Пора вглядеться в пустоту в упор, до боли,
Пора понять, что гол король, чего б ни шил он;
Но мы одеты, Боже мой, но мы-то живы!
Мы во плоти! воплощены! мы суть сей соти!
Режиссер
Стоп, стоп, да там не те слова, дружочек, врете.
Елена, «заговор теней», Алина, снова!
Алина
Так это заговор теней?
Актер
Молчи. Ни слова.
Алина
Но ты хоть знаешь, кто они?
Актер
Молчи. Ни звука!
Но я-то знаю, кто они, вот в чем вся штука!
Они — полуденная пыль, времен полова,
Все, что вчера уже старо, им нынче ново,
Они — тот деготь, что в меду сиюминутно,
Тот дивный сброд, чье имя «навь» из яви смутной;
Они из праха в пустоту летят, ветшая,
В ничто, подобное себе, нас обращая;
Сомненья червь жрет их умы, пожрав их души,
Дождь, разрушая мир, поет для них все глуше.
Их всходы — палая листва в разгаре тлена,
Повапленные грóбы суть они, Елена;
Они наместники гордынь, тщеты солдаты,
Всей нашей дури вековой координаты,
Они в миру антимиры, песок в осоте...
Режиссер
Стоп, стоп, да дайте же мне роль, что вы несете...
4. Ночь
А небо в ночи сверкало,
Как круп вороной кобылы!
Ночь — сутки прочь.
Ночь — гора с плеч.
Ночь — для предтеч.
Видимо, дни сквозь днище
Ночи текут — куда?
С мертвой водой
В чаше одной
Живая вода...
Днище бездонной бочки,
Где световые точки,
Перелетев за мрак,
Точно находят зрак.
Зреть — наблюдать, что зримо.
Ночь, ты неотвратима!
Око на сотни зенок,
Черный твой свет поденок
Манит на огонек...
Ночь, я в твоих просторах,
В водах твоих и створах
Меньше, чем окунек.
Видно, недаром нонче
С нами начальник ночи,
Снявший с дневных сует
Сон — провиденья след.
Где ты сиюнощь, свет мой,
Там ли, в постели утлой,
Тут, в миражах моих?
— В космосе на двоих.
Мы прижились в здешних лывах, в мокретени местных вех. Изо всех ночей дождливых эта ночь дождливей всех. Я мрачна, и ты неласков, и эфир в сетях помех. Изо всех ночей ненастных эта ночь ненастней всех.
«...рощ... дождь... тощ... дождь... все дождества божеств... все тождества тождеств...»
Вечной ночи лампы здешней
Нить подвинуться велит;
С кем на кромке тьмы кромешной
Друг Актера говорит?
Собеседник подетальный,
Свет неоновой луны;
Профиль вроде бы медальный
(С оборотной стороны...);
Привиденье Командора?
То ли сэр, а то ли сюр.
Соло некоего хора, —
Чур меня и всех нас — чур!
Биоробот с баритоном,
Рукотворное «оно»,
В фешенебельных притонах
Размещенное давно.
Баритон
...да, и братство наше свято,
Что и видно по всему.
А трактат о свойствах ядов
Вам, голуба, ни к чему.
Я люблю его под вечер,
Как бестселлер, листануть;
Медичи патент не вечен,
Есть покруче что-нибудь.
Вот — безвкусен и приятен
И бесцветен — чудный яд!
Ты, приняв противоядье,
Пей его как лимонад...
Друг
Что же дальше?
Баритон
Собутыльник
От инфаркта... ну, а ты...
А луна-то как светильник
В кабинете темноты!
Да, прекраснейшее время —
Листопадничества срок,
Упадающий на темя
Золотящийся венок.
Друг
Люди осени...
Баритон
Пожалуй!
Люди осени сплошной,
Меда истинного жала
Власти вечной и хмельной,
Горечи былого хмеля
И божественных забав.
Мы свое еще не спели,
Тень величия заспав.
Да, мы боги и герои,
Жертвы истинных страстей,
Ряд осенних ос из роя,
Пира гости из гостей.
Безъязыкая людская
И безликая плотва —
Это наша мастерская,
Фон, сопутствие, канва.
Друг
Но...
Баритон
Ну хватит, поболтали.
Баста. Чао. Жду звонка.
....................................
Позолотою потали
Светят окна теремка.
Цедит ночь свой яд по капле в наши черные зрачки. Небосклон ее поваплен, всюду яркие значки. Мыши встали, крысы встали, дружно бодрствуют ежи, кому надо, те достали подходящие ножи. Окуляры, объективы — вся оптическая муть дула целит на светила, в неразгаданную суть... Макромир от микромира отделяем мы, как грань; майна, Марс! амеба, вира! — с траектории не грянь. Я люблю тебя в апреле так, как в августе люблю, тяготея из Карелий к абсолютному нулю: всей тоской ночного яда и весенним дележом, триединою дриадой и душою нагишом... Все обиды прикипели, и сошелся клином свет. Я люблю тебя в апреле суетой моих сует. Ну, а в августе, стозвонном, точно колба для светил, в безвоздушии озонном колесницы без удил, я люблю тебя так важно, мой исполненный зарок, так бессовестно бумажно — каждой буквой этих строк! Каждой буквой, каждой букой, проступающей из мглы, где безлуньем забаюкан домовой из-под полы, где плывут — куда и деться! — сквозь эфировы слои, сквозь божественные тексты эти глупости мои (все семь пятниц на неделе черновик, всплакнув, белю): «Я люблю тебя в апреле так, как в августе люблю!»
Седьмая песня Актера
Что там тарабанит счастье, сквозь целую жизнь маня?
Что там счастье долдонит про тебя и меня?
Если я в это поверю, на всем я поставлю крест,
Если я счастью поверю, все прочее мне надоест!
Ах, правда что детский лепет, — только уши развесь!
Ох, ну и врет, ну и лепит: мол, «вместе» — счастье и есть.
Не верю я этой вести, этой новости на авось:
Ну, мы-то, допустим, вместе, а мир-то — сплошное «врозь».
А может, расчет несложен, и неверен ход, как на грех,
И рай для двоих возможен в огромном аду на всех?..
«...врозь...брось... брысь... близь... врозь... гроздь...
гость...ость...ось...кость...рысь...рось...Рось...
Русь...просьб...грусть...»
— Ну, ты сегодня и играл! — Как? — Так...
— Да так ли?
— Всего себя отвыдавал, как есть, по капле!
— Я говорю ему, шепчу: сбавь хоть немного,
Ведь сдохнешь... — А я ей в ответ: туда дорога!
— Твое здоровье! — Мне налей.
— Твое здоровье!
— А с чем бутылка-то? — Как с чем?
Не видишь — с кровью?
— Ох, прекрати... — А кровь-то чья? —
Медвежья, дура.
— Любаша, Вера, Надя! — Пей!
— Алина, Шура... —
Василий, сядь. — Дай, Коля, стул.
— И хлеб в придачу.
Куда ж ты, милый, нас завез?
— К себе на дачу.
— Ну и хоромы! — А твой друг? — Вот был — да вышел.
— Ну и халупа! — И луна видна сквозь крышу...
— Любаша, выпей. Вера, ешь. Куда, Надюша?
— А мне пора. Ночь на дворе. Цветы как души.
— Прощай. — Пока. — Пора. — Привет. — Еще не вечер.
— Уже не вечер! — Ты куда? — Весне навстречу.
— Где расписание? — Пошли. — Вон электричка.
— Друг, что глядишь из-за угла? — Вошло в привычку.
— Как в роль вошел, так выйди к нам. — Не так-то просто.
— Шажок на зюйд, шажок на вест и два по осту!
— Ты все смеешься... — Мне всплакнуть? — Для кинопробы.
— Для фотопробы я уже. — Смотри же в оба!
— Куда глядеть? — Смотри вокруг! — Ох, проморгаю...
— Луна ушла. — Звезда пришла... — Фата-моргана.
— Привет. — Пока. — Пора. — Прощай.
— Пока. — До завтра.
— Что за дорожка через сад. — Какие астры.
— Какие астры? — Погоди. — Постой! — Послушай...
— Куда ты, Люба? — Я пошла. Цветы как души...
— Как ты играл! Как никогда! — Да брось. — Да точно!
— А помнишь этот монолог на ставке очной?
— А помнишь этот диалог второго акта?
— Что там шумит? — Что там шуршит? — Мотор по тракту.
— Садись за стол. — Вот это да! — Да знай же меру.
— Цветы как души. Лунный сад. Куда ты, Вера?
— Сегодня водка-то горчит. — Зато горчица
Сладка, как мед. — Ты снова пьешь? — А что случится?
— Сегодня сон чегой-то врозь с сей ночью летней!
— Что там скрипит? — Земная ось. — Какой ты бледный.
— А что со мной? — Ты задремал. — А кто там воет?
— Товарный поезд. — Все ушли? — Теперь нас двое.
— Мне нездоровится слегка. — Ложись. — Придется.
— Никак, ты петь собрался? — Да, пока поется.
— Пока поется, Капитан? — Что ж ты осекся?
— Что там шуршит? — Коза идет. Гроза пасется.
Как будто застит мне глаза. — Воды? — Не стоит.
Уже прошло. Чуть-чуть устал. Пустяк. Пустое.