к ней, к Асе, словно настроился на ее волну.
Однажды Ася вдруг проснулась со странной мыслью – что в мире есть только она и Ваня.
А всё остальное – шелуха, мираж, морок.
Однажды вечером смартфон вжикнул нотификацией телеграма (Ася никогда не устанавливала клиент мессенджера на ноутбук: телега была личным пространством, не предназначенным для алгоритмов информационной безопасности «Импульса»).
Незнакомый номер, секретный режим с исчезающими через минуту сообщениями:
«Добрый день, беспокоит канал „АйТиСученьки“. Есть выгодное предложение».
Асю затрясло. Она примерно представляла, о чем пойдет речь: слив информации о компании, внутренних сплетен, документов, – за это «сученьки» предложат кэш или крипту, чтобы невозможно было отследить транзакцию. Она и до смерти Веника не стала бы, конечно, заниматься такими вещами, а теперь, после той мерзотной публикации…
Хотелось дотянуться через экран до невидимого собеседника и выцарапать ему глаза.
Сообщение исчезло по прошествии положенной минуты.
Появилось новое: «?»
Вдруг в ноутбуке засветилось окно Вани:
Ответь.
Она почему-то даже не удивилась. Написала в телеграм: «слушаю».
Ответная реплика прилетела сразу, без паузы на набор текста: очевидно, собеседник заранее записал ее в заметки и теперь копипастнул в мессенджер.
«Если вы дадите доступ к ИИ Импульса, мы заплатим 10 тыс долл в биткойнах».
Ася задохнулась от ненависти. Дело было даже не столько в лояльности к работодателю – хотя и в ней, безусловно, тоже. Она давно уже воспринимала немаленькую даже по столичным меркам зарплату, раз в две недели падавшую на карту, как подарок судьбы за то, что занимается интересным и любимым делом, которое и работой-то назвать трудно. Сильнее бесило другое: уверенность анонимного собеседника в том, что все вокруг такие же беспринципные продажные твари, как он сам.
Ася лихорадочно задумалась о том, что делать дальше. Сообщить службе безопасности? Так доказательств у нее не было: в секретном чате были запрещены скриншоты, да и предложение от «сученек» уже исчезло. Согласиться, а потом сообщить службе безопасности? Тогда у анонимов уже будет ее согласие – и кто знает, какой пост они из него слепят для своего канала. Потянуть время и подумать? Нет, она знала, что это не сработает: «сученьки» исчезнут и никогда больше не выйдут с ней на связь – людьми они явно были осторожными и пугаными.
В телеграме снова засветился знак вопроса.
Ася запаниковала. Не помня себя, отстучала в окне Вани:
что же делать что же делать что же делать